мгновенно обнаружены. Гроувсу было непонятно, как их вообще до
сих пор не обнаружили: луна так ярко освещала и плотину, и
ущелье, что было светло, почти как в облачный полдень. Трудно
было поверить в то, что у солдат вермахта настолько плохое
зрение. Гроувсу оставалось только предположить, что солдаты не
столько всматривались, сколько вслушивались в звуки стрельбы,
постоянно доносящиеся снизу. С чрезвычайной осторожностью
Гроувс вытащил свой "парабеллум". Даже принимая во внимание все
возможности этого оружия, шансы Гроувса попасть в одного из
охранников с этого расстояния были весьма проблематичными. Так
что в данной ситуации пистолет мог оказать ему только моральную
поддержку. Просто сжимать его в руках уже было лучше, чем
ничего.
совсем не успокоенные заверениями генерала Циммермана,
напрягали в основном не зрение, а слух, пытаясь определить
характер и направление огня, звуки которого доносились со
стороны реки и становились постепенно все отчетливей.
Во-первых, потому, что они простонапросто приближались,
во-вторых, потому, что отвлекающий огонь партизанских
защитников ущелья Зеницы слабел из-за недостатка патронов.
Гроувс был прав и в том, что ни Меллори, ни Миллер не
предприняли даже попытки дотянуться до своего оружия. В первую
минуту Меллори, как и подумал Гроувс, боялся пошевелиться,
чтобы не привлечь внимания. Потом, опять-таки одновременно с
Гроувсом, пришел к мысли, что охранники больше напрягают слух,
чем зрение, и не стоило им в этом мешать. А еще через минуту
Меллори пришел к выводу, что вообще ничего не надо
предпринимать, так как со своего наблюдательного поста он видел
то, что никак не мог видеть Гроувс: очередная громадная черная
туча вот-вот готовилась накрыть лунный диск. И мгновение спустя
тень наплывающей траурной завесы перекрасила зеленые воды
Неретвы в цвет индиго, накрыла стену плотины, поглотила
лестницу с прижавшимися к ней людьми и повергла ущелье в
темноту. Гроувс вздохнул с облегчением и опустил "парабеллум".
Мария поднялась и продолжила путь к мосту. Петар повел своим
невидящим взглядом, как это обычно делают слепые. Меллори и
Миллер в тот же момент продолжили свой путь наверх.
поставил ногу на один из тех немногочисленных выступов, которые
предлагала почти вертикальная скала опытному скалолазу. Почти
не за что было держаться, почти что некуда было встать. Если бы
Меллори мог пользоваться своим альпинистским снаряжением --
крючьями и молотком, которые были прикреплены у него на поясе,
то это восхождение он мог бы считать, исходя из своей практики,
средним по трудности. Но о том, чтобы воспользоваться этими
столь необходимыми в подобной ситуации предметами, не могло
быть и речи. Меллори находился как раз напротив стены плотины и
не более чем в тридцати футах от охранников. Незначительный
металлический лязг, который мог быть произведен молотком, вряд
ли привлек бы слух не очень внимательного человека, но именно в
этом пороке -- невнимательности -- никак нельзя было обвинить
охранников. Таким образом, Меллори пришлось полагаться только
на свой природный талант и многолетний альпинистский опыт, что
он и делал, истекая потом под своим водолазным костюмом. В это
самое время Миллер, сорока футами ниже, продвигался вверх с
таким напряжением, что сразу забыл о недавнем вынужденном
отдыхе. Одна мысль а подобном подъеме в другое время довела бы
его до истерики.
самый искушенный наблюдатель не смог бы обнаружить на его
смуглом лице и следа напряжения. Так же, как и охранники на
верху, плотины, Андреа больше слушал, чем смотрел. С того
места, где он находился, он мог видеть только камни и неустанно
бурлящие воды Неретвы. Не было слышно ни одного постороннего
звука, но это могло означать только одно:
Нойфельда -- и их люди, наученные горьким опытом, продвигались
вперед ползком, не покидая одного укрытия, пока не обнаружат
другого.
услышать,-- негромкий стук задетого кем-то камня. Ярдах в
десяти, определил Андреа. Он удовлетворенно кивнул, как бы
отвечая самому себе, и приготовил гранату. Две секунды помедлил
и, выглянув из-за своего камня, швырнул ее. Послышался взрыв, и
при вспышке света стало видно, как двое солдат, перевернувшись
в воздухе, отлетели в разные стороны.
