Чтение 100–й страницы книги ~Гастроль без антракта~

наверное, было бы полегче. Я вспомнил, что так и не успел нажать клавишу
"TEST" после набора кода "1865".

Из этого следовало очень важное, прямо-таки чудовищно важное
обстоятельство.

Как известно, товарищ дон Педро Лопес сооружал свой "Бронированный труп"
на случай ядерной войны и ее последствий, то есть глобального радиоактивного
заражения атмосферы и ядерной зимы. Соответственно он решил изолироваться
получше. Поскольку сведущие люди объяснили ему, что процесс восстановления
жизни на Земле может занять не одно столетие, дон Педро решил в случае чего
замуроваться наглухо. Так, чтобы, даже если очень захочется, никто из
подземного дворца не ушел. Поэтому подразумевалось, что код "1865" сам по
себе должен не только включать лифт, но и приводить в действие многослойную
систему затворов, полностью перекрывающих лифтовую шахту. Затем в загодя
загруженные цементом, песком и щебнем автоматические бетономешалки
подавалась эмульсия из воды и синтетических смол, придающая бетону особую
прочность. Затем все это выдавливалось в пространство между
щитами-затворами, и оно автоматически заполнялось бетонной смесью. Систему
эту можно было, естественно, включить только один раз. После этого убежище
Лопеса становилось воистину "Бронированным трупом", ибо живым из него никто
не мог выбраться.

Но время шло, война не начиналась, а Лопесу хотелось обставить свой
бункер получше. Да и оборудование изнашивалось, надо было где-то что-то
ремонтировать и приводить в порядок. Ведь Лопес как-никак намеревался
прожить в убежище до естественной смерти, то есть лет двадцать-тридцать, да
еще взять туда с собой семью и ряд приближенных. Там была сооружена
замкнутая, как на космическом корабле, система жизнеобеспечения, полностью
изолированная от внешнего мира. Чудак Браун искал вентиляцию, а ее просто не
было. Канализации тоже не было. Все отходы перерабатывались, воздух и вода
очищались, возвращаясь в оборот. Эта баснословно дорогая система,
управлявшаяся мощным компьютером, имела в качестве энергетической установки
атомный реактор. Так или иначе, но надо было периодически осматривать объект
и возвращаться обратно. Именно для этого и придумали команду "TEST", которая
отключала все системы, замуровывающие лифт.

Я узнал все это из разархивированной "шпаргалки". Загодя волновался,
переживал, чтобы не сплоховать. Но проворонил. Не предугадал такого
поворота. Хотя о том, что мама с дочкой затеяли пакость, тоже знал заранее.
Только вот не знал, какую. Но ведь бдил, готовился, несколько раз ждал... А
когда успокоился - хоп! - и оказался в пролете.

Бетти и Таня взяли меня за плечи и выволокли с площадки в широкий проем,
за которым оказался короткий коридор.

Какую комбинацию цифр набрала Бетти (пульт находился у нее в руках) я не
увидел, но зато увидел, что проем задвинула поднявшаяся снизу стальная
плита, а еще через несколько минут услышал, как туда, на площадку, где
лежали девять трупов, с плескучим клокотанием и шлепаньем полился бетон...
Меня, стало быть, пожалели. Выходит, я еще нужен. Зачем?

Нет, поторопился я, конечно, сказать, что голова начала соображать. Ни
хрена она не соображала.

Если Кармела знала, что "1865" без приставки "TEST" означает приговор к
пожизненному заключению в недрах "Бронированного трупа", то ее заподлянка
выглядела как подвиг камикадзе, потому что она и себя замуровала, и свою
маму тоже. То, что она перестреляла и хайдийских аквалангистов во главе с
субофисиалем Убедой, и трех Эухеньиных охранников, было вполне понятным
жестом. Но на кой черт тогда меня щадить?

К сожалению, додуматься я так и не успел, потому что дамы поволокли меня
дальше. Короткий коридор вывел в небольшой зал с мраморным полом и двумя
круглыми бассейнами, посреди которых били небольшие фонтанчики. Зал
пересекала ковровая дорожка оранжево-алой расцветки, которая затем
поднималась на широкую - метра четыре - парадную лестницу с античного
образца статуями и колоннами. Стены украшала дорогая мозаика, изображавшая
какие-то библейские сюжеты, а на потолке переливались радужным хрусталем и
сверкали позолотой огромные люстры.

Миссис и мисс Мэллори уронили меня на дорожку, и Бетти еще раз пощелкала
клавишами. Проем, через который мы вошли в зал, закрыла сперва стальная
плита, а потом фигурная мраморная панель с барельефом все той же Девы Марии.
И вновь заклокотал за стенами бетон, заполняя коридор, ведущий к уже
замурованному лифту.

И тут меня, да и моих конвоирок как громом ударило. В гулкой тишине
подземного дворца, нарушаемой лишь тихим журчанием фонтанчиков да еле
слышным шлепаньем жидкого бетона за мраморным барельефом и стальной плитой,
прозвучал могучий басовитый голос.

Я уже слышал похожий, когда мы взяли в плен Паскуаля Лопеса. У
братьев-близнецов были похожи и акцент, и интонации. Доводилось мне слышать
и голос самого дона Педро, правда, не вживую, а через хитрое подслушивающее
устройство. Тогда мы с ныне пропавшей Мэри Грин, проникнув в тайную гавань
X-45 на подводном аппарате "Аквамарин", присосались к брюху субмарины
Хорсфилда и подслушивали, о чем ведут речь Лопес и дель Браво.

