броненосцев, оставаться дольше внизу и появился среди команды, огромный,
худой, обросший черной бородой, в нательной рубахе и черных, брюках.
кормы, - там на гафеле развевался японский флаг. То же самое он увидел и на
других броненосцах. Судорога передернула его лицо с крупными чертами, брови
вросли в переносицу, как два черных корня. Задыхаясь, он
срывающимся басом:
приказало потопить ее. Потопили суда на таком мелком месте, что японцы
теперь, вероятно, уже подняли их. Я стал биться за порт-артурскую крепость,
живота своего не жалеючи. Получил в сражении сразу восемнадцать ран от
осколков разорвавшегося снаряда. Можно сказать, побывал на том свете. А
начальство сдало Порт-Артур японцам. В Сингапуре я назвался охотником на
эскадру Небогатова. А ее также сдали в плен. Да что же это такое творится?
милосердия.
дну!
сразу угасло. Ослабевший, он тихо побрел в лазарет, ворча:
матросов он самого себя спасает... +2
неприятельский миноносец. С него поднялся на палубу броненосца флаг-офицер,
посланный адмиралом Того, и передал Небогатову приглашение прибыть к
командующему японским флотом для переговоров. В присутствии противника на
корабле русские офицеры чувствовали себя растерянными. Одни из
подавленные событием, угрюмо молчали. На других сдача в плен меньше
отразилась. Они храбрились и, пока Небогатов со своим штабом, по требованию
адмирала Того, готовился к отъезду, пробовали заговаривать по-английски с
японским офицером. Он держался чрезвычайно корректно, как будто и не был
завоевателем.
русских офицеров пожаловался, какой трудный поход был для 2-й эскадры.
сражались, и это прозвучало иронией. Лейтенант, молодой легкомысленный
человек, обращаясь к нему, весело сказал:
живете.
ужасно соскучились. Вы поймите: ведь восемь месяцев мы провели в плавании.
русских офицеров с явным презрением. Некоторые из них опустили головы. А
прапорщик Шамие покраснел и демонстративно ушел вниз. Стиснув зубы, он
быстро прохаживался взад и вперед по офицерскому коридору с таким видом, как
будто ему лично нанесли тяжелое оскорбление. К едкой боли, вызванной сдачей
в плен кораблей, присоединилось еще чувство ненависти и
распущенностью и низостью сослуживца. Прапорщик нервно сдергивал с головы
фуражку и снова надевал ее, как будто она мешала ему думать. Вскоре с ним
встретился в коридоре лейтенант, хотел что-то сказать и сразу осекся.
испуге остановился, услышав грозный задыхающийся голос:
думаете?
удара, он молча закрыл руками лицо и весь съежился. Прапорщик Шамие без
оглядки пошел от него прочь.
Куроша, направились на этом же миноносце к флагманскому броненосцу "Микаса"
+3.
зарекомендовали себя во флоте большими формалистами. Когда-то их предки
участвовали в крестовых походах. Они гордились этим и ко всем русским
офицерам, а тем более к матросам относились с нескрываемым презрением.
всякое стремление к свободе, к критике морских порядков, как эти буквоеды
законов и циркуляров.
выходцем из Остзейского края, но он считался лучше своих сородичей. Он
снисходил до частных разговоров даже с мичманами и матросами. При этом на
его круглом и краснощеком лице с
поднимающимися от усов к вискам, играла вежливая, тысячи раз репетированная
улыбка. Каждого своего собеседника он обвораживал мягким голосом. Но он
становился другим, начиная командовать.
поблескивали, словно превращались в эмалевые. В повелительных окриках
появлялась особая зычность. Самоуверенный, он не допускал никаких возражений
со стороны своих офицеров.
небольшого роста толстяк больше занимался выпивкой в кают-компании, чем
судовыми делами. Глупый и самолюбивый, он придирался к матросам из-за всякой
мелочи и кричал тонким, резким голосом, всячески издеваясь над ними. Команда
не любила его и дала ему кличку - Ватай-Ватай.
чинах - оба капитанами второго ранга.
артиллерийского офицера, лейтенанта Васильева, его орудия исправно стреляли.
А в тех случаях, когда крейсеру угрожал неприятельский огонь, он умело
передвигался на безопасное место. Командир Ферзен во время боя находился на
мостике и отдавал разумные распоряжения. Никто не замечало нем какой-либо
растерянности. Так же держались и его подчиненные.
углы верхней палубы. Еще один снаряд перебил тросы на грот-мачте, откуда
упал фонарь. Из личного состава никто не был убит, только четыре человека
получили ранения.
флагманский броненосец "Николай I", рискуя погибнуть от неприятельских
минных атак и снарядов своих судов.
Ферзен приказал на скорую руку собрать офицеров и команду. Во время похода
эскадры он обычно прогуливался по верхней палубе на своих несгибающихся
ногах, сгорбившись и понуря голову. Теперь он преобразился. Вся его фигура
выпрямилась, из-под густых бровей твердо смотрели на подчиненных голубые
глаза. Все, ожидая от него слова, замерли. Командир громко отчеканил:
прорваться, пока японские суда не преградили нам путь. У противника нет ни
одного корабля, который сравнился бы по быстроходности с нашим крейсером.
бою, чем позорно сдаваться в плен. Как вы на это смотрите?
это было приказом. Офицеры и матросы с уважением смотрели в строгие глаза
командира. Кочегар Галкин, весельчак и повеса, неожиданно
выкрикнул:
судно разовьет предельный ход.
беспроволочный телеграф, перебивая самой усиленной
японцев. Чтобы облегчить крейсер, командир решил пожертвовать правым якорем
вместе с канатом. Последовало распоряжение расклепать канат. Две тысячи
пудов железа, с грохотом свалившись за борт, исчезли в пучине моря.
вперед!" Казалось, крейсер напрягал последние силы, дрожа всем своим изящным
корпусом. Все, кто находился наверху, видели, что неприятельские снаряды уже
не долетают до него, и с любовью смотрели на своего отважного командира. В
их представлении сейчас его коренастая фигура, напоминающая норвежского
шкипера, была овеяна ореолом романтики
увлекательных приключений на море. Ведь только в фантазии, только в грезах
мог представиться такой случай, какой выпал на долю "Изумруда", - он