Чтение 99–й страницы книги ~Ревизор 007~

Завернул на лестницу. Быстро поднялся на первый этаж. Здесь следовало
действовать с еще большим напором. Здесь было светло, здесь пристальный
взгляд выдавал его мгновенно и со всеми потрохами - с приклеенной бородой и
усами, с синяками, с кровоподтеком на щеке.

Теперь налево.

Попал в холл. Увидел, как поднимаются навстречу какие-то фигуры. Быстро
пошел к выходу.

- Да!.. Понял!.. Да!

Его не рассматривали, его воспринимали в целом. Пока в целом. Небольшая
лестница вниз. Входная дверь. Сзади какие-то голоса. Кажется, кто-то
говорит, что у него пиджак запачкан. Не обращать внимания, слушать телефон,
это важнее, чем грязь.

Поднять предупреждающе руку, мол, - тихо!

- Да... Да... Понял...

Двор. Там под навесом должна быть его машина. Его джип. Но нет никакого
джипа. Нет!

Обманул, гад. Обманул...

Торчать посреди двора было нельзя, было невозможно. Еще секунда-другая, и
они все поймут. Что должен был сделать Он в такой ситуации? Должен был
потребовать машину. Как потребовать? Очень просто потребовать, сказать:
"Машину!" Только как сказать? Эту фразу он не репетировал. И как ее
произнести, не знает! Тогда надо не произносить, надо показать. Они поймут.
Должны понять!

Не отрываясь от мобильного телефона, не поворачиваясь, стоя спиной, Ревизор
громко, чтобы все слышали, повторил:

"Да... Понял!" И несколько раз ткнул рукой перед собой.

Машина подъехала почти мгновенно. Ревизор сделал быстрый шаг, открыл заднюю
дверцу и упал на сиденье.

Поехали! - показал он рукой.

Водитель вывел машину за ограду.

Все. Кажется, спасен!

- Куда едем? - спросил водитель.

Ревизор ткнул рукой вперед. И увидел, как водитель внимательно
рассматривает его лицо в зеркало заднего вида. Увидел, как правая рука
соскользнула с рулевого колеса вниз.

Он все понял. Понял и потянулся за пистолетом.

Ревизор подался вперед и ударил водителя кулаком, в котором был зажат
мобильник, сбоку, в основание черепа. Водитель обмяк. Машина резко вильнула
в сторону. Ревизор, перегнувшись через сиденье, схватил руль. Машина
выровнялась.

Вот теперь точно все.

Теперь у него была машина, был пистолет и было по меньшей мере полчаса-час
до того момента, когда охрана, проанализировав свои ощущения и утвердившись
в них, всполошится.

Полчаса-час на спасение. Или...

Нет, все-таки на "или"... Потому что без этого не спастись. От этих
спастись, а от альма-матер нет. От нее точно нет! Так что хочешь или не
хочешь... И даже если очень сильно не хочешь, все равно - захочешь...

Потому что такие правила игры!

Глава 59

В приемную Главы администрации быстро вошел, почти вбежал Начальник службы
его безопасности.

- Он один?

Голос прозвучал как-то необычно. Возможно, потому, что тот был сильно
чем-то взволнован.

- Да, один...

- Никого к нам не пускать, ни с кем не соединять. У нас ЧП.

Начальник службы безопасности рванул на себя дверь и вошел в кабинет.

Глава администрации поднял голову от бумаг.

- У нас ЧП, - быстро проговорил Начальник службы безопасности и, не давая
шефу опомниться, приблизился к столу.

- Какое ЧП?..

Глава администрации удивленно смотрел на своего главного телохранителя.
Какой-то он был не такой, какой-то не как всегда... Глаза не те! Слишком
мягкие глаза, а были как у гиены. И брови... Усы кривые... Он что, их брил,
так косо... Или это... И борода, борода сползла чуть набок. Как будто она
наклеена? Зачем? Зачем приклеивать собственную бороду?! И усы? Или это
чужие борода и усы? Или это не он?

Не он?!

- Сидеть! - приказал Начальник службы безопасности, приказал уже совершенно
чужим голосом, голосом Ревизора. - Сидеть и не дергаться! Или... - высунул
из кармана дуло отобранного у водителя пистолета. - Мне терять нечего.

- Кто ты?

- Твой духовник.

- С пистолетом?

- Какой приход, таков и поп. В ваш приход без пистолета не сунешься.