Но все-таки это было не совсем то.

Можно сколь угодно хорошо разбираться в технике и находить объяснения
акустическим эффектам, прекрасно сознавая, что где-то стоит магнитофон,
включившийся по заранее заготовленной программе, который и гонит речь с
кассеты на динамики, замаскированные где-то в стенах. Можно не верить в
существование загробного мира, духов, призраков, привидений и прочих
персонажей фильмов ужасов и детских сказок. Да, можно быть стопроцентным
атеистом, материалистом и рационалистом, но все-таки испугаться такого
голоса...

Во-первых, он был несказанно громкий. Во-вторых, его немного изменили,
пропустив через какую-то звукооператорскую аппаратуру, и придали ему некий
загробно-потусторонний оттенок, давящий на психику. Наконец, в-третьих, он
зазвучал внезапно, когда никто этого не ждал.

- Приветствую всех в "Бронированном трупе", сеньоры и сеньориты! Вы
сделали свой выбор. Отныне вы мои ВЕЧНЫЕ гости: "Оставь надежду, всяк сюда
входящий..." Лишь Всемогущий Бог волен дать свободу вашим душам. Тела же
останутся здесь навсегда. Помолитесь, покайтесь, успокойте души. Да, вы
больше никогда не увидите ни солнца, ни луны, ни голубого неба, ни
звездного. Все ваши родственники, оставшиеся на поверхности, для вас уже
мертвы. Таков был ваш выбор, и теперь вам остается лишь покориться судьбе,
которую вы сами избрали. Уповайте на милость Божью, и да пребудет с вами Его
благословение!

Этот сукин сын очень вовремя напомнил о ситуации. Не мне, конечно, я и
так все понимал. Голос Педро Лопеса зацепил за живое Бетти и Таню. Я
отчетливо услышал злой шипящий шепоток:

- Врет! Отсюда есть еще два выхода!

Я тоже слышал о том, что выходы есть, но подозревал, что к нынешней
ситуации это уже не относится. И пятисотметровая шахта на кукурузном поле,
заваленная и затопленная, и тот третий выход, который искали Сорокин и
Браун, - все они при здешней автоматике уже давно могли быть залиты бетоном
и задвинуты броневыми щитами. Так что, если Танечка с мамочкой рассчитывали
захапать свой любимый компьютер с секретами, а потом благополучно смыться,
то они жестоко ошибались. В общем, к посмертному приветствию товарища Педро
Лопеса надо было прислушаться и сделать соответствующие оргвыводы.

Милые дамы поволокли меня по лестнице, подцепив за скованные руки и не
развязывая ног. Здесь до первой площадки было ступенек сорок, и у меня было
несколько минут, чтобы подумать над складывающейся ситуацией. Итак, семейка
Мэллори - не камикадзе. Уже за это открытие я, как бывший юный пионер, мог
бы сказать свое пионерское спасибо бывшему хайдийскому диктатору, если бы,
конечно, по совместительству не был борцом против его диктатуры.

Из того, что мама с дочкой рассчитывали на благополучное бегство,
логически следовало, что меня они должны были бросить в лифтовой шахте если
и не расстрелянным, то уж по крайней мере залитым в бетон. Однако они, не
жалея своего здоровья и слабых женских сил, зачем-то тащили меня дальше. При
этом обе - особенно Таня! - хорошо сознавали, что я очень не люблю такого
неаккуратного обращения и наверняка при первой возможности постараюсь
доставить им неприятности. Либо они были жуткими альтруистками, во что после
девяти трупов на лифтовой площадке с трудом верилось, либо во мне им виделся
какой-то практический интерес.

В принципе, у них должно было быть все, что позволяло им добраться до
сейфа. Их руки с пальцами, коды с пультом, ключи-крестики, которые они
вытащили у меня из кармана. У них были даже перстни Аль-Мохадов, которые не
имели прямого отношения к фонду О'Брайенов и вообще неизвестно что собой
представляли... А Таня об этих перстеньках кое-что знала, могла знать во
всяком случае, ведь "выпуклый плюс" я обнаружил у ее знакомого цыгана
Степаныча, а "вогнутый" - у нежно любимого ею Толяна.

Речь шла о Тане-реальной, но была еще и Таня-виртуальная, которая по ходу
дурацкого сна ј 3 прямо заявила, что "джикеи" отказались от мысли пройти
через затопленную шахту на кукурузном поле, когда узнали, что там не
обойтись без перстней Аль-Мохадов. Поскольку для меня уже давно не было
сомнений, что за всеми дурацкими снами для Димы и Тани просматривалась
волосатая лапа Чудо-юда, это могло быть прямой подсказкой на тот случай,
который сейчас имел место... Стоп!

Таня-реальная тоже все это видела во сне. И живым я ей нужен, потому что
она знает о тех невероятных свойствах перстней, которые вроде бы
проявлялись. А ведь тогда, на даче у Белогорского, когда я - и сейчас это
четко помню! - не только прошел через щель накрепко закрытой стальной двери,
но и переместился за сорок километров из одного закрытого и охраняемого
поселка в другой, тоже закрытый и охраняемый, что-то все-таки было... Хотя
Чудо-юдо со свойственным ему красноречием легко убедил меня в том, что наяву
события протекали совсем не так, а все фантастические детали он для меня сам
придумал из экспериментальных соображений. Если Таня верит в то, что перстни
Аль-Мохадов дают такие невероятные возможности, то, может быть, считает,
будто я знаю, как ими управлять... И тогда выходит, что я для нее - надежда