Агигульфе, сомневается? Снутрс тут же дядю Агигульфа кулаком в живот
ткнул И как был дядя Агигульф до самых глаз пивом налит, то срыгнул дядя
Агигульф, как младенец.
там бить, будто по бурдюкам. Тут даже хмурый Ульф развеселился, такое
стояло вокруг бульканье, шипенье, рыганье, иканье и пусканье бурных вет-
ров (в последнем Снутрс был особенно силен, а рыгал громче всех его при-
емный сын). Однако пива выпитого не отдал никто. Не к лицу то героям.
разбирает.
Снутрс, оно было.
слышно было. Распоряжался. Кто Снутрса не слушался, на того Ульф рычал:
тихо, как пастушья собака, когда предупреждает перед нападением.
оторвал Арнульфа с Рикимером от друга их неразлучного Агигульфа и велел
обратно в бург ехать. Наказал передать Теодобаду так: чем больше воинов
в подмогу даст, тем быстрее управятся. Но не меньше десяти пусть присы-
лает. Даст две дюжины - за два дня все закончим. А он, Снутрс, пока за-
держится, сходит, посмотрит лес, приглядит место, откуда землю брать для
насыпи. Присланных воинов здесь будет дожидаться.
гая там, через два - самое большее три дня чтобы были здесь с подмогой.
Иначе собственноручно из обоих герульских богов сделает.
рульских богов делать". А дядя Агигульф объяснил с важностью: это значит
вбить кого-нибудь в землю кулаком по макушке. А потом скудоумные герулы
туда являются и по врожденной глупости своей вбитого за божество почита-
ют.
ревья, и берег реки. Такой же туман был в вечер, когда мы с Гизульфом
бегали за дедушкой Рагнарисом на курган - подсматривать, как дедушка
встречается с Аларихом и Арбром. Тогда тоже все поглотила мгла; только
верхушка кургана словно плыла над бескрайним молочным озером.
трое смотрят сейчас с кургана на наше село.
давно уже кричала из дома, звала меня ужинать, но я не слышал. Стоял за
воротами, смотрел, как клубятся в тумане бесформенные белые призраки.
Туманные карлики далеко на севере хранят в горах несметные сокровища. И
так велика сила, заключенная в этих сокровищах, что вынести ее смертный
не может. И потому погибают все, кто только ни завладеет этим сокрови-
щем. Про это нам дедушка Рагнарис как-то рассказывал.
Должно быть, особо знатную шалость затевают они с Валамиром, оттого так
веселятся. В последнее время дядя Агигульф слишком уж весел. Старательно
весел. Будто назло Ульфу.
вправду дядя Агигульф с Валамиром хотят его в бург везти и к дружине
приохотить, так будут сейчас по-особому хитро и злокозненно его испыты-
вать.
пеленой окутанные. Я пригляделся: Теодагаст с Гизарной возвращались из
дозора. Миновали меня. Я в спины им глядел и все о своем думал.
будто из тумана кто-то украдкой за мной следит. Всадники уже растворя-
лись в тумане, но я успел приметить что-то незнакомое в обличии Теода-
гаста. Теодагаст всегда был неважный наездник и в седле сидел напряжен-
но, вытянувшись; нынче же развалился в седле так вольготно, словно и
нужду привык справлять, не слезая с конской спины. Видать, здорово устал
Теодагаст.
тил. Теодагаст всегда отмалчивается, когда над ним шутят. Задним умом -
тут он силен; в словесном же поединке слабее Гизульфа. А уж с Валамиром
и тем более с нашим дядей Агигульфом ему и вовсе не тягаться.
ках грезил и их сокровищах, и снова передо мной медленно прошли два
всадника. Я, видно, заснул, потому что теперь видел лица этих всадников,
и это были вовсе не Теодагаст с Гизарной. Это были чужаки. Вернее, это
был дважды повторенный чужак - тот, которого дядя Агигульф у озера убил.
И у обоих на поясе мертвая голова висела. И это была голова дяди Аги-
гульфа.
совсем близко закричал - и преисполненный благодарности к кричащему, я
проснулся.
кинуты, и в дом вползал холод. И вместе с холодом и сыростью врывался в
дом странный нечеловеческий визг, от которого я и проснулся.
хо.
выходили как можно скорее. По его голосу я слышал, что он испуган.
что не гавкал. И меня пнул, пока я спросонок глазами хлопал.
мечом и не оборачиваясь обронил:
ца. Со стороны храма Бога Единого доносились крики и звон оружия. Посте-
пенно разгоралось зарево.
двора, как к нам заскочили сразу двое. Под одним был конь Гизарны.
Оно было неподвижное, как у трупа. Сам же всадник - маленький, кряжистый
- и на человека не был похож. Он был как те туманные карлики, о которых
я грезил.
ворочался под ним, яростно и непонятно ругаясь.
повернулся, я увидел: то страшное лицо было вовсе не лицом, а берестяной
личиной. А когда я перевел взгляд на Тарасмунда, то никого не увидел.
Там, где он только что стоял, было пусто.
но в дом. Она тащила Галесвинту за собой и бежала, не разбирая дороги.
Галесвинта споткнулась обо что-то и страшно заверещала, но Гизела, не
обращая на это внимания, волокла ее дальше, к дому.
лась Галесвинта, был наш отец Тарасмунд. Он бил по земле ногами. Лицо
его, запрокинутое наверх, было совершенно бессмысленным, как у Ахмы-ду-
рачка.
мне меча и изо всех сил стискивал пальцы. Я думал, что сломаю ему
пальцы, когда разжимал их. И когда Тарасмунд выпустил меч, он был уже
мертв.
тилась теперь ко мне. Она будто чуяла запах металла в моей руке.
- и нарисовал в воздухе крест. Я чертил крест левой рукой, потому что в
правой был меч.
попятилась. Конь Гизарны пугливо присел на задние ноги.
верный ветер заточили в тесной каморе - он и то не мог бы, кажется, выр-
ваться на свободу яростнее, чем наш Лиутпранд из конюшни. В полном бое-
вом облачении, сверкая в занимающемся пожаре своей кольчугой, он едва не
вышиб головой поперечину над входом.
утпранда легко перескочил тело Тарасмунда и сбил меня с ног. А тот, что
был в личине, повернул коня и с гиканьем помчался прочь с нашего двора.
Лиутпранд поскакал за ним.
Шилова Юлия
Перумов Ник
Скальци Джон
Контровский Владимир
Смит Кордвейнер
Шилова Юлия