Чтение 5–й страницы книги ~Вождь~

Как все-таки хорошо, что глупые нижние, созданные Кормителем, чтобы наполнять их желудки, покрывать их тела, и давать им посуду и оружие, иногда не дожидаются, пока хозяева спустятся за ними, а сами поднимаются наверх! Правда, иногда смотрящие не замечают их вовремя и теряются, а с ними теряются и многие другие члены клана, но тут вина не Кормителя, а самих смотрящих.

Вот он, Гибкая Рука, увидел забравшуюся в земли племени еду, и теперь он наравне с Крепким Ногтем будет есть мысли нижнего, потом возьмет его шкуру и подарит узкоглазой смешливой молодой, еще не имеющей имени. Она сошьет себе из этой кожи новую юбку, а потом он выберет ей имя, и тогда она станет спать только с ним и ни с кем больше.

А из костей нижнего он сделает себе красивый белый пояс, сделает для молодой, еще не имеющей имени, иголки и ожерелье. Жилы его он выдернет, и отдаст ей, чтобы она могла шить одежду. Жалко, череп будет испорчен, и из него не получится ни чаши, ни черпака для воды. Но это ничего, он еще не раз сходит к нижним, добудет много еды, и среди них окажется много тех, кого поздно ставить к араку. Самое главное, это чтобы тролли сейчас не появились. Встретить тролля именно сейчас было бы обидно вдвойне…»

Далеко не сразу Найл понял, что эти мысли не его, а уж тем более не сразу — что они относятся конкретно к нему. Именно его, Посланник Богини, Смертоносца-Повелителя, одитора Золотого мира, человека, правителя Южных песков и Серебряного озера собираются поставить к какому-то араку, пропилить череп заточенным обломком железа, а потом, еще у живого, съесть мозг. Потом, соответственно, снять шкуру, мясо, разобрать на ребрышки…

— Все-таки приятно, что их моего тела зря не пропадет ни одна косточка, — простонал Найл, открывая глаза. Пока он ничего особо не опасался — ведь захватчики собирались съесть его не здесь, а отвести его к некоему Кормителю и Крепкому Ногтю.

Туземец, сидевший на корточках у окна, испуганно подпрыгнул, но тут же успокоился. Чего волноваться, если руки пленника связаны волосяной веревкой, пропущенной через крюк у потолка и привязанной снизу к специально созданному Кормителем штырю?

«Крюк для люстры, а штырь от подвесного обогревателя», — мысленно добавил Посланник. Зачем только древние строители их делали?

Теперь он вынужден стоять, задрав руки высоко над головой, не в силах даже согнуться или сдвинуться с места.

Найл огляделся. За окном стояла ночь, и дом освещался лишь призывно мигающими звездами и ярко-желтым полумесяцем. На стене, под самым потолком, белел большой хитиновый щит, плотно прижатый палкой, составленной из нескольких бедренных костей. Помимо довольного собой дикаря лет четырнадцати на вид, в комнате спали бок о бок еще четыре мужчины. Выглядели все ничуть не крупнее паренька — видать, жизнь каннибала отнюдь не легка.

«Как они, вообще, выживают?» — с удивлением прикинул правитель.

По его теперешнему пониманию, экосистема небоскреба состояла из пяти основных элементов: смертоносцев в подвале, охотящихся на обитателей нижних этажей, нижних двуногих, охотящихся на пауков и иногда — на людей с верхних этажей, и верхние люди, питающиеся исключительно собратьями с этажей пониже. На вершине пирамиды стояли тролли, способные справиться с кем угодно, но сами они, судя по сноровке, с которой разделывали восьмилапых, предпочитают пауков — хотя двуногих тоже убивают без зазрения совести. Причем, судя по встретившимся в гараже костям, тролли и сами иногда попадают паукам на обед. Получается замкнутая экосистема, теоретически совершенно неспособная существовать без поддержки извне. Но существует. Наверное, смертоносцам удается время от времени поймать на земле какую-нибудь несчастную тварь, уцелевшую после очередного наводнения, и тем самым вносить в общую структуру необходимую подпитку.

— Ты жив, Посланник Богини? — услышал Найл истошный мысленный вопль, и невольно кивнул. — Где ты?

— Хотел бы я сам это знать, — пробормотал правитель, дублируя свое мысленное послание.

Туземец вздрогнул, с подозрением покосился на пленника, проверил взглядом целостность узлов, натяжение веревки, после чего успокоено вернувшегося обратно к сладостным мечтаниям.

