Чтение 38–й страницы книги ~Колдун из клана Смерти~

– Доброй ночи, красавица. Как погуляла?

Врать было бессмысленно. Он всегда чувствовал любую ложь. Говорить правду стыдно, поэтому она молчала, стараясь не смотреть на отца.

Иован подошел ближе, втянул носом воздух и сказал уже без улыбки:

– Опять тхорнисхов караулила?

Мира невольно сглотнула горькую слюну и тяжело вздохнула.

– Я ничего не делала. Просто смотрела.

Отдав негоцианту травы, собранные Рогнедой, она побежала в город. И снова, так же как и неделю назад, лежала в кустах возле «Лунной крепости», наблюдая, прислушиваясь и страстно желая проникнуть внутрь. Но не так глупо, как в прошлый раз, когда их поймали, словно беспомощных кутят, и за шкирку вышвырнули за порог.

Несколько раз мимо нее проезжали машины, направляющиеся в резиденцию Миклоша или выползающие из нее. Один лимузин остановился возле того места, где притаилась волчица. Из него вылез незнакомый тхорнисх с высокомерной холеной физиономией и пару минут говорил по мобильному телефону. Мира застыла, представляя, как выскочит из своего убежища и повалит врага в снег, вопьется в его горло. Но, конечно, не сделала этого. Один раз она уже совершила ошибку, попытавшись напасть на врага в его доме. Больше ошибаться нельзя.

Потом из «Лунной крепости» выехала целая кавалькада машин с черными тонированными стеклами, похожая на стаю хищных голодных барракуд, и пронеслась мимо. Бальза отправился куда-то по своим делам. Мира не стала его преследовать.

– Я не собиралась нападать.

Иован усмехнулся в бороду.

– Смотри, дочь, больше предупреждать не буду. В тот раз тебя выпустили живой. Теперь любезничать не станут.

Мира вскинула голову, чувствуя, как начинают гореть щеки.

– Я же обещала не трогать его. Но ты… почемутыничего не сделаешь? Неужели мы так и не отомстим за Ярослава? Пусть Йохан был ранен, но он пришел в себя. Как будто ничего не было.

– Так ты все о мести помышляешь? – в голосе Иована прозвучала легкая насмешка. – Не успокоилась?

Девушка почувствовала, что внутренний жар заливает теперь не только лицо, но и шею.

– Не успокоилась, – кивнул сам себе Иован и снова с улыбкой посмотрел на дочь. – Придется тебе еще пару лун в шкуре побегать.

– Опять? – Мира непроизвольно схватилась за дубленку на груди. – Но ты ведь сказал, я уже могу слушаться!

– Тише, девочка, – отец опустил тяжелую руку ей на плечо. – Посидишь среди своих – утихнешь. Не спорь, – приказал он, заметив, что Мира собирается возражать.

– Да, отец, – прошептала она послушно.

Волчье обличье давало много преимуществ, но никто кроме вриколакосов не знал о недостатках пребывания в звериной шкуре. Однажды Мира читала фантастический рассказ, в котором люди на время возвращались в состояние зверей, чтобы отдохнуть от напряженной работы в городской жизни, расслабиться и позволить себе то, что запрещалось в цивилизованном мире. У оборотней все было наоборот.

Оборачиваясь первый раз, новообращенный практически терял логику. Становился опасным и неуправляемым. Человеческое сознание заменяли инстинкты хищника. Поэтому приходилось несколько лет учиться жить в «стае». Подчиняться приказам, контролировать себя. И четко помнить запреты. Нельзя охотится, где вздумается. Резать домашний скот. Бросаться на себе подобных. Убивать людей.

За малейшее неповиновение провинившемуся устраивалась жестокая трепка. За разумное поведение – поощрение – возможность побыть человеком…

Ярослав был одним из лучших вожаков. У его воспитанников никогда не случалось срывов. До того, пока он не погиб…

– Мира! Эй, Мира, подожди!

Девушка очнулась от глубокой задумчивости, оборачиваясь на зов.

Скользя по льду, намерзшему на дороге, к ней бежал встрепанный Словен, в распахнутой куртке. С трудом затормозил, ухватившись за ее руку.

– Уф, еле успел. Хорошо, что ты еще не перекинулась.

Мира невольно улыбнулась, глядя на него. Физиономия парня лучилась удовольствием от общения с ней и нетерпения.

– Ты же теперь, вроде, живешь в городе у фэри?

Сенсор поморщился с досадой. Ему тоже не всегда нравились поручения отца.

– Сегодня у меня несколько часов свободных. Выходной. Как насчет небольшой прогулки?

– А что?

– Люди устроили веселье на старой поляне. Грохот, костры. Рогнеда просила разобраться.

Девушка нахмурилась. Большая поляна в глубине леса, окруженная старыми соснами и елями, у вриколакос не считалась священной. Но ее любили. Щенки часто носились по ней ночью. И Ярослав иногда приводил туда своих воспитанников… Рядом скрипнул снег под ногами Словена. Сенсор опустил руку ей на плечо, словно стараясь защитить от грустных мыслей.

– Так что, пойдешь?

– Пойду.

Десять волков бесшумно бежали по еловому лесу. Снег сыпался на их серые шкуры с низких ветвей и проминался под тяжелыми лапами. Днем в густом ельнике сумрачно и неуютно. По человеческим легендам, чтобы превратиться в волка, нужно воткнуть нож в еловый пень и перепрыгнуть через него. Еловыми лапами люди отгоняют лесную нечисть. Ель вытягивает силы из человека большую часть года, в отличие от других деревьев. И, самое главное, дает очень много тени. Никто из кровных братьев не знал, что вриколакосы могут находиться на улице днем. Но только в тени, и только в образе зверя.

Впереди бежал вожак – самый старший. За ним двойной цепью растянулись остальные. Мира чувствовала горячее дыхание Словена и видела яркий блеск его глаз, когда он поворачивал голову. Один раз волк шутливо толкнул ее плечом в бок, и она добродушно огрызнулась в ответ.

Вдали послышалась приглушенная пульсация музыки рэйв-вечеринки. И чем ближе становилась поляна, тем сильнее низкие ноты били по ушам. Кто-то из оборотней зарычал. Мире показалось, что земля начинает дрожать под лапами. Она представила, как вопьется в горло первому же смертному, но в голове прозвучал голос Словена: «Не убивать!»

Между деревьями замелькали огни костров и свет фар. Запах дыма и человеческой толпы повис в холодном воздухе. Волки разорвали ровную линию и рассыпались по лесу, беря поляну в круг.

Мира оказалась прямо напротив ели. Возле дерева стояла большая машина с квадратным черным кузовом, из прожекторов, установленных на его крыше, бил яркий свет… Музыка, усиленная мощными колонками на открытой платформе, грохотала на весь лес. Ди-джей, взгромоздившись на крышу, что-то радостно орал в пустоту. Человеческие тени метались между костров по утоптанному снегу в безудержном веселье. Танцевали, болтали, пили, пытались жарить мясо на огне.

Мира скользнула мимо нескольких машин, вставших вдоль кромки леса.

Волчица застыла, жадно вдыхая запах разгоряченных человеческих тел. Люди, собравшиеся на поляне, вызывали у нее странные чувства – легкого недоумения, раздражения и все усиливающегося желания напасть. То же самое, видимо, испытали бы настоящие волки, внезапно увидев гулянку, которую устроили зайцы.

В свете фар в кузове маленького грузовичка танцевала красивая черноволосая девушка. Она уже отшвырнула в сторону дубленку и взялась за свитер. Компания друзей подбадривала ее одобрительными криками. Девица со смехом наклонилась к одному из парней, чтобы взять у него бутылку, и вдруг застыла, глядя на кусты, освещенные костром. Вцепилась в борт машины и громко завизжала.

Это послужило сигналом к началу. Из темноты на поляну легко выпрыгнул огромный зверь. А потом еще один, и еще…

Гигантские волки, возникая из пустоты, со свирепым рычанием бросались на людей, сбивали с ног и мчались дальше. Ди-джей кубарем скатился с машины, когда на нее прыгнул оскаленный хищник и принялся крушить музыкальную установку.

Оборотни с наслаждением разгоняли толпу, слушая вопли ужаса. А люди, ничего не видя от страха, не понимали, что звери, щелкая зубами у самых ног, не кусают. Никто не валяется на снегу с разорванным горлом. И злобные твари не утаскивают в кусты кричащие от боли жертвы. Но людское воображение должно было рисовать именно такие картины.

Хлопнул выстрел. Над головой Миры просвистела пуля. Кто-то смелый решил сопротивляться. Волчица оглянулась и увидела парня, вновь целящегося в нее. Зарычала и прыгнула. Человек упал, пистолет вылетел из его руки и провалился в снег. Оскаленная морда оказалась прямо у лица стрелка, звериные глаза, светящиеся бешенством, заглянули в его глаза, и, спустя мгновение, он понял, что серая тень пронеслась мимо.

Ревели моторы машин и мотоциклов. Бешено крутились колеса, разбрызгивая фонтаны снега.

Люди спешили быстрее покинуть опасную поляну. И очень скоро на ней не осталось никого, кроме вриколакосов. Рядом с Мирой снова оказался Словен. Волк тяжело дышал и жадно хватал снег. Из его пасти валил пар. Сегодня ему пришлось бегать больше всех. В отличие от остальных оборотней, он был вынужден следить за всей стаей. Чтобы предотвратить незапланированное убийство, если кто-то из братьев чересчур распалится.

«Даже если кто из смертных будет рассказывать о нападении волков, – прозвучал в памяти Миры его веселый голос, – им никто не поверит. На этих вечеринках наркотиков больше, чем конфет в кондитерской».

Волчица отвернулась от Словена и побежала прочь, слыша, как переговариваются за спиной оборотни.

В лесу снова стало тихо. Крупными хлопьями между деревьями начал падать снег. Значит, волчьи следы, которые могут выдать вриколакосов, заметет к утру. И никто так и не узнает, что произошло на поляне. Хотя раньше среди людей были хорошие следопыты. Мира слышала истории о том, как охотники пытались выслеживать оборотней, но те прямо на их глазах проваливались сквозь землю или превращались в коряги.

Она вернулась домой за несколько часов до рассвета.

Волчица бежала вдоль забора к потайному лазу, когда увидела, что дверь в доме открылась, и на крыльцо вышел чужак. Дарэл Даханавар. Мира замерла, глядя на него. Она уже несколько раз видела телепата, у него были какие-то дела с Иованом. Но никогда сканэр не выглядел таким довольным. Он осмотрел двор так, будто владения оборотней были его собственностью, потянулся, словно сытый кот, и легко сбежал вниз по ступеням.

Волчица вжалась в снег в тени дома, борясь с желанием зарычать. Шерсть у нее на загривке вздыбилась, взгляд не отрывался от даханавара. Он оглянулся, словно почувствовав пристальное внимание, и Мире показалось, что в его глазах блеснули желтые огни.

Впрочем, Дарэл тут же отвернулся и неторопливо зашагал к воротам. Волчица бесшумно последовала за ним. Сама не зная, зачем. Чужак настораживал и притягивал неудержимо.

Девушка слышала, что так же настоящие волки куда угодно готовы последовать за оборотнями, считая их «серыми пастырями» и будучи не в силах противиться их власти.[83]

Дарэл вышел, словно нарочно оставив калитку открытой, и направился к своей машине. Распахнул переднюю дверцу и сказал, обращаясь к темноте под елями:

– Не хочешь прокатиться со мной?

Волчица застыла, забыв опустить переднюю лапу на снег. Даханавар обернулся, улыбаясь:

– Ты следишь за мной уже пять минут. Выходи, не бойся. Я не кусаюсь.

Хищница клацнула зубами от досады и осторожно вышла из ворот, стараясь не попадать в свет, льющийся из салона автомобиля. Телепат смотрел на нее, не отрываясь, и в его взгляде кроме насмешки было еще что-то… чужое, опасное. От него пахло городом – гарью, бензином, асфальтом, но сквозь эту вонь пробивался аромат чистого снега и свежей хвои.

– Я тебя знаю, Мира. – Дарэл присел на капот машины, наклоняясь к ней. – Это ты с братьями вломилась в дом Миклоша.

Он тихо рассмеялся, стряхнул снег с волос, оглянулся на заросли за своей спиной.

– Тхорнисх был в ярости. И знаешь, почему он отпустил тебя?

Даханавар замолчал, и она невольно подалась вперед, внимательно следя за каждым его движением.

– Его неудержимо привлекают женщины-вриколакос. Но он скорее удавится на собственном галстуке, чем признается в этом. Они кажутся ему безмерно соблазнительными… Впрочем, как и мне, – добавил он неожиданно.

Наклонился к волчице, лежащей на снегу и медленно потянулся к ней.

– Ты очень красивая. Даже в зверином образе.

Ладонь Дарэла почти коснулась ее головы. И он едва успел отдернуть руку, когда острые волчьи зубы чуть не отхватили ему пальцы.

Мира вскочила и бросилась бежать, чувствуя, как кипит в груди вернувшаяся злость и слыша за спиной смех даханавара.

Глава 36

Даханавар

В жизни бывают только две настоящие трагедии: одна – когда не получаешь того, чего хочешь, а вторая – когда получаешь.[84]8февраля

– Леди, вы можете ответить на один простой вопрос? Почему меня вышвырнули из кланана самом деле?

Фелиция подняла голову, отрываясь от бумаг, которые разбирала. Возле ее бюро стоял Дарэл. Злой, уставший, требовательный, готовый обвинять всех и каждого. Как всегда небрежно одетый.

Мормоликая работала с документами, когда дверь в спальню распахнулась, и в комнату стремительно вошел ее сканэр. Бывший сканэр. За его спиной тут же возник Себастьян, прижимающий ладонь к окровавленному лицу.

– Простите, леди, я…

Он пытался защитить госпожу от бесцеремонного вторжения, но отчаявшийся ученик не захотел слушать доводы разума.

– Приношу свои извинения за Дарэла, Себастьян. Он немного расстроен.

Сканэр не был расстроен. Он был в бешенстве.

– Леди, я хочу поговорить с вами. Немедленно!

Мажордом вопросительно взглянул на Фелицию. Та утвердительно опустила веки, и он с явной неохотой вышел из комнаты, прикрыв за собой створки двери.

Дарэл рывком подтянул к себе кресло и сел, не дожидаясь приглашения.

– Хотите, скажу, что сам думаю по поводу моего изгнания?

– Буду тебе весьма признательна.

Он не захотел услышать терпеливого спокойствия в ее голосе. Был слишком занят своими скоропалительными выводами и наслаждался собственной ненавистью ко всему миру, чтобы суметь успокоиться.

– Дело не в Ритуале, – заговорил он, глядя на свои крепко сжатые кулаки. – И не в опасности, которой я, будто бы, подверг вас. Вы можете пережить десяток Витдикт без всякого вреда.

– В чем же дело, Дарэл?

Сканэр угрюмо взглянул на нее, и в его зрачках закружили два опасных омута.

– Мое требование Ритуала стало великолепной возможностью оградить себя и весь клан. Бунтовщик подвергает опасности жизнь старейшины, и его изгоняют. Воспользоваться силой сканэра больше нельзя. Таким образом, вы не ссоритесь с Храньей, объяснив ей отказ от активного содействия объективными причинами, и не вступаете в открытую вражду с Миклошем. Кстати, если вы не знали, Альгерт солгал. Отступников-тхорнисхов, скрывающихся от Бальзы, было не пятьдесят, а гораздо меньше. Они не могли сказать правду, даже прося помощи… Впрочем, это теперь не имеет значения.

Он улыбнулся неприятной улыбкой, удобнее устраиваясь в кресле, опустил руки на подлокотники. На одном из его пальцев Фелиция увидела перстень с изумрудами – знак защиты кадаверциан.

– Сестре нахттотера ничего не оставалось, кроме как принять то, что ей дают – кров и видимость защиты. В случае победы Храньи, даханавар все равно были союзниками тхорнисхов-отступников и могли рассчитывать на признательность. В случае поражения, они тоже ничего не проигрывали.

«Он говорит про свой клан „они“, а не „мы“», – мысленно заметила Леди, но не стала вслух акцентировать на этом внимание.

– Неужели ты думаешь, что я избавилась бы от тебя в угоду интересам Миклоша или Храньи? Или любого другого клана?

Дарэл, явно не слыша ее, поднялся и прошелся по комнате, оставляя на полу грязные следы.

– Естественно, спустя какое-то время телепата можно было бы принять обратно. Объяснить тонкую политическую интригу. Напомнить о своем долге. Приласкать и утешить. Вот только вряд ли теперь он захочет вернуться.

Он остановился напротив Фелиции, глядя на ровное пламя свечи у нее на столе.

– Нет, я не думаю, что вы прогнали бы меня из-за тхорнисхов или вьесчи, или еще кого-то. Даже из-за себя самой.

Дарэл вдруг медленно опустился на пол у ее ног и сжал ладони мормоликаи. Крепко и нежно.

– Вы не хотели убивать меня вот этими руками. Ведь так? Вы же любите всех своих детей и горюете, когда кто-то из них погибает. Даже если вы – причина их смерти. Вы знали, что Кристоф возьмет меня под защиту, что в его доме я буду в безопасности. Хотели обезопасить меня? Как можно сильнее отдалить момент, когда придется… Скольких телепатов вам пришлось убить, леди?

– Он рассказал тебе? – прошептала Фелиция, глядя в лицо ученика, на котором появилось понимание, сочувствие и отражение ее собственной боли.

– Да. Кадаверциан никогда не закрывал от меня свои мысли. Жаль, он сам узнал обо всем слишком поздно.

Дарэл встал, его участие снова сменилось злобным раздражением.

– Вы так надежно храните свои секреты, что сами забываете о них. Стираете из своей памяти, лишь бы непосвященные не увидели ваши тайны. И вспоминаете их слишком поздно. Надо было предупредить меня раньше! До того, как я получу магию фэриартос. Сразу после обращения. Сказать, что нельзя собирать силу кланов!

Фелиция поднялась, шагнула к нему, крепко взяла за плечи, глядя снизу вверх:

– Ты знал об этом, Дарэл! Ты слышал про Обайфо!

Он криво усмехнулся, отводя взгляд:

– Старые сказки про никогда не существовавший клан. Пугало для ваших покорных детей.

– Да. Ты никогда не был покорным. – Она прижала ладони к его щекам, сжала упрямую светловолосую голову, заставила смотреть на себя. – Но сейчас ты знаешь все, поэтому я прошу тебя…

– Остановиться? – в его глазах вдруг мелькнуло затравленное выражение. – Я не могу. Теперь не могу. Я знаю, вы пытались… все еще пытаетесь защитить меня, но это бесполезно. И вы… не сможете убить меня.

– Сколько их? Кто, кроме фэриартос? Сколько ты собрал?!

– Я не скажу вам.

Дарэл мягко освободился, улыбнулся своей прежней беспечной улыбкой:

– Я всегда доставлял вам слишком много хлопот, леди.

Наклонился, поцеловал ее руку с неизменной порывистой неуклюжестью, развернулся и вышел из комнаты.

Фелиция села на стул, оперлась локтями на документы и закрыла лицо ладонями, чувствуя, как глаза начинают жечь непролитые слезы. За спиной скрипнула дверь, скрытая гобеленом. Тихо прошелестели легкие шаги. На плечо мормоликаи легла теплая рука.

– Мне пойти за ним? – произнес безучастный, глуховатый голос.

Леди глубоко вздохнула, борясь с внезапно подступившей слабостью, обернулась. Рядом стояла Стэфания. Задумчивая, чуть отстраненная, вечно погруженная в свои мысли. Милосердный убийца. Внезапно появляющийся и беззвучно исчезающий.

– Нет. Пусть уходит.

– Леди, мы не должны медлить.

– Мы уже промедлили дольше возможного. Я любила этого ребенка сильнее, чем всех остальных. Сильнее, чем думала сама… Ты не справишься с ним, Стэф.

– Он не может быть сильнее Вольфгера.

– Он сильнее… – Фелиция решительно поднялась. – Я поеду к кадаверциану. Теперь только Кристоф может остановить его.

Себастьян остался в машине, на крыльцо особняка мормоликая поднялась одна. Ей открыли после второго звонка. Колдун стоял на пороге, держась одной рукой за распахнутую дверь, другой за косяк. Рубашка на его груди была расстегнута, рукава закатаны, лицо бледнее обычного. Глаза сверкали злобным и безудержным весельем из-под спутанных черных волос. Леди даханавар невольно втянула носом воздух, но не почувствовала запаха опьянения. В кровь, которую недавно пил некромант, не подмешивали алкоголь.

– Фелиция! – воскликнул он, рассматривая леди, закутанную в длинную шубу, с головы до ног. – Я с нетерпением ждал, когда вы появитесь. Мой дом посетили представители почти всех кланов. За исключением вриколакосов.

– Я могу войти? – осторожно осведомилась прекрасная гречанка.

– Прошу вас. – Он шагнул назад и широко повел рукой, предлагая ей не стесняться. – Располагайтесь.

Фелиция переступила порог. Кристоф захлопнул дверь за ее спиной, взял под локоть, вывел на середину холла. Учтиво помог снять шубу. Потом вытянул руку, в которой держал верхнюю одежду леди, и демонстративно уронил мех на пол.

– У вас кровь на рукаве, – сказала мормоликая, делая вид, что его выходка не произвела на нее впечатления.

– Неужели? – колдун мельком взглянул на рубашку. – Не моя. Пока вас не было, развлекался созданием стигонитов. Весьма приятные существа, знаете ли. Очень помогают расслабиться. Уже подумываю, не устроить ли здесь, у меня, дом свиданий. – Он перевел на гостью взгляд, горящий бешенством. – Но не будем обо мне. Что вам предложить? Чай, кофе, кровь какой группы предпочитаете?

Фелиция улыбнулась, уже не в силах сдерживаться. А он глубоко вздохнул, понимая, что ведет себя глупо, и попытался успокоиться.

– Мне удалось найти возможность побеседовать с нософоросом.

– Он рассказал тебе про Вольфгера, – поняла мормоликая.

Теперь ясно, почему некромант в такой ярости.

– Он рассказал мне обо всех нас! И, пожалуй, тебе лучше уйти, Фелиция. Сегодня я не расположен к беседам. Встретимся в другое время.

– Кристоф, другого времени может не быть. Я пришла из-за Дарэла. Он собирает силу кланов.

– Великолепно! Призрак Обайфо обретает материальность. Значит, найдется хоть кто-то, кто сумеет держать всех вас за горло.

– Ты не понимаешь… я боюсь не за себя, а за него.

– Я уже слышал, что могущество кланов, собранное в одном существе, уничтожает его. Очередная ложь! Тебе нужно убить телепата по велению гин-чи-най. Как и всех остальных, начавших приобретать могущество, сравнимое сихсилой. Пришла ко мне просить сделать это за тебя?

Фелиция услышала шаги на галерее, подняла взгляд и замерла, прижав руку к горлу. Ей показалось, что она видит призрак. На лестнице стояла девушка с пронзительными голубыми глазами на узком лице.

– Флора?..

– Нет. – Кристоф дождался, пока «видение» спустится и подойдет к нему. – Это мой ученик. Вивиан. Его тело было уничтожено «Могильной гнилью», поэтому мне пришлось переместить его в новый облик. С помощью Дарэла.

– С помощью Дарэла, – повторила Фелиция. – Значит, так он получил магию некромантов.

Она смотрела на ожившую воспитанницу и все еще не могла поверить собственным глазам. Неужели некромант забрал тогда ее тело только для того, чтобы оживить когда-нибудь? И несколько десятилетий ждал удобного случая…

Вивиан, так ничего и не сказав, взглянул на Кристофа, получил молчаливое разрешение удалиться и скрылся в глубине особняка.