следят?
приготовься!
Тяжелая сумка с дисками, что оттягивала ее пояс, была расстегнута, милое
личико девушки казалось сосредоточенным и суровым.
пришлось...
место в траве, выглядевшее, как полагал киммериец, вполне безобидным.
гибкая фигурка замерла в напряжении.
холм; раздался треск рвущихся корней, почва раздалась под мощным напором,
и на поверхность вынырнул остроконечный бивень. Толстый - Конан не смог бы
охватить его обеими руками - и длинный, как копье фалангита! Свистнули
мечи; киммериец едва успел разглядеть клыкастую пасть под костяным
наростом, яростный глаз, горевший дьявольским пламенем, и гибкую шею в
пунцовой чешуе - или то было туловище гигантского змея?
кровавый клин плоти. Огромная рана брызнула алым, и голова чудища,
увенчанная страшным бивнем, словно надломилась; оно слепо таращилось на
киммерийца, раскрывая бездонную пасть. Вдруг Конан заметил, что круглый
яростный зрачок твари потух, рассеченный стальным диском - этот монстр не
видел его! "Когда же малышка успела..." - подумал он о Рине и ударил
снова, стараясь держаться подальше от жутких челюстей.
истекавшего кровью - а это значило, что бой наполовину выигран.
Наполовину! Конан метался рядом с гибкой шеей твари, уворачивался, падал
наземь, вскакивал - и рубил, рубил... Хребет у зверя оказался прочным, но
и клинки Рагара не подвели - киммериец перешиб кость с пятого раза. Потом
удары снова пошли в мягкое, и вдруг огромная голова отделилась, рухнув на
травяной ковер, а обрубок шеи соскользнул вниз, в рваную дыру, и исчез из
вида.
Голова чудища походила на наконечник боевого тарана и весила, пожалуй, с
доброго бычка. Пилообразные клыки в широко раскрытой пасти были залиты
кровью, глаза лопнули и вытекли, длинный раздвоенный язык вывалился на
траву. Но и мертвой эта тварь выглядела ужасно!
сотню шагов, не меньше! Обвился вокруг лианы и подполз к нам! Вовремя же
ты его заметила, девочка! - Оторвавшись от созерцания чудовищного тела, он
взглянул на Рину.
закончилась, напряжение покинуло ее; она выглядела так, словно каждый день
после утренней трапезы отправляла в небытие пару подобных тварей.
их о траву и, поглядев на кровавый обрубок, поцокала языком.
удара. Самое большее, с двух.
опустила диски в сумку. - Юркая тварь, но мы были быстрее! - Она с
торжествующей усмешкой пнула костяной бивень.
стоит разделаться и с десятком человек... даже с сотней, если на то
пошло... - Он покосился на девушку и закончил: - Вроде бы кто-то говорил,
что путешествие по этой пурпурной равнине будет тихим и спокойным... Ни
ран, ни опасностей, да?
Здесь, - она топнула сапожком по земле, - живут простые твари, зубастые и
свирепые, но не демоны и не духи, владеющие злым чародейством.
девушка окинула взглядом чудовищную голову, - это всего лишь змей, большой
и голодный.
Конан. - Я знаю, о чем говорю! Мне приходилось иметь с ними дело...
Проклятые твари! И, чтоб ты об этом не забывала, поступим так... - Он
воткнул окровавленные клинки в траву и потянулся к кинжалу.
Надеюсь, мы не станем его есть?
не прикоснусь к такой мерзости... да и потом тоже... отыщем что-нибудь
получше... - Он уже трудился над верхней челюстью огромного змея, ловко
орудуя кинжалом. - Нет, девочка, мы не пустим эту тварь на жаркое! Я
только вырежу два самых больших клыка - ты будешь носить их на шее, а
потом, если захочешь, подаришь Учителю... в знак свершенного подвига, -
добавил киммериец не без иронии.
семейство хищников, напоминавших огромных белок-летяг. Правда, размером
они не уступали вендийским тиграм или львам, что водились на границе
Стигии и Куша. Складки бурой кожи, свисавшей между передними и задними
лапами, позволяли им планировать сверху вниз, а острые мощные когти были
прекрасно приспособлены для лазанья по деревьям. Эти звери тоже оказались
довольно юркими - хотя и не такими большими, как зарубленный Конаном
громадный змей - и доставили путникам несколько неприятных мгновений. Их
было пятеро - массивный рыжеватый самец, самка и три крупных детеныша,
таких же свирепых и неукротимых, как взрослые твари. Клинки киммерийца и
смертоносные диски Рины настигли хищников, после чего их трупы были
сброшены вниз, а путники обосновались в отвоеванном дупле. Конан вышел из
этой схватки с кровавой царапиной на боку, над которой Рине пришлось
изрядно поколдовать. За время сна рана затянулась, но длинный багровый
рубец исчез только спустя пару дней.
изрядно полегчавший мешок. Он нес их основные припасы - лепешки из плодов
хлебного дерева, изюм, финики и сушеные фиги; в тюке Рины был еще
увесистый сверток с твердыми колбасками из орехов и ягод, смешанных с
медом. Был! Теперь от него, как и от прочих запасов, оставалось немногое -
на три-четыре дня пути, не больше.
древесной пещеры и пересек лужайку. В отличие от других полян верхнего
яруса, край ее обрывался в пропасть; некогда огромная ветвь подгнила,
переломилась и рухнула вниз, оставив за собой зияющий пролом. Похоже,
через него местные тигры и выбрались к дуплу; вряд ли они смогли бы сами
пробиться сквозь толстый слой переплетающихся веток и травы.
находилась сразу под провалом - там, куда их сбросил киммериец. Над
трупами хищников вились странные птицы с кожистыми крыльями, отороченными
по краю длинными пестрыми перьями; они издавали пронзительные вопли, то
поднимаясь почти к самому краю пролома, то стремительно пикируя на мертвую
добычу. Их мощные клювы с налета вырывали куски окровавленной плоти, и
Конан видел, что туша тигра-самца, лежавшего сверху, уже очищена почти до
костей.
они в пищу, потом вернулся к дуплу и, стараясь не потревожить спящую
девушку, вытащил из своего мешка моток тонкой веревки. Привязав ее конец к
стреле, Конан зарядил арбалет и вновь отправился к провалу. Устроившись
здесь и внимательно наблюдая за неровным полетом птиц, он неожиданно
рассмеялся: сейчас он чувствовал себя рыбаком, что готовится забросить в
прозрачные морские воды гарпун с прочной леской.
свою недвижную добычу. Арбалетный болт пробил птицу насквозь; она уже не
трепыхалась, когда Конан освободил от привязи тяжелую тушку. Он вытащил
кинжал, отсек голову с массивным, загнутым крючком клювом, отрезал лапы и
крылья, затем полоснул по грудине, содрал кожу с торчавшими кое-где
перьями и принюхался. Пахла эта тварь довольно аппетитно - не гусь и не
утка, разумеется, но все же лучше тигриного мяса или плоти гигантской змеи
с бивнем на голове. Конан выпотрошил ее, выдрал несколько пучков травы,
обнажив красноватый грунт, и развел в яме небольшой костерок. Свежие
прутья, наломанные им с ближайших ветвей, горели плохо, но к тому времени,
когда Рина проснулась, киммериец уже с жадностью поглощал полусырое мясо.
вырезав кинжалом полоску, осторожно принялась жевать. Потом Рина кивнула
головой и, опустившись на колени у костра, насадила грудинку на кончик
ножа.
огнем.
сборщикам налогов. Нам оставалась мелочь... ну, еще раковины, съедобные
водоросли и эти вот осьминоги...
бедном рыбачьем поселке, была не слишком избалованной девушкой.