— Я в доме, — на этот раз Найл говорил только мысленно. — Похоже, на этажах, предназначенных для жилья. Буду пробираться наверх, вы поднимайтесь туда же. Встретимся, когда очередной этаж окажется отличным от предыдущих.

Теперь правителю оставался сущий пустяк — освободиться.

Найл помотал головой, но ни своего меча, ни щита не обнаружил. Похоже, туземцы сочли их лишней тяжестью и бросили по дороге. Сами они никакого режущего оружия не имели вовсе — возле дикарей были разбросаны заостренные палки из какого-то пластика примерно полутора метров длиной, и дубинки, жутко напоминающие декоративные резные ножки для стола, тонкие внизу и с граненым расширением в верхней части. Опасная штука, хорошо не убили. Веревку таким оружием не разрезать, а потому Посланник Богини стал целенаправленно лезть в сознание паренька, внушая ему мысль развязать веревку.

Вот дикарь оглянулся на него раз, другой, третий. Встал, приблизился… И внезапно затряс головой, словно говоря самому себе:

— И придет же бред такой в мозги!

Туземец, пару раз нервно фыркнув, снова уселся у окна.

Правильно, впредь правителю наука — не так-то просто заставить человека поступить против своего желания. Тем более, настолько прямолинейно. Посланник Богини на несколько минут задумался, потом криво усмехнулся, и сосредоточился.

Человек дышит редко — раз десять-пятнадцать в минуту. И почти никогда не обращает внимания на этот увлекательный процесс.

Между тем, дыхание зачастую замедляется в несколько раз, если ему необходимо на чем-то сконцентрироваться, или же, наоборот, ускоряется при волнении. А потеря сознания от недостатка кислорода в крови — вещь настолько легкая и незаметная…

Не меньше десяти минут Посланник Богини потратил на то, чтобы полностью слиться с процессом дыхания паренька: уж очень ему не хотелось снова ошибиться. Он сперва вглядывался в то, как вздымаются и опадают его ребра, как оседает на стекле срывающееся с губ капельки влаги. Потом начал помогатьэтому процессу, мысленно направляя и подправляя его. И лишь когда полностью уверился, что мышцы груди привыкли к его ментальному воздействию и считают приходящие со стороны импульсы своими, начал постепенно уменьшать их частоту.

Вот сейчас, в состоянии покоя получается примерно десять вдохов в минуту. Пусть будет чуть-чуть помедленнее, еще медленнее… Еще… Паренек клюнул носом и свалился на бок. Попытался приподнять голову, но не смог, и тело его окончательно расслабилось.

Найл потянулся к его размякшему, утонувшему в темной бездне разуму, и попытался влить в него ощущение еды. Как хорошо сейчас взять в руки голень молодой девушки, впиться зубами в мясистую икру, оторвать большой кусок, прожевать и впиться зубами снова.

Маленький туземец зачавкал, и Найл наконец-то позволил ему увеличить частоту дыхания.

Какая вкусная, мясистая нога. Особенно вот эти вот суставчики… Ой, кость упала! Ее нужно скорее подобрать! Вон она, в углу…

Паренек на четвереньках подбежал к привязанному на штырь концу веревки, дернул его раз, другой, сорвал и впился в узел зубами.

«Там совсем мало мяса, — покачал головой Найл, — вот, смотри, вождь Крепкий Ноготь протягивает тебе целое бедро!»

Туземец вскочил на ноги, подбежал к протянутым Посланником Богини рукам, схватил его за крепко сжатые кулаки и со сладострастием вцепился молодыми зубами в узел, принялся рвать его, раздирая целые волокна. За несколько минут с путами было покончено, и Найл внушил Гибкой Руке состояние сытости и блаженной истомы: какая приятная тяжесть в желудке, какими вязкими становятся мысли, как хочется спать, спать, спать…

Правитель смотал веревку, и повесил ее на плечо — вдруг пригодится, подобрал одно из копий. Постоял, глядя на сладко посапывающих каннибалов, покачал головой и напоследок кинул с тем снисходительным презрением, с каким средневековые арабы, привыкшие умываться пять раз в день, которым Коран запрещал даже во время войны убивать детей, женщин и стариков своих врагов, и подвергать пыткам пленных, смотрели на самодовольных европейских рыцарей, рвущихся в Святые земли: — Дикари…

ГЛАВА 6

ПИРАМИДА

Найл отступил из комнаты, и оказался в непроглядной мгле коридора, в которой невозможно было различить даже собственной вытянутой руки. Единственное, что утешало в подобной ситуации — так это то, что тролли, находись они где-нибудь поблизости, наверняка тоже увидеть его не способны. Хоть этой напасти до утра бояться не надо.

Он опустил копