руками хозяйки дома из всего, что еще утром росло в огороде, било крыльями
или блеяло во дворе. И подняты были из погреба кувшины с лучшим вином. И
безутешен был хозяин, требуя, чтобы все было съедено и выпито без остатка
еще до захода солнца.
Олимпийского во главе стола. Хозяйка, субнавигатор Звездного Патруля в
отставке Джемма Ким, в длинном домотканом платье с причудливым узором,
пристроилась с краю, время от времени отлучаясь затем, чтобы обновить
стол. Она ничуть не изменилась за эти двенадцать лет, разве что стала
немногословной и приобрела едва заметную улыбку материнского снисхождения,
с которой глядела как на детей, так и на взрослых, отнюдь не исключая
мужа.
руку от хозяина, а на плече у него висла слегка захмелевшая Марси, которая
вполне освоилась с новым окружением. Магнус Мессершмидт, грузный и лысый,
похожий на известные портреты Черчилля, восседал напротив них в кресле,
каковое лично притащил для себя из дома. При знакомстве, осторожно пожав
руку Кратова, а затем приложившись губами к ладошке Марси, он деликатно
осведомился: "Ваша дочь? Изумительно прелестное дитя!" Марси хихикнула,
Грант захохотал. Кратов же совершенно потерялся, и пока он сконфуженно
искал слова, чтобы объяснить Мессершмидту всю степень его заблуждения, на
помощь поспешила Джемма. "Не следуйте традициям, Магнус, - сказала она,
мягко улыбаясь, - а судите-ка по себе..." Подруга толстяка, темнокожая
Авене, в изысканной прическе из миллиона тончайших косичек, с большими,
чуть звероватыми глазами и пухлыми лиловыми губами, туго затянутая в
тончайшую белую ткань, выглядела ненамного старше Марси. Не прошло и пяти
минут, как девицы сделались подругами на всю жизнь, в один голос хохотали,
синхронно налегали на чудесное грантовское вино и несколько раз срывались
из-за стола - обменяться нарядами.
попустительством взрослых, присоединялись к трапезе набегами. Компанию им
составляли толстая белобрысая Кристина, дочь Магнуса от первой подруги и
кудлатый, похожий на обезьянку мулат Зигфрид, трех лет от роду, дитя
любовного союза с Авене.
разнообразные темы.
культуры.
желаю, чтобы мои дети смешивали свою чистую алую кровь с той сомнительной
жидкостью, что циркулирует под хитином у всякой чешуйчатой мрази! Не
желаю, чтобы чьи-то поганые щупальца указывали Человеку прямоходящему
дорогу в будущее...
решат, с кем им мешать свою кровь, а с кем нет.
наполовину...
- витийствовал он спустя мгновение. - И не столько от материальной,
сколько от культурологической. Эти искушающие бессмертную душу идеи
владычества над вселенной! Эти соблазны чужих звезд! Если так пойдет
дальше, всем нам уготован удел индейцев-майя. На протяжении веков те
строили великую цивилизацию. И потребовались недолгие годы, чтобы она
рухнула в прах под напором совершенно чуждой культуры конкистадоров, со
всеми европейскими прелестями, от гнусного алкоголя до не менее гнусных
болезней. И дело не в том, что оттуда, - Мессершмидт указал курицей в
хрустальные небеса, - на нас сыплются под видом даров и благодеяний чужие
разлагающие идеи. А в том дело, что мы не готовы к их восприятию, и
никогда не окажемся готовы, нам это все не нужно, и путь к совершенству у
нас свой. Мы можем воспринять идеи всех этих чешуйчатых монстров только
ценой отказа от своих идей! Ибо наша культура и то, что вы называете
культурой применительно к разнообразным насекомым и пресмыкающимся, а
также прочим тварям, о внешнем облике коих не будет извинительным и
упоминать в приличном обществе, а наипаче за столом, лежат в различных
плоскостях. И означенные плоскости не пересекаются! Господин Анастасьев
говорит...
за столом.
осведомился Магнус, налегая брюхом на блюдо с шашлыком.
пересекаются. Кроме параллельных, разумеется. Да и это лишь вопрос выбора
метрики и системы координат.
грамотой и дорвался до паршивенького мемографа, уже мнит себя стихотворцем
и лезет самовыражаться...
выражением продекламировал:
мироощущение свиньи.
И спал как убитый. Особенно после семидесяти часов непрерывного
бодрствования.
Мессершмидт. - Зачем поэту исследовать мироощущение свиньи? Или он сам -
свинья, или все мы живем в хлеву!
задумчиво произнес Грант, - то достаточно близко к этому...
миниатюрный шедевр аллитерации! Прочтите дальше, и все станет понятно.
"Букет букв - буклет бука"...
попросил Грант. - Если ты не изменил еще своим пристрастиям.
эти строки:
поглядите по сторонам. У нас в долине разве жизнь?..
кряжа ясно выделялись на пронзительно-желтом фоне заката. Прохладными
волнами набегал ветерок. Грант послал старшего сына, кратовского тезку, за
гитарой. Прикрыв глаза, он просто перебирал струны - без связной мелодии,
без пения. На столе остались лишь вино и зелень. Мессершмидт перебрался
поближе к Кратову, прилег ему на плечо и тихонько жаловался:
посмеиваетесь втихомолку. Дескать, чудак этот толстый Магнус, если не
сказать хуже! А я фашист, самый настоящий... одна фамилия чего стоит... и
мне страшно подумать, во что вы превратите этот мир после того, как я умру
и некому будет его защитить...
фашист мог бы любить такую женщину, как Авене?
рад полюбить. А вы просто не знакомы с нашей философией, Анастасьева не
читали, он для вас все равно что смоляной факел в одно место. Побывали бы
вы хотя бы однажды на нашем слете. Это так красиво! Огни, черно-красные
повязки на рукавах, черные рубашки с белыми галстуками... И до слез жаль,
что вы не с нами, вы мне так нравитесь, слово чести!..
же странную песню, сверкая в сумерках выпуклыми белками глаз и крупными
ровными зубами, используя не столько струны старинного инструмента,
сколько его корпус вместо барабана. Магнус отнял мокрую щеку от
кратовского плеча, поглядел на подругу и прослезился вторично.
счастлив, что она есть!..
шелковый халат. Через плечо у нее было переброшено полотенце.
Прозоров Александр
Гуревич Георгий
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Березин Федор