их горячего предводителя начать преследование. Продержавшись
около двух недель, он наконец сдался и вывел войска из
укрепленного лагеря. Как мы и предполагали, удар Гиза был нацелен
отнюдь не на помощь восставшему Парижу, а на юг, туда, откуда
ожидалось появление герцога Пармского. Теперь его путь лежал
через болотистую Шампань, еще не успевшую до конца просохнуть,
ибо "гастин" - тяжелая вязкая глина, составляющая изрядную часть
ее почвы, - быстро поглощает воду и весьма неохотно ее отдает. Он
шел торопясь, спеша проскочить без боя под носом королевской
армии, ставшей лагерем в Труа, резонно полагая, что четырнадцати
тысячам кавалерии и пехоты Генриха III не с руки преграждать
дорогу двадцатитысячной армии Священной Лиги. Он спешил, теряя на
вязких дорогах и трясинных переправах людей и повозки обоза, но
неуклонно двигался вперед. Черная Вдова, когда ей донесли о
трудностях и потерях этого форсированного марша, весьма плотоядно
улыбнулась и процитировала любимого Макиавелли: "Храбрость солдат
важнее их численности, но выгодная позиция порою важнее
храбрости".
позиции, де Гиза еще ожидал сюрприз, о существовании которого,
вероятно, он не мог и помыслить, - пресловутая армия наемников,
приведенная курфюрстом Иоганном Казимиром. Конечно, как опытный
солдат и грамотный полководец, Гиз знал о подмоге, идущей на
помощь гугенотам из германских княжеств. Возможно, ему было
известно и о том, что я отправился навстречу фон Пфальцу, и
наверняка он был рад этому известию, поскольку слух о нашей
распре с королем Франции дошел до него едва ли не в тот же день,
когда Генрих III решил устроить обыск в покоях своей сестры.
Должно быть, теперь де Гиз, резонно полагая, что "враг моего
врага - мой друг", подсчитывал, сколько солдат из своей и без
того небольшой армии король будет вынужден оставить на прикрытие
фланга. Несомненно, так бы оно и случилось, будь на моем месте
истинный король Наварры. Но в данном случае...
буквально опешил, когда узнал, что вместо удара по слабому королю
Франции я намереваюсь атаковать куда более сильное войско
Лотарингца. Все его военные резоны пролетали мимо моих ушей, мои
же политические и вовсе не достигали его слуха. В конце концов,
после бурной сцены в шатре его светлости, полководец с упорством
доброго гугенота развернул три тысячи пфальцских фуелеров и
тронулся в обратный путь. На мое счастье, золотая казна,
присланная мадам Екатериной, быстро позволила найти общий язык с
оставшимися девятью тысячами наемников. Таким образом, под
знаменем Наварры уже стоял весьма внушительный отряд, готовый
сражаться где угодно, против кого угодно до последнего солида.
лигистов во время каждой стоянки, нападавшие на обозы и грабившие
запасы продовольствия, спешили скрыться, едва заметив основные
силы противника. Но все это было лишь комариными укусами, немало
раздражавшими молодого военачальника, но отнюдь не мешавшими
исполнению его замысла.
утро армия Гиза перешла реку Об близ замка Рамрю и нос к носу
столкнулась с войсками Генриха III, преградившими лигистам дорогу
к Сене. Старинные, лет сто назад разрушенные замки Буи и Пипе
были заново, хотя и наскоро, укреплены и теперь служили опорными
пунктами позиции Генриха III. Идти дальше, игнорировав
королевский вызов, было попросту невозможно. Луга на запад от
этих импровизированных бастионов позволяли атаковать сторонников
Лиги во фланг, без помехи выбирая очередную жертву. С востока же
позицию христианнейшего короля прикрывал огромный бор, изрезанный
множеством речушек с весьма топкими берегами заболоченных прудов
да к тому же скрывавший под своей зеленой сенью множество ферм,
укрепленных разве что малость слабее, чем руины, ставшие
королевской позицией. Не говоря уже о том. мелком факте, что на
этих самых фермах до поры до времени и находилась армия "короля
Наваррского".
при виде ожидающего его появления войска Его Величества.
Наверняка он не был готов к подобному приему. Но обстановка
требовала действий быстрых и решительных, тех, на которые он был
большой мастер. Хотелось верить, что именно тех самых, о которых
говорили незадолго до этого на военном совете у короля маршал де
Монморанси и я.
флангах строем пикинеров, занимали фронт между двумя уже
названными замками, не двигаясь с места и явно не желая проявлять
какой-либо избыточной активности. Они стояли, вяло
переговариваясь, лениво поглядывая, как у них на глазах
перестраиваются в боевые порядки походные колонны армии де Гиза.
Полагаю, подобная ленивая медлительность должна была вселить
уверенность в душу молодого полководца. Вот взвыли трубы, ударили
ротные барабаны, знаменуя начало битвы, и плотные квадраты
гизарских батальонов, опустив острия пик первой шеренги,
двинулись в атаку на суматошно готовящиеся к бою королевские
каре. Я невольно усмехнулся, наблюдая представшую моему взору
картину.
тянувшиеся в обозе пушки и бомбарды пригодными лишь для осады
крепостей, а потому, не желая искать противника в пороховом дыму,
даже не позаботился подтянуть орудия на передовую позицию. Да и к
чему! И без этих грохочущих чудовищ, распугивающих лошадей и
мешающих слушать слова команд, никчемная армия никчемного короля
готова броситься наутек при первом же натиске.
Для порядка сделав пару залпов каре, даже не сойдясь врукопашную,
войска начали, пятясь, отступать в сторону Сены, явно не желая
проливать свою кровь. Однако при всей очевидности этой картины в
ней имелся ряд весьма существенных "но". Во-первых, немалая часть
аркебузиров, скрытая от наблюдения холмами, вместо отступления
предпочла укрыться за каменными стенами Буи и Пипе. Во-вторых,
жандармы, посланные Гизом для того, чтобы отрезать королевским
войскам путь к отступлению, были встречены и отброшены назад
Анжуйской гвардией под командованием д'Эпернона. В-третьих,
отступившие французы вовсе не собирались спасаться паническим
бегством, а, отойдя, заняли позицию за свеженасыпанным валом
вокруг еще одного форта, до того незаметного за деревьями,
растущими на опушке бора. Оно звалось Руассон, и Гизу было
суждено надолго запомнить это название. Едва лишь его батальоны
оказались внутри треугольника, образованного названными
укреплениями, оттуда, точно по знаку дирижерской палочки,
басовито грянули молчавшие до того замаскированные батареи. Ядра
и бомбы, обрушившиеся на стесненные толчеей ряды гизаров, с
каждым залпом валили наземь десятки убитых и раненых, покрывая
луг потоками крови. Вслед пушкам и бомбардам вновь заговорили
аркебузы. Попавшая в тиски артиллерийской засады пехота была
обречена и, сознавая это, в ужасе металась под кинжальным огнем,
ища спасения.
бросить в бой кавалерию. Оставив завесу из нескольких сотен
всадников со стороны анжуйцев, он лично повел войска через
просеку, идущую сквозь бор, надеясь атаковать Руассон с тыла.
Несчастный! Только этого и ждал весь мой десятитысячный отряд.
Едва всадники Меченого втянулись в гибельный коридор, с обеих
сторон на колонну обрушилось сонмище жадных до легкой добычи
рейтар и ландскнехтов, в считанные мгновения превращая цвет армии
Лиги в мертвое и ограбленное Ничто. Лишь особо удачному положению
звезд в этот злосчастный день сам Генрих де Гиз был обязан
спасением. С горсткой телохранителей он вырвался далеко вперед и
скрылся в глубине леса, чтобы, промучившись в поисках дороги весь
день, к вечеру найти убежище на ферме, по иронии судьбы носившей
название Бель Гиз.
III, едва лишь адъютант Монморанси привез ему сообщение о
разгроме войск Лиги. - Господь вновь даровал мне победу! Он любит
меня! Вы слышите, Он любит меня! Я должен вознести Ему
благодарственную молитву! Где здесь ближайший храм, монастырь, на
худой конец часовня?
предложил кто-то из придворных.
Лукьяненко Сергей
Круз Андрей
Юрьев Сергей
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Афанасьев Роман