невозможен (не только физически, но и нравственно) вне родовой
преемственности поколений, нравственная жизнь семьи невозможна вне народа и
жизнь народа - вне человечества. Этот труизм
с некоторых пор (по причинам, которые еще темны для существующих систем
философии истории) вошло в обычай вопреки всякой логике отделять от этой
азбучной истины ее необходимую верши ну и внутреннюю зависимость народа от
человечества объявлять фантазией и химерой. Соглашаются, что дурной сын и
дурной отец, человек, не почитающий своих предков и не заботящийся о
воспитании своих (физических или духовных) потомков, не может быть хороши м
патриотом, а плохой патриот не может быть настоящим служителем общего блага;
допускают также и в обратном порядке, что плохой патриот не может быть
нормальным семьянином, а плохой семьянин - нормальным человеком. Но не хотят
признать, что та же солидар ность между различными степенями нравственной
организации не позволяет быть настоящим, добрым патриотом (а вследствие того
нормальным носителем семейной, а наконец, и личной жизни) такому человеку,
который равнодушен к единому высшему благу всех народов
своего народа, отдельно взятого, безотносительно к другим, то он, во-первых,
отнимает у Добра существенный признак всеобщности и, следовательно, искажает
самую цель; во-вторых, отд еляя благо одного народа от блага других, тогда
как они в действительности солидарно связаны, он искажает идею своего
народа, а из этого двойного искажения следует, в-третьих, что такой человек
может служить только искаженному народу, сообщая ему искажен ное добро, т.е.
он может служить только злу, и, принося только вред своему отечеству, должен
быть признан плохим патриотом.
Патриотизм, как добродетель, есть часть общего должного отношения ко всему,
и эта часть в нравственном порядке не может быть отделена от целого и
противопоставлена ему. В нравственной органи зации один народ не может
преуспевать на счет других, не может утверждать себя положительным образом в
ущерб или во вред другим. Как положительное нравственное достоинство
частного человека познается из того, что его преуспеяние истинно полезно
всем друг им, так и преуспеяние народа, верного нравственному началу,
необходимо связано со всеобщим добром. Эта логическая и нравственная аксиома
грубо извращается в ходячем софизме: мы должны думать только о своем народе,
так как он добр, и, следовательно, его п реуспеяние всем на пользу. Здесь с
поразительным легкомыслием проглядывается или с поразительною наглостью
отстраняется та очевидная истина, что самое это отчуждение своего народа от
других, это исключительное признание его добрым по преимуществу есть уж е
зло и что на этом злом основании ничего, кроме зла, произойти не может. Одно
из двух: или нужно, отрекаясь от христианства и вообще единобожия, согласно
которому "никто не благ, кроме Бога"203, признать свою народность саму по
себе за благо (т.е. за вы сшее благо), то есть поставить ее на место Бога;
или же должно допустить, что народ становится благим не в силу простого
факта данной народности, а лишь сообразуясь и делаясь причастным абсолютному
Добру, что, очевидно, возможно лишь при добром отношении ко всему, а в
настоящем случае прежде всего к другим народам; народ не может быть
действительно добрым, пока он питает к другим злобу или отчуждение, пока он
не признает в них своих ближних, не любит их, как самого себя.
служить народу в Добре, или истинному благу народа, нераздельному от блага
всех, или - что то же - служить народу в человечестве и человечеству в
народе. Такой патриот во всяком чужом пле мени и народности найдет
положительную, добрую сторону и чрез нее будет связывать это племя и этот
народ со своим собственным - для блага того и другого.
союзах, прежде чем радоваться или печалиться по этому поводу, нужно знать, в
чем происходит сближение или соединение: в добре или зле. Самый факт
соединения ничего не решает. Если
или два народа, - соединение их есть зло и источник нового зла. Соединяет их
взаимный интерес или общее им благо - вопрос не решается и этим, ибо интерес
может быть недостойным, благ о может быть мнимым, и тогда соединение
народов, как и единичных людей, в этом недостойном интересе, в этом мнимом
благе если не есть прямо зло, то не может быть и добром, желательным ради
него самого. Всякое соединение людей и народов может быть положит ельно
одобрено, лишь поскольку оно содействует нравственной организации
человечества, или организации в нем безусловного Добра. Мы нашли, что
окончательное подлежащее этой организации - реальное существо нравственного
порядка - есть собирательный человек , или человечество, последовательно
расчлененное на свои органы и элементы - народы, семьи и лица. Теперь, зная,
кто организуется нравственно, мы должны решить, в чем он организуется -
рассмотреть вопрос о всеобщих формах нравственного порядка.
к низшей природе организуется собирательно в формах церкви, государства и
хозяйственного общества, или земства.
осуществление в Церкви (вселенской), которая есть, таким образом,
организованное благочестие.
средах: мирской, или условной ("мир сей")204, божественной, или безусловной
(Царство Божие), и посредствующей между ними, или реально их связывающей,
собственно религиозной (Церковь ).
Божеством, между землею и небом противно здравому религиозному чувству.
Пусть мы даже искренно готовы смотреть на весь мир как на негодную пыль; но
ведь эта пыль не боится нашего през рительного взгляда - она остается. На
ком? Если скажем, что на Божестве, это будет явно нечестиво, если же
признаем мирскую пыль только призраком нашего воображения, то наше
собственное я, подлежащее томительному кошмару явлений, бессильное перед
созданн ыми им призраками, само окажется негодною пылинкою, откуда-то
попавшею в око вечности и безнадежно смущающею его чистоту, - и этот второй
взгляд будет еще нечестивее первого. Поскольку все в конце концов сводится к
Богу, чем презрительнее относимся мы к
когда мы объявляем, что мир есть чистое ничто, то впадаем в крайнее
богохульство, так как все дурные стороны бытия, которые словесным отрицанием
не упраздняются, мы должны тогда припис ывать прямо и непосредственно самому
Богу. Этой диалектики нельзя избегнуть, пока признается только два
противуположных термина. Но есть третий, посредствующий, существует
историческая среда, в которой негодный прах земли чрез искусную систему
удобрения
мира, а только того, чтобы мы не принимали мир как безусловно
самостоятельное начало нашей жизни, - будучи в мире, мы не только должны
становиться сами не от мира205, но в этом качеств е должны еще действовать и
на мир так, чтобы и он переставал быть от себя и все более становился от
Бога.
том, чтобы достоинство безусловное признавать только за Божеством и лишь по
связи с Ним ценить все остальное, как могущее иметь также абсолютную
ценность, но не в себе и от себя, а
положительного соотношения с единым достойным.
собственным благом единое абсолютное Благо и Добро, то есть Бога, то они,
очевидно, были бы едины между собою, а будучи едины или солидарны друг с
другом в Боге, они, очевидно, жили бы по-Божьи, - их единство было бы вместе
с тем и святостью. Действительное же человечество, не сосредоточенное и не
поднятое единым абсолютным интересом к Богу, рассеяно в своей воле между
множеством относительных и бессвязных интересов; отсюда фактиче ская рознь и
распадение, а на основе дурного факта не могут произойти акты добра, а
потому деятельность распавшегося человечества сама по себе может приводить
только к греху. Поэтому нравственная организация человечества должна
начинаться с объединения е го по существу и освящения его деятельности.
и грех, объединение и освящение - в церкви, примиряющей и согласующей
распавшийся и греховный мир с Богом. Но чтобы объединять и освящать, церковь
сама должна быть единою и святою,
грешных людей, нуждающихся в объединении и освящении и, следовательно, не
могущих получить это от самих себя. Итак, Церковь по существу есть единство
и святость Божества, но не самог о по себе, а поскольку оно пребывает и
действует в мире, - это есть Божество в своем другом, или действительная
сущность богочеловечества. Единство и святость церкви проявляются в
пространстве как ее универсальность, или кафоличность, и во времени - как
целому) состоит в том, что все церковные формы и действия связывают
отдельных людей и отдельные народы с целым богочеловечеством как в его
индивидуальном средоточии - Христе, так и
живущих святых, а также и на земле борющихся верных. Поскольку в церкви все
сообразуется с абсолютным целым, все кафолично, в ней падают все
исключительности племенных и личных характе ров и положений общественных,
падают все отделения или разобщения и остаются все различия, ибо благочестие
требует принимать единство в Боге не как пустое безразличие и скудное
Суворов Виктор
Верещагин Олег
Сертаков Виталий
Зыков Виталий
Пехов Алексей
Сапковский Анджей