отмелям протянулась линия горящих огней. Вспомнив о Ясмин и о том дне, когда
они вдвоем приезжали сюда. Дайна слегка поежилась.
подруги. Идея, бороздившая глубинные слои ее сознания с того момента, когда
она позволила Ясмин соблазнить ее, стала постепенно всплывать на
поверхность. Если бы она только могла связать все воедино. Она подумала о
Крисе, бедном, несчастном Крисе. Он звонил ей откуда-то. Из Денвера? Или
Далласа? Сейчас она уже не могла вспомнить наверняка. ?Да это и не имеет
значения, - подумала она. - Публика везде одна и та же. Повсюду залы, огни,
громадный аппарат. И аплодисменты, аплодисменты, звучащие все громче и
громче, в то время как юные поклонники спешат вниз, протискиваясь в и так
уже забитые проходы, подняв вверх руки с вытянутыми указательными пальцами,
словно салютующие в ночной мрак: Номер Первый, Номер Первый, Номер Первый.
У Дайны создалось впечатление, что он на пределе. Он не приходил в восторг
от изнурительных концертов в отличие от Найджела. Он черпал силы и энергию в
студии, а не от поклонников. Между музыкантами и их фэнами существовала
какая-то странная, запутанная... да, скажем прямо, кровожадная связь.
Однажды Дайна читала интервью в каком-то журнале, она уже не помнила в
каком, в котором умный малый, рок-музыкант, сказал:
вампиров?. Тогда она решила, что это всего лишь насмешка. Группа, в которой
играл тот парень, славилась тем, что любила подкалывать репортеров,
принимавших всерьез каждое слово. Дайна прочитала центральный материал в
последнем номере ?Роллинг Стоун?, представленный в основном интервью, взятом
у ?Хартбитс? в Сан-Франциско. На журнальном вкладыше была напечатана
подборка фотографий, на одной из которых вместе с группой снялись Найл и
Дайна - это сопровождалось несколькими абзацами текста, где говорилось и про
нее. В следующем номере должен был выйти специальный материал, посвященный
Найлу.
в то время как Найджел говорил, не переставая. Как Крис мог мириться с этим?
Ответственность за творческую продукцию группы практически целиком лежала на
его плечах, хотя на альбомах после названий песен фамилии Криса и Найджела
указывались вместе, что должно было свидетельствовать о якобы имеющимся
сотрудничестве. Дайна была склонна считать, что даже для Криса существовал
какой-то предел. Только дружба заставляла его мириться с этим до сих пор.
?Хартбитс? должны были вернуться в Лос-Анджелес через пару недель. Дайна
решила тогда опять поговорить с Крисом по душам, с глазу на глаз.
сзади. Его ладони легли на ее груди. Она почувствовала, как тепло сочится в
ее тело: в этом ощущении сосредоточилось гораздо больше, чем просто
сексуальное возбуждение.
о Мейере, о том, что он говорил ей, и о соглашении, заключенном между ними.
Теперь она хотела защитить Рубенса, но только даже представить не могла, от
чего. ?Старик сильно обеспокоен, - думала она. - Я видела это по его глазам.
Однако кто решится упрекнуть его за это? Он прошел сквозь столько испытаний.
И выжил. Вот что самое главное. Разве не это имел в виду Марион, рассуждая о
Голливуде в той нашей давней беседе? Очень важно суметь выжить здесь, потому
что столько людей приезжало сюда и не выживало?.
просвечивающиеся сквозь туман так, что казалось, будто они горят в небе, -
он стареет и потому так беспокоится. С Рубенсом все в порядке. Я знаю. Я
чувствую это. Проблемы, о которой он говорил, на самом деле не существует?.
крепко прижимая ее к себе.
ей хотелось закрыть глаза и забыться, чувствуя себя в полной безопасности.
хорошо разбирается в людях и в их характерах.
очутились лицом к лицу. На его щеках отсвечивали отблески сигнальных огней
яхты: красного и зеленого. Одна половина лица его была освещена лучше
другой, и поэтому создавалось впечатление, что они принадлежат разным людям.