повернул голову к вершине плотины, которая теперь уже
оставалась в двадцати футах под ним. Двое охранников опять
насторожились, посмотрели друг на друга, недоуменно пожали
плечами и продолжили обход. А Меллори продолжил свое
восхождение.
выступы, за которые можно было не цепляться пальцами, а
ухватиться всей рукой или даже поставить ногу. Он даже смог
забить один крюк, что, конечно, намного облегчило работу. Когда
он в следующий раз остановился и посмотрел наверх, то увидел,
что находится не более чем в десяти футах от наклонной
расселины, до которой стремился добраться. И, как он и говорил
Миллеру, это была именно расселина, не более того. Меллори
опять двинулся вперед и снова остановился, подняв голову.
стрельбы, доносящейся со стороны ущелья Зеницы, с каждой
минутой все яснее слышался низкий гул, который вряд ли можно
было с чемнибудь спутать тому, кто хоть когда-либо слышал его
во время войны: это был звук приближающейся эскадрильи тяжелых
бомбардировщиков. Меллори прислушался и удовлетворенно
улыбнулся.
с запада эскадрильи "Ланкастеров". Улыбнулся Миллер, все еще
прижатый к лестнице и собирающий все свое мужество, чтобы не
смотреть вниз. Улыбнулся Гроувс у подножья лестницы и Рейнольдс
у моста. Улыбнулся Андреа на правой стороне Неретвы, поняв, что
этот шум будет хорошим прикрытием для других звуков, и снял с
пояса следующую гранату. У входа в полевую кухню на обжигающем
ветру плато Ивеничи улыбнулись и пожали друг другу руки
полковник Вис и капитан Вланович. На южной оконечности Клети
Зеницы генерал Вукалович и трое старших офицеров, полковник
Янци, полковник Ласло и майор Стефан, одновременно опустили
бинокли, которые они уже много часов подряд направляли на
Неретвинский мост и окружающий его тревожный лес, и с улыбкой
облегчения посмотрели друг на друга. Но удивительнее всего было
то, что шире всех улыбнулся генерал Циммерман, который в это
время уже садился в свою машину в лесу к югу от Неретвинского
моста.
достиг расселины, поднялся выше, приготовился вбить очередной
крюк в подходящую трещину в скале и вынул молоток. Сейчас он
находился все еще не более чем в сорока футах над плотиной. А
для того, чтобы вбить крюк, пришлось бы нанести несколько
мощных ударов. Даже при тех громовых раскатах, которые
производили "Ланкастеры", трудно было предположить, что нельзя
будет различить металлический лязг молотка о крюк. Тем временем
звук работающих двигателей "Ланкастеров" неумолимо приближался.
удержаться все на той же злополучной лестнице, делал отчаянные
жесты, постукивал по циферблату часов, призывая Меллори
обратить внимание на время. Меллори отрицательно покачал
головой и махнул свободной рукой, указывая вниз. Миллер в ответ
тоже помотал головой.
головами. Ведущий отвернул, пересекая по диагонали плотину;
слегка задрал нос, подлетая к горам. И в этот момент земля
вздрогнула. Миллиардами черных брызг взорвалась Неретва, и
грохот первого взрыва оглушил их. Бомба весом в полтонны
взорвалась в ущелье Зеницы. После этого грохот падающих и
разрывающихся в ущелье бомб стал непрерывным. В небольших
промежутках между взрывами грохотало эхо, перекатывающееся по
горам и долинам Боснии.
он не смог бы услышать звука собственного голоса. Большинство
сброшенных бомб покрывало ограниченное пространство не более
чем в миле от того места, где Меллори прижимался к скале. Он
вбил крюк, укрепил на нем веревку и бросил другой конец
Миллеру. Тот немедленно ухватился за нее и полез вверх. Глядя
на Миллера, Меллори подумал, что тот похож на святого
великомученика. Миллер совсем не умел лазить по горам, но явно
успешно справлялся с веревкой. В очень короткий срок он
добрался до Меллори, прочно встал ногами на край расселины и
Березин Федор
Посняков Андрей
Панов Вадим
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Суворов Виктор