весело и с готовностью улыбался.
мы не справились бы с более официальными приветствиями. Мы еще не успели
разработать для себя процедуру прихода. А что касается нашего приезда в
самом начале весны, - ну, всем известно, что только что созданным труппам
приходится выезжать раньше, чем уже устоявшимся, иначе они умрут с голоду.
фартук. Его каштановые волосы с проседью уже поредели, а на месте передних
зубов зияла дыра.
зовут Адриано д'Астибар. Я играю на тригийской свирели, и со мной Эрлейн
ди Сенцио, лучший арфист на всем полуострове. И должен сказать вам правду,
вы не услышите пения лучше, чем пение нашего юного спутника Дэвина
д'Азоли.
чтобы дать моим подопечным урок риторики.
Алессан. - Если музыка входит в вашу программу.
для учащейся здесь молодежи. Но для самих служителей богини? - Он поднял
черную бровь.
предпочитаю раннюю музыку Раудера.
- Я вижу, мы правильно выбрали место. Должны ли мы выразить свое почтение
Верховному жрецу?
свой фартук. - Я отведу вас к нему. Саванди, твои подопечные сейчас
поколотят друг друга, или еще чего похуже. Ты с ними совсем не
справляешься?
по-жречески, и бросился бежать к полю, выкрикивая проклятия. Издалека
Дэвину действительно показалось, что юные воспитанники Саванди используют
свои палки не так, как требуют общепринятые правила игры.
преображала худое лицо чародея. Когда эта улыбка была искренней, а не
ироничной, кривой усмешкой, к которой он так часто прибегал, чтобы
выразить обиду и пренебрежительное превосходство.
аккуратно сложил его и повесил на одну из жердей ограды соседнего овечьего
загона. Потом отрывисто позвал кого-то, Дэвин не разобрал имени, и еще
один молодой человек, на этот раз служка, поспешно вынырнул из конюшни
справа.
в гостевой дом.
музыкант и его инструмент...
привратник этого святилища. Вас нужно отвести к Верховному жрецу. - Он
повернулся и зашагал, не ожидая их, по дорожке, огибающей храм слева.
Алессаном мимо множества жрецов и наемных рабочих, большинство из которых
им улыбались, несколько скрашивая впечатление от их мрачного самозваного
проводника.
Алессан стоял рядом. Лысеющий привратник оглянулся довольно небрежно,
потом почти так же небрежно сказал:
меня. Это его слова. Вас ждали. Мы думали, что вы приедете завтра, может
быть, послезавтра, но она сказала, что это произойдет сегодня.
произнес Алессан.
снова смеялись, тонкие фигурки в голубом, бегающие за белым мячом. Из-под
купола слабо доносились звуки песнопений. Заканчивалась полуденная
молитва. Двое жрецов в торжественных белых одеждах шли по дорожке им
навстречу, рука об руку, и оживленно спорили.
Вон там - пивоварня. Вы наверняка слышали о пиве, которое мы тут варим.
молчал.
инструментами, и пошли дальше.
приходской школой.
ведущей к фасаду храма.
вознесет ей хвалу язык каждого. Добро пожаловать домой, мой принц. Во имя
любви, добро пожаловать домой, наконец-то.
спине пробежала невольная дрожь: на глазах привратника показались слезы и
ярко блеснули в солнечном свете.
слышали детский смех, последние такты песнопений.
не смог договорить.
словно ребенок, - резко произнес Алессан. - Хватит, если вы не хотите моей
гибели.
музыкант. - Голос Алессана звучал жестко. - А теперь отведите меня к
Данолеону.
тоном. Он резко повернулся кругом и зашагал по дорожке.
мой.
Он бросил взгляд на Эрлейна, но на этот раз чародей не ответил на его
взгляд, лицо его было задумчивым.
дети вельмож или богатых купцов, присланные на учебу, - занимались и
спали. По всей Ладони такое обучение было частью обязанностей духовенства
и щедрым источником доходов. Святилища соперничали друг с другом, стараясь
привлечь учеников, а значит, деньги их отцов.
мальчиков на поле с Саванди, здесь больше не было учеников, то дела
святилища Эанны в Нижнем Корте шли неважно.
теперь позволить себе обучать детей в святилище? И какой ловкий делец из
Корте или Кьяры, купивший дешевую землю здесь, на юге, не отошлет своего
сына учиться домой? Нижний Корте представлял собой место, где умный
человек со стороны мог заработать на разорении жителей, но здесь не стоило
пускать корни. Кто захочет пустить корни на земле, ненавидимой Брандином?
двери жилища Верховного жреца. Казалось, все двери распахнуты навстречу
весеннему солнцу после священного затворничества только что закончившихся
дней Поста.
камин занимал ее юго-западную стену, множество удобных кресел и небольших
столиков было расставлено на пушистом ковре. Разнообразные вина стояли в
хрустальных графинах на буфете. Дэвин увидел два книжных шкафа у южной
стены, но в них отсутствовали книги. Шкафы стояли удручающе пустыми. Книги
Тиганы сожгли. Об этом ему рассказывали.
светило солнце утром и на закате. В дальнем конце комнаты находилась
закрытая дверь, которая явно вела в спальню. В стенах виднелось четыре
ясно очерченных квадратных ниши, и еще одна, поменьше, над камином, где
некогда, должно быть, стояли статуи. Они тоже исчезли. Лишь вездесущие
серебряные звезды Эанны служили украшением комнаты.
тремя посетителями. Один был среднего роста и средних лет, с резкими
чертами лица и коротко стриженными, густо присыпанными сединой волосами.
На его шее, на ремне, висел лекарский поднос с травами и порошками,
который он поддерживал снизу руками.
Верховного жреца. Но он бы и без него привлек к себе внимание, подумал
Дэвин, глядя на человека, который должен был быть Данолеоном.