как хочется! Это было бы справедливо, правильно и, главное, порадовало бы
душу, если бы он сейчас нажал курок.
Кошмарно разумный, нестерпимо рациональный голос Камичи вывел Сэвэджа из
задумчивости.
- Об этой незадаче я побеспокоюсь позже. Лично удостоверюсь в том, чтобы
из оружия были произведены выстрелы. Пальцы трупов моих верных сторонников
будут положены на курки во время стрельбы, чтобы на случай
судебно-медицинской экспертизы на руках остались следы пороховой гари.
Каждый аспект разработанного плана должен быть идеальным.
- Чего вы хотите этим достичь? - спросил Акира. Камичи повернулся,
сопротивляясь нажиму пистолетного дула.
- Я разочарован. Вы оказались способны предусмотреть так много, но не
смогли понять главной цели моих действий.
- Видимо, мы чересчур тупы, - сказал Акира.
- Так просветите нас, - поддакнул Сэвэдж. - Покажите двум дурням,
насколько вы умны.
Камичи выпрямился.
- Все записано в анналах и... история все записывает...
- Просто сообщите, в чем дело, - оборвал его Сэвэдж.
- Сегодня вечером, - произнес Камичи горделиво, - мы покажем, что наемные
убийцы, собранные врагами Аматерасу, решили, что я являюсь настолько
сильной угрозой для них, что устроили резню, дабы до меня добраться. Но у
них ничего не вышло... Отряд преданных мне самураев отразил атаку и
обратил их в бегство, уничтожив перед этим основных главарей. Вас, -
указал он на Сэвэджа, - агента ЦРУ. И вас - еще один жест, теперь уже в
сторону Акиры, - работника японской разведки.
- Мне был необходим прецедент столь драматичный, столь символичный, столь
национально выверенный, чтобы он смог вдохновить и взволновать моих
сторонников, заставить их самостоятельно принять решения о начале нового
похода против сил Японии и чтобы, как магнит, притянул в Силы Аматерасу
новых приверженцев. Сцена побоища в этом японском храме лишь подчеркивает
всю важность этого решения. Важность...
- Чего? - спросил Сэвэдж.
- Американское правительство подослало наемных убийц, и ему помогало
японское коррумпированное общество. Этот инцидент вызовет такую бурю
негодования, такую ярость, такую...
- Вам никто не поверит, - оборвал его Сэвэдж.
- В Америке - конечно. Но в Японии? Можете в этом не сомневаться.
Несколько следующих дней повернут ход истории этого народа вспять. Я смою
ошибку Реставрации Мэйдзи и верну страну к культурной чистоте и очищающему
карантину Токугавского Сегуната. Все иностранцы будут изгнаны, и их
заразное влияние сойдет на нет.
- А вы, насколько я понимаю, будете тем самым великим человеком, который
возглавит Сегунат, - усмехнулся Сэвэдж.
- Я буду управлять от имени императора, которому больше не придется
отказываться от своего божественного происхождения.
- Вы настолько безумны, - Сэвэдж подтащил Камичи поближе к лестнице, - что
остаток своих дней проведете в "мягких покоях" сумасшедшего дома.
- Но что самое странное, - сказал Акира, продолжая целиться в охрану, -
так это то, что я с ним согласен.
- Что? - задохнулся Сэвэдж.
- Тогда присоединяйтесь ко мне, - сказал Камичи. - Я могу изменить план, и
умрет один лишь гайдзин. Будет произведено новое свидетельство связи этого
человека и его нанимателя из ЦРУ с японской разведкой. Ваши таланты мне
еще пригодятся.
- Согласен с вами. Да, - Акира продолжал целиться, - Жаль, что я не живу в
другом времени. Как бы мне хотелось повернуть историю вспять - убрать из
нее не только американскую оккупацию и навязанную нам конституцию, но и
саму войну на Тихом океане, милитаризм, что ее породил, Реставрацию Мэйдзи
и прежде всего - "черные корабли" коммодора Перри. Сегунат Токугавы. Наш
прекраснейший цветок. Когда мы были оставлены на произвол судьбы, отринули
весь остальной мир, всматривались вглубь и оттачивали свой дух. Как бы мне
хотелось, чтобы нас ничто не связывало с Америкой. Сброшенные атомные
бомбы были современными вариантами "черных кораблей". Из-за них мы сейчас
стараемся взять экономическую власть над миром, а не военную, как в
тридцатые-сороковые. Жадность, жажда власти, жестокость рабочей этики, не
оставляющие нам времени для созерцания, - эти пороки пришли к нам из
Америки. Они уничтожают красоту нашего духа. Япония не является землей
богов. Мы позабыли о богах.
Сэвэдж не мог с уверенностью сказать, действительно ли Акира говорит то,
что думает, или же он просто-напросто пытается отвлечь внимание, и таким
образом отделить Камичи от его людей. В последовавшей за этими словами
суматохе он подтянул Камичи еще ближе к лестнице.
Акира продолжал целиться в охрану.
- Так присоединяйтесь ко мне, - повторил Камичи.
- Нет! - рявкнул Акира. - То, что вы сегодня сделали с этими... - В его
голосе прозвучало отвращение, - омерзительно. Из этого плана ничего
путного не выйдет. Не должны были все эти люди умирать. Вы вывернули
наизнанку кодекс чести. И, следовательно, вы - не спаситель. А чудовище.
- Тогда умри вместе с гайдзином.
- Черта с два. - Сэвэдж наконец-то добрался до лестницы, подтаскивая
Камичи к себе поближе, - Мы уходим.
Камичи сказал что-то своим людям по-японски.
Они выпрямились и поклонились.
- Акира, что он сказал?
- Он сказал: "Вы знаете, что следует делать. Выполните клятву. Я
благословляю вас. И передаю вас в руки Аматерасу."
- Блин, - только и сказал Сэвэдж.
Внезапно он услышал над собой скрип ступеней и, быстро взглянув, увидел
восьмерых поднимающихся к нему снизу и целящихся в него мужчин.
- Это охрана, разыгравшая из себя убийц и уехавшая на автомобилях, -
объяснил Камичи. - Им было приказано после вашего появления вернуться.
Один из моих людей держал с ними связь по рации.
- Прикажите им держаться от нас подальше, - сказал Сэвэдж.
- Или вы меня пристрелите? Это уже не имеет особого значения. Видите ли,
начинается последняя стадия операции.
- Последняя стадия операции?
Человек, стоявший внизу на лестнице, выстрелил в Сэвэджа.
Съежившись от звона пули, пронесшейся мимо его головы, американец отвел
пистолет от Камичи и выстрелил в ответ.
Стрелок повалился навзничь.
Но в то же самое время остальные телохранители стали палить: коридор
наполнился оглушительным звоном, пули расщепляли перила лестницы,
разбивали стены.
Сэвэдж продолжал нажимать на курок... снова и снова!.. из пистолета
вылетали пустые гильзы, и с воплями падали охранники. Рядом слышались
другие выстрелы - из коридора в коридор - это был Акира. Но пока Сэвэдж
стрелял, он вдруг почувствовал...
Что-то было не так! Пули вонзались в стену позади его головы! Акира
продолжал палить. Телохранители с криками валились на пол, на ступени.
Кровь продолжала хлестать. И наконец упал последний...
... коридор и лестница - кошмарные руины - пороховая вонь - кровь -
блевотина - экскременты, испускающие жуткий запах, - все это вокруг...
... И тут Сэвэдж понял, что именно было не так, что он в ужасе осознал во
время перестрелки.
Не мог я остаться в живых! Эти люди стояли в десяти футах от меня!
Когда началась пальба, Камичи нырнул вниз, поэтому его нельзя было
использовать в качестве щита.
И во всем этом кошмаре, среди пулевых туч нас с Акирой даже ни разу не
задело?
Невозможно!
Если только...
Его передернуло.
Если только телохранители и не пытались в нас попасть!
Боже правый, да ведь они вынуждали нас стрелять в них!
Это было самоубийство!
Сумасшествие накладывалось на сумасшествие. И это продолжалось слишком
долго, и было чересчур. Сэвэдж сомневался, выдержат ли его бедные мозги
очередную атаку. Ему хотелось кричать. Он чувствовал, как психика
выворачивается наизнанку, как здравый смысл трещит по швам, собираясь
расползтись!
Но тут в дело вступила ярость.
- Ты, мерзкий сукин сын, Камичи!
Сэвэдж развернулся, намереваясь встать к нему лицом к лицу и целясь в пол,
где Камичи должен был лежать.
Но там никого не было.
- Где же?
- Вот он! - крикнул Акира. - Бежит по коридору!
Перепрыгивая и лавируя между валяющимися на полу телами, Сэвэдж погнался
за Камичи.
Акира, бурча под нос то, что должно быть японскими проклятьями и
ругательствами, мчался рядом.
Когда Сэвэдж оказался у входа в комнату Камичи, все вдруг внезапно
замедлилось в действии, жаме вю и де жа вю слились в единое целое. "Я был
здесь раньше! И знаю, что дальше!.."
Прежде чем он сумел остановиться и отреагировать на предчувствие, яростный
удар омертвил нервы его правой руки и выбил "беретту". За спиной раздался
сухой щелчок сломанной кости, вопль Акиры и стук упавшего на пол пистолета.
Он обернулся, и тут кошмар его вступил в завершающую фазу.
Он стоял лицом к лицу с тремя мужчинами. Мускулистыми. Тридцатилетними.