- Дайна, я никогда не любил никого так, как люблю тебя.
слабый звук, напоминающий вздох и стон одновременно. Ее пальцы гладили его
шею, уши, притягивая его голову вниз навстречу своей.
судорогой пробежавший по ее телу, как если бы она наступила на оголенный
провод.
никогда не видел, чтобы он реагировал так, особенно, имея дело с женщиной.
Он не испытывает ни тени уважение ни к кому.
прыгающим в его глазах, - я получила от этого настоящее удовольствие. Он вел
себя, как свинья. Мы проводим всю жизнь, находясь во власти у таких людей.
отношение не к политике, а к сексу.
движением языка.
вдоль гладкой поверхности ее бедра.
принялась легонько нажимать, пока не почувствовала ответную дрожь,
пробежавшую по его бедрам.
хлопнул ее пониже спины.
пальца и прижала его к губам Рубенса. Держась за руки, они спустились по
трапу в каюту. Ее лиловый купальный костюм лежал, аккуратно сложенный, на
одной из скамеек рядом с толстым полотенцем. Дайна взялась за купальник, и
из него вдруг выпал и скатился на пол какой-то вытянутый блестящий предмет.
предмет, она поднесла его к глазам, все еще не веря, что это не сон. Он
скользил между ее пальцев, становясь похожим на реку света. Это был
бриллиантовый браслет. - Дайна подняла голову. - Боже мой, Рубенс.
начинал отпускать шутки. Он испытывал неловкость, не только пытаясь выразить
такие сентиментальные чувства, но и сталкиваясь с ними в других. Однако на
сей раз он был серьезен. Осторожно взяв браслет из рук Дайны, он сказал:
на которую, я сразу решил, что она сделана именно для тебя. - Он взглянул в
ее фиалковые глаза и осведомился. - На какую руку?
задрожала, когда почувствовала, что браслет сомкнулся вокруг ее запястья, а
легкий щелчок закрывшегося замка отдался в ее ушах громовым раскатом. Она
заключила Рубенса в свои объятия и принялась жадно целовать его лицо.
она обнаружила, что ноги отказываются повиноваться ей, и тогда Рубенс
подхватил ее на руки с той же легкостью, с какой она подняла с пола браслет,
и вынес наверх.
борт, стал медленно и осторожно раздевать ее, не спеша, аккуратно складывая
каждую принадлежность ее туалета. Ее смуглое тело слегка светилось в
полумраке, рассеиваемом лишь сигнальными огнями яхты и мерцающей линией
фонарей на берегу. Над морем поднимался пар, и Дайне, нырнувшей в него,
показалось, что она очутилась в первозданном котле природы, в котором
когда-то миллиарды лет назад зародились первые живые существа.
тела, так что их кожа покрылась мурашками. Однако вскоре они привыкли и
ощущали прохладу лишь на лицах, остававшихся на поверхности.
Дайна замечала уголком глаза яркие вспышки света, отражавшегося браслетом,
когда она поворачивала кисть под определенным углом. Они долго ласкали и
гладили друг друга, пока наконец Рубенс не овладел ею так незаметно, что
Дайна поняла это, лишь почувствовав его тепло внутри себя.
восхитительный контраст ощущений, что Дайна чувствовала возбуждение и
умиротворение в одно и то же время.
натягивали струны нервов в ее теле с головы до кончиков пальцев ног, и она в
ответ прижимала его к себе все крепче и крепче.
целую вечность. Однако ощущения были настолько сильны, что она потеряла
контроль над собой до такой степени, что повисла на Рубенсе, точно он был
непотопляемым кораблем, вцепившись зубами в его плечо и чувствуя...
о-о-о!... что ей недостаточно просто бессвязно кричать в тот миг, когда
ошеломляющее наслаждение, достигнутое неведомой ей прежде высоты, разлилось
по ее телу. Она чувствовала, что ее переполняет желание рассказать ему о
Мейере, об Аурелио Окасио и, да, и о нем тоже, о Бэбе. В экстазе она хотела
показать ему самые темные, священные для нее уголки ее души, секреты,