Чтение 100–й страницы книги ~Древняя Русь и Великая степь~

хотя на персональном уровне и бывает столь же разнообразным, как
индивидуальные вкусы, но на популяционном приобретает строго определенное
значение, ибо частые уклонения от нормы взаимно компенсируются. Поэтому
установление взаимных симпатий и антипатий между суперэтносами правомерно.
Легче всего запутаться в мелочах и потерять нить Ариадны - единственное,
что может вывести из лабиринта противоречивых сведений, вариаций и
случайных совпадений. Эта нить - селекция политических коллизий и зигзагов
мировоззрений на персональном уровне, ибо источники составляли авторы, т.е.
люди, а суперэтносы - системы на три порядка выше.

Древние китайцы относились к хуннам с нескрываемой враждебностью*3. Это
особенно четко проявилось в IV в., когда хунны, теснимые засухой,
поселились в Ордосе и Шаньси, на заброшенных земледельцами иссушенных
полях. Китайцы так издевались над степняками, что довели их до восстания.
Так же китайцы относились к тибетцам и сяньбийцам; не щадили они и метисов,
но поскольку тех было много, то они уцелели около развалин Великой стены,
на границе степного и китайского суперэтносов.

Пассионарный толчок VI в. обострил эту неприязнь, превратив ее во вражду.
Обновленные китайцы династий Бэй-Ци и Суй истребляли последних потомков
степняков, а те подняли на щит династию Тан и сохранили старое племенное
название - табгачи, хотя говорить стали по-китайски*4.

Империя Тан аналогична царству Александра Македонского, но не по фазе
этногенеза, а по идее. Как Александр хотел объединить эллинскую и
персидскую культуры и создать из них единый этнос, так Тай-цзун Ли Шиминь
попытался совместить "Поднебесную", т.е. Китай, Великую степь и Согдиану,
уповая на обаяние гуманной власти и просвещенного буддизма. Казалось бы,
этот грандиозный эксперимент должен был удаться, так как уйгуры, тюрки и
согдийцы, которых теснили арабы, готовы были искренне поддержать империю.
Но китайская лояльность была лицемерной, вследствие чего династия Тан пала
в 907 г., а этнос табгач был истреблен менее чем за одно столетие (X в.)*5.

Но традиции пережили людей. Эстафету "третьей силы", равно чуждой и Китаю,
и Степи, подхватили на востоке кидани, а на западе, точнее, в Ордосе -
тангуты. Те и другие многократно громили Китай и жестоко сражались на
севере: кидани - с цзубу (татарами), тангуты - с уйгурами, "так, что кровь
текла, как журчащий поток"*6

Однако, когда пассионарный толчок XII в. вознес монголов над Азией,
покоренные тангуты, кидани и чжурчжэни уцелели и стали подданными
монгольских ханов, а уйгуры и тибетцы получили привилегии и разбогатели.
Когда же победили китайцы династии Мин, тангутов не стало, а западные
монголы - ойраты- еле отбились в XV-XVI вв.

Но нельзя считать китайцев злодеями! Они считали свою историческую миссию
цивилизаторской, принимая в свой суперэтнос тех, кто был согласен
превратиться в китайца. Но в случае упорного сопротивления
комплиментарность становилась отрицательной. Тюркам и монголам приходилось
выбирать между потерей жизни и утратой души.

Иранская группа этносов - персы, парфяне, хиониты, аланы, эфталиты -
постоянно воевали с хуннами и тюркютами, что, разумеется, не располагало их
друг к другу. Исключение составляли враги сарматов - скифы, у которых, как
показали открытия П.К.Козлова и С.И.Руденко, хунны заимствовали знаменитый
"звериный стиль" - изображение хищных зверей на охоте за травоядными. Но,
увы, детали истории столь древнего периода неизвестны.

В VI в. союзниками и настоящими друзьями тюркютов стали хазары, но падение
Западно-Тюркютского каганата и переворот в Хазарии не позволили хазарам
реализовать благоприятную возможность, и развивать победу над персами и
хионитами, благодаря чему и те, и другие успели оправиться.

И тем не менее, влияние персидской культуры на Великую степь имело место.
Зороастризм - религия не прозелитическая, она только для благородных персов
и парфян. Но манихейство, гонимое в Иране, Римской и Китайской империях и в
раннехристианских общинах, нашло приют у кочевых уйгуров и оставило следы
на Алтае и в Забайкалье. Высшее божество сохранило свое имя - Хормуста
(отнюдь не Агурамазда), что в сочетании с другими деталями указывает на
конгениальность древних иранцев и древних тюрок. Победа арабов-мусульман
сменила цвет времени, но до XI в. иранские этносы - дейлемиты, саки и
согдийцы - отстаивали свою культуру и традиции в борьбе с тюрками. Погибли
они героически, ничем не запятнав своей древней славы: арабы и тюрки
сохранили к персам глубокое уважение, поэтому счесть тюрко-персидскую
комплиментарность отрицательной нет ни повода, ни основания.

Несколько по-иному сложились отношения тюрок с арабами на Ближнем Востоке.
Мусульмане требовали смены веры: это в те времена означало, что Кок-Тенгри
(Голубое Небо) надо было называть Аллахом (Единственным). Тюрки охотно
принимали такую замену, после чего занимали важные должности, если они были
рабами-гулямами, или получали пастбища для овец, если они оставались
свободными скотоводами. В последнем случае возникал симбиоз, со взаимной
терпимостью и даже уважением, хотя культурные персы находили тюрок
"грубыми".

Острые коллизии возникали лишь в крайних случаях, например, при подавлении
восстаний зинджей или карматов, при войнах с дейлемитами и при дворцовых
переворотах. Но и тут многие арабы и даже персы предпочитали тюрок
сектантам и грабителям. А уж когда туркмены-сельджуки загнали греков за
Босфор, а куманы-мамлюки сбросили крестоносцев в Средиземное море,
взаимопонимание восстановилось, и обновленный суперэтнос нашел в себе силы
для самоутверждения.

Византия взаимодействовала с кочевниками двояко: на своей родине греки
пользовались помощью тюркютов в VII в., печенегов -в Х в., половцев - в
XI-XIII вв., на чужбине, где эмигрировавшие из Византии несториане обратили
в христианство много монгольских и тюркских племен, часть оседлых уйгуров и
часть хорезмийцев, а православные миссионеры крестили Болгарию, Сербию и
Русь, возникал уже не сдержанный симбиоз, а инкорпорация: крещеных тюрок
принимали как своих. Убежище от монголов последние половцы, преданные
венграми, нашли в Никейской империи.

Видимо, аналогичная положительная комплиментарность должна была иметь место
в Древней Руси. Так оно и было, как мы вскоре увидим.

В отличие от восточных, западные христиане - католики - относились к
евразийским степнякам совсем иначе. В этом они напоминают скорее китайцев,
а не персов, греков и славян. При этом важно, что политические конфликты
между обоими суперэтносами были эпизодичны и куда менее значительны, чем
войны гвельфов с гибеллинами. Просто существовало убеждение, что гунны и
монголы - грязные дикари, а если греки с ними дружат, то ведь восточные
христиане "такие еретики, что самого Бога тошнит". А ведь с испанскими
арабами и берберами в Сицилии европейские рыцари воевали постоянно, но
относились к ним с полным уважением, хотя африканцы заслуживали его не
более, чем азиаты. Оказывается, сердце сильнее рассудка.

И, наконец, Тибет. В этой горной стране бытовали два мироощущения:
древнеарийский культ Митры - бон - и разные формы буддизма - кашмирская
(тантризм), китайская (чан-буддизм созерцания) и индийские: хинаяна и
махаяна. Все религии были прозелитическими и распространялись в оазисах
бассейна Тарима и в Забайкалье. В Яркенде и Хстане утвердилась махаяна,
быстро вытесненная исламом, в Куче, Карашаре и Турфане - хинаяна, мирно
уживавшаяся с несторианством, а в Забайкалье симпатии обрел бон - религия
предков и потомков Чингиса. С христианством бон ладил, но китайских учений
монголы и тибетцы не принимали, даже чан-буддизма. Это не может быть
случайным, так что с Тибетом у степняков комплиментарность была
положительной.

Как видим, проявление комплиментарности не зависит от государственной
целесообразности, экономической конъюнктуры или от характера идеологической
системы, потому что сложная догматика недоступна пониманию большинства
неофитов. И все же феномен комплиментарности существует и играет в
этнической истории если не решающую, то весьма значительную роль. Как же
его объяснить? Сама собой напрашивается гипотеза биополей с разными
ритмами, т.е. частотами колебаний. Одни совпадают и создают симфонию,
другие - какофонию: это явно явление природы, а не дело рук человеческих.

Конечно, можно игнорировать этнические симпатии или антипатии, но
целесообразно ли это? Ведь здесь кроется ключ к теории этнических контактов
и конфликтов, и не только III-XII вв.

Тюрко-монголы дружили с православным миром: Византией и ее спутниками -
славянами. Ссорились с китайскими националистами и по мере сил помогали
империи Тан, или, что то же, этносу табгачей, за исключением тех случаев,
когда при императорском дворе в Чанъани брали верх китайские грамотеи.

С мусульманами тюрки уживались, хотя это и вело к образованию химерных
султанатов, больше среди иранцев, чем среди арабов. Зато агрессию
католической романо-германской Европы тюрки остановили, за что до сих пор
терпят нарекания.