- Что ты хочешь?

- Раскаяния. Человек должен каяться в своих грехах. А такие, как ты, -
публично каяться.

Придвинул к себе автоответчик, вытащил кассету, перевернул, перемотал на
начало, нажал кнопку записи.

- Хочешь отпустить мне грехи?

- Я - нет. Может быть, суд. Я бы отправил тебя сразу к богу, пусть он
разбирается. Но, к сожалению, это, не мне решать. Так что давай, начинай.

- С чего начинать?

- С самого начала. И подробнее.

Но Глава администрации не стал сначала и не стал подробней. Никак не стал.

- У меня есть встречное предложение. Ты уходишь отсюда, и я полчаса не
поднимаю тревогу. Ты успеешь уйти довольно далеко. Это для тебя очень
хороший выход. Единственный выход.

- Ты, кажется, забыл, кто духовник.

- А ты забыл, чей приход. Через десять-пятнадцать минут там, в приемной,
забеспокоятся. Через тридцать вызовут снизу милиционеров. У тебя нет
времени на исповедь. Тебе бы ноги унести.

Он был очень разумным, правитель этого далекого от Центра Региона, и был не
из робкого десятка. Он все верно понял и все верно рассчитал.

- Где ордер? Где постановление Прокуратуры? Где согласование с Верхней
палатой? С Президентом, наконец?! Вы не имеете права вести в отношении меня
никаких следственных действий. Не имеете права арестовывать, не имеете
права обыскивать, не имеете права допрашивать. Я неприкосновенен...

Верно говорит - неприкосновенен. Для милиции неприкосновенен, для ФСБ, для
закона. И даже для Конторы неприкосновенен. Потому что глав регионов за
просто так убивать нельзя. Вначале надо испросить разрешения, обосновать,
представить компромат... И лишь потом...

А хочется - сейчас.

Потому что иначе он выйдет сухим из воды, вернее, из дерьма, в которое влез
сам и втащил Регион. И очень обидно, если сухим.

Он, конечно, умный и учел все, кроме одного пустячка, кроме того, что имеет
дело не с правоохранительной системой, а имеет дело с Ревизором, для
которого его признания не играют никакой роли. Эти признания нужны ему
больше, чем его духовнику. Потому что если есть чистосердечное признание,
то, наверное, можно согласиться на суд, а если нет... то тогда суда нет!

Ревизор выключил магнитофон.

- Вы, кажется, правы. Не мне вас исповедовать.

- Ну вот видишь! Я рад, что ты все верно понял, что оказался не дурак.

- Я могу идти?

- Да конечно. Я выполню свое обещание. У тебя будет час.

- Можно просьбу?

- Попробуй.

- Хочу выпить на посошок!

- На какой посошок? Ах, на посошок... Тебе это надо?

- Надо! Без посошка я не уйду. Пути не будет.

- Хорошо. Вон там бар, возьми, что тебе понравится.

Ревизор вытащил бутылку коньяку и вытащил коробку конфет. Разлил коньяк по
рюмкам.

- Прошу.

- Я не хочу.

- А если за ваше счастливое спасение?

- Тогда лучше за твое.

Глава администрации без всякой охоты пригубил рюмку.

- Теперь закусить.

- Мне не надо закусывать.

- Вы меня обижаете. Не хотите пить, не хотите закусывать! Я так могу не
уйти, - с угрозой в голосе произнес Ревизор.

Псих какой-то. Ему бы бежать, а он пьет...

- Ладно, давай.

Глава администрации сунул в рот конфету. Начал жевать.

- На этом, надеюсь, все?

- Теперь - все!

Ревизор быстро вскочил на стол и, прежде чем Глава администрации что-либо
сообразил, схватил его левой рукой за волосы, ладонью правой зажав рот и
нос.

Хозяин кабинета задергался, забил ногами о столешницу. Попытался схватить,
отжать перекрывшую ему дыхание руку, но быстро успокоился. Он стал
задыхаться, его глаза полезли из орбит. Но Ревизор не дал ему задохнуться,
вернее, не дал задохнуться раньше времени. Следствие не должно было
усмотреть в его смерти злые намерения. Должно было - несчастный случай.

Когда рука, перехватившая запястье, стала ослабевать, Ревизор быстро
приподнял ладонь, закрывавшую рот. Он открыл доступ воздуха. Но только
через рот. Через нос - нет. Нос он крепко зажал двумя пальцами. И