хочу умирать, мать. Я могого еще хочу от жизни, но дни бегут так быстро.
Уже шестой день праздника. Если за эти четыре дня Хай не вернется, моя
жизнь кончена.
успокаивая ее. - Будь храброй, дитя.
оторвалась от объятий Айны и выпрямилась. - Или, мать, иначе Хака снова
побьет тебя.
стоявшего под стеной странного человека. Копье часовой держал в правой
руке под парапетом. Волосы у человека грязные и спутанные, доспехов у него
нет, одежда висит клочьями, лицо избито и вспухло. Он кажется раненым,
стоит неестественно, согнувшись под тяжестью лежащего на плече большого
боевого топра.
поглядел на него.
царское.
посмешищем. Горбатая спина и топор известны во всех четырех царствах, он
должен был узнать немедленно, и, ругая себя, часовой побежал во двор, к
воротам, вызывая офицера, чтобы предупредить о почетном госте.
приветствия, сказав: "Довольно этой чепухи".
сдержал улыбку. Вместе с оборванной одеждой и нищенской внешностью эта
история станет одной из легенд, которые и так окружают этого
замечательного маленького человека.
"Где генерал? Он здесь?"
лепешками, и запил его чашей красного вина, продолжая с полным ртом
говорить и отдавать приказы.
слов. Мармон сидел в углу, его седая голова блестела, как летняя грозовая
туча, лицо было обеспокоено и тревожно.
Бен-Амона нельзя. Он понял, что виноват, что это он обязан был обнаружить
угрозу, которая так стремительно выросла у границы. Может, он слишком
много времени занимался древней историей, а может, стал слишком стар и
слаб, не осознавая этого. Какое наказание ждет его от Хая Бен-Амона и
Великого Льва Опета? Ни тот, ни другой не оставляли промахи незамеченными.
гарнизоны, по которым начнется призыв во все расформированные легионы, как
он рассылает по всей империи вестников, которые объявляют о военном
положении. Мармон удивлялся смелости этого человека, который один
принимает такие решения, за которые ему предстоит отвечать перед царем и
советом девяти. Он будет отвечать за все потери и убытки, которые
возникнут в промышленности и торговле по всей империи. От такого решения
зависела вся его жизнь, так же как и жизнь всего Опета.
на это не хватило бы решимости. Он послал бы в Опет за приказами и,
вероятно, поставил бы под угрозу шансы на победу. Им противостоит враг,
настолько превосходящий их по численности, что победу могут даровать
только боги.
Только тогда Мармон понял, насколько истощен этот человек. Хай пошатнулся,
все его тело, казалось, съежилось под бременем усталости.
постарался собраться с силами.
держась за угол стола. - Какой сегодня день, Мармон? Я утратил счет дням.
боевой слон, чтобы отвезти меня в Опет?
слонов.
спальню. Падая на кровать, он спросил Мармона: "Сколько отсюда до Опета?"
уснул.
великим сердцем этого маленького человека, завидовал энергии, которая
всегда выделяла его среди окружающих, и радовался, что во время такого
кризиса их поведет Хай Бен-Амон.
Бен-Амона, который накануне прибыл в крепость со срочным донесением
верховному жрецу. Мармон подумал немного и решил не тревожить спящего.
Скажет ему утром.
двадцать минут он пробежал через ворота крепости в сопровождении
пятнадцати легионеров, и только когда они исчезли в темном и молчаливом
лесу, Мармон снова вспомнил о юном прапорщике.
скороход его не догонит. Скорость ног Хая тоже вошла в легенду.
стенам крепости, пока не оказался в дальнем углу, у леса. Здесь он стоял
до наступления темноты, глядя на беспокойный север и думая, скоро ли
придет враг.
праздника Плодородия Земли. Первой шла преподобная мать, хрупкая и
нерешительная, глаза у нее бегали от сознания вины.
та быстро села на кровати, сердце ее прыгнуло. Может, Великий Лев изменил
свое решение.
ослабла от потери ребенка и часто плакала.
ей в глаза, и вначале Танит была удивлена. Она не понимала этого разговора
о прецедентах и экклезиастических законах, но тут она взглянула на сестру
Хаку, увидела, какое злорадное и похотливое выражение у той на лице, как
жестоко горят ее глаза.
великую честь, ты понесешь вести Опета богине.
улыбалась.
будешь жить в славе рядом с богиней, ты станешь навсегда принадлежать ей,
- говорила преподобная мать, а жрицы хором подпевали: - Хвала Астарте!
Хвала Баалу!
помогать тебе. Она хорошо знает тропу вестников, потому что сопровождала
многих избранных. Не забывай молиться, дитя мое. Молись, чтобы богиня
приняла тебя".
Она хотела крикнуть: "Пощадите. Я так молода. Я хочу немного счастья, еще
немного любви перед смертью".
слезы покатились из ее глаз, и она вслух воскликнула:
еще звучали крики кошмара. Ему потребовалось некоторое время, чтобы
понять, где он и что разбудивший его ужас был сном.
солнца. Они спали только час. Ноги у него налились свинцом, тело казалось
оцепеневшим и расслабленным от двух дней почти непрерывного быстрого
движения.
давал уснуть.
потребовалось, потом вспомнил, что за два дня пробежал свыше двухсот
римских миль. Он посмотрел на остатки своего эскорта: оставалось трое
легионеров, у всех измученные лица, они лежали, как мертвые, в тех позах,
в каких их застал сон. Остальные двенадцать потерялись в пути, неспособные
выдержать темп, который задал Хай.
Якубенко Николай
Конюшевский Владислав
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия