быть смешанными, они уже должны были существовать.
понятен только при сопоставлении книги Бытия с новозаветною книгою Деяний
апостолов. "При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно
вместе. И внезапно сделался шум с неба , как бы несущегося сильного ветра, и
наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как
бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа
Святого и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провеще вать. В
Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под
небесами. Когда сделался этот шум, собрался народ и пришел в смятение, ибо
каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, толкуя
меж собою: сии говорящие
котором родились, - Парфяне и Мидяне, и Эламиты, и живущие в Месопотамии,
Иудее и Каппадокии, Понте и Асии, Фригии и Памфилии, Египте и частях Ливии,
прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, Критяне и
Аравитяне, - слышали их, нашими языками говорящих о великих делах Божиих?"
(Деян. II 1 - 11).
освобождая его от границ исключительности. Единоязычие по действию Духа
Божия есть общение и понятность многих раздельных, разделяющихся, но не
разделяющих языков. Но так понимают э то дело изобретатели и сторонники
разных волапюков и эсперантов, сознательные или бессознательные подражатели
вавилонских столпотворителей175.
отношение между народами (оба понятия по-славянски выражаются одним словом).
Как истинное единство языков есть не одноязычие, а всеязычие, т.е. общность
и понятность, взаимопроникание всех языков с сохранением особенностей
каждого, так и истинное единство народов есть не однонародность, а
всенародность, т.е. взаимодействие и солидарность всех их для
самостоятельной и полной жизни каждого.
его родном, а для нас чужом языке, - понимаем не только значение слов, им
произносимых, но вступаем с ним при помощи этой речи в настоящее общение
чувств, мыслей и стремлений, мы у же тем самым ясно показываем, что
действительное единство людей не исчерпывается единством народности.
Отрицать этот факт, факт междуязычного и международного, следовательно,
всечеловеческого общения, невозможно, но, может быть, это общение есть
только п оверхностное отношение, не имеющее за собою никакого реального
единства? Так думают многие, утверждающие, что народ есть реальное целое,
тогда как человечество - только родовое понятие, отвлеченное от
взаимодействий, в которые вступают между собою отдель ные, по существу
внешние друг другу народы. Предоставляя метафизике вопрос о том, насколько
всякое взаимодействие предполагает существенное единство взаимодействующих,
заметим пока, что свойство тех именно взаимодействий, в которые вступают
между собою р азличные народы или люди, принадлежащие к различным народам,
требует, независимо ни от какой метафизики, принять между ними такое же по
крайней мере реальное единство, какое принимается внутри каждого народа
между лицами и группами, его составляющими.
действительно единым, а не простым скоплением многих человеческих единиц?
Подобный вопрос относительно семьи решается указанием на очевидную
физическую связь. Относительно народа ук азывают на три основания.
предположение имеет не только равную, но и несравненно большую силу в
применении к человечеству, нежели относительно народности. Первоначальное
единство человеческого рода есть не тол ько догмат веры трех
монотеистических религий, но и господствующее мнение среди философов и
естествоиспытателей, тогда как ближайшее единство физического происхождения
в пределах национальности есть в огромном большинстве случаев заведомая
фикция.
языков не мешает единодушию, единомыслию и даже единословию людей; ибо в
этом различии не упраздняется, а проявляется единое внутреннее слово,
несомненно общее всем людям, так как
языках они ни говорили; и это не есть поверхностный результат внешнего
взаимодействия, ибо то, что здесь взаимно понимается, не относится только к
случайным предметам, а обнимает самое
глубочайшей и действительнейшей основе жизни заключается реальная связь и
единство всех людей. Различие языков есть различие существенных форм
душевной жизни, и это важно, поскольку ка ждая из таких форм представляет
особую качественность души, однако еще важнее то содержание, которое каждая
из них воспринимает по-своему и которое, всеми воспринимаемое, ни одною не
исчерпываемое и ни одну не исключающее, есть положительное и самостояте
льное начало скрытого единства и явного объединения для всех.
различие индивидуальных характеров не мешает реальному единству народа,
включающего в себя всех этих разнохарактерных людей, так и различие
характеров национальных не может мешать
"характер".
история всеобщая или всемирная есть основание для более широкого, но не
менее крепкого единства всечеловеческого. Более того, национальная история
вовсе немыслима иначе, как неразде льным членом всемирной истории.
Попробуйте представить русскую историю в смысле исключительной национальной
самобытности. Если бы даже удалось всякими неправдами устранить
скандинавское происхождение нашего государства, то уже никак нельзя
отрицать, что
сверхнациональной. Само по себе, по содержанию своему, христианство есть
истина абсолютная, следовательно, сверхчеловеческая и тем более
сверхнародная. Но и с чисто исторической сторон ы ни к какой отдельной
национальности его приурочить невозможно: как отделить здесь еврейское зерно
от халдейских и иранских, египетских и финикийских, греческих и римских
оболочек? И вместе с тем без этого национального зерна и без этих
национальных обо лочек не было бы христианства как положительного откровения
и, следовательно, не было бы заложено основание всемирного Царства Божия. Но
каково бы ни было значение национальных стихий в историческом образовании
всемирной религии, народы новые, как Россия , явившиеся после утверждения
христианства и принявшие его в готовой форме, как окончательное откровение
высшего безусловного Добра, не могут уже искать в самих себе подлинного
источника своей жизни; их история может иметь смысл только как более или
мене е совершенное усвоение данного, более или менее успешное приготовление
к исполнению задачи, уже поставленной христианством. И понятно, что в самом
этом приготовительном процессе один христианский народ не может и не должен
оставаться в обособлении, отчуж дении и вражде к другим, ибо такое отношение
противно самому существу христианства, и нельзя готовиться к исполнению
известной задачи, утверждаясь в прямом противоречии с внутренним ее смыслом.
Россия решительно подтвердила свое исповедание христианского универсализма,
когда в самую важную и славную эпоху своей новой истории окончательно вышла
из национальной замкнутости и явила себя живым членом международного целого.
И только тогда раскрылась и национальная сила России в том, что до сих пор
более всег о значительно и ценно у нас не только для нас самих, но и для
других народов: на мощном стволе оевропеившейся Петровской государственности
вырос прекрасный цвет нашей глубокой, задумчивой и нежной поэзии. Русский
универсализм - который так же непохож на
Великого и Пушкина: пусть же назовут другие, равные этим национальные
русские имена!
чрез семью, чрез связь свою с предками и потомством, как семья имеет
пребывающее жизненное содержание только среди народа и народного предания -
так точно и народность живет, движется
отдельном человеке и чрез него живет весь ряд преемственных поколений, как в
совокупности этих родов живет и чрез них действует единый народ, так в
полноте народов живет и совершает свою историю единое человечество.
если внутренний, органический характер связи, соединяющей народы друг с
другом во всемирной истории, есть также действительный факт, то таким же
фактом должно признать и человечество
органами действительного и живого тела, а никак не отвлеченного понятия. И
та самая безусловная нравственная солидарность в Добре, которая связывает
человека с его предками и потомками, о бразуя нормальную семью, - она же
через эти первые и ближайшие освободительные узы связывает его и с тем
всемирным целым, которое сосредоточено в человечестве. Полное собирательное
подлежащее, или "воспринимающее", совершенного Добра, полный образ и подо
бие Божества, или носитель действительного нравственного порядка (Царства
Божия), есть человечество. Но, как уже сказано, по самому существу
нравственного порядка, или нравственной организации, каждая часть или каждый
член великого собирательного человек а причастен абсолютной полноте целого,
так как он необходим для этой полноты не менее, чем она для него.
Нравственная связь есть связь совершенно обоюдная. Как человечество
немыслимо отдельно от народов, его составляющих, народ отдельно от семей и
семья
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лондон Джек
Шилова Юлия
Куликов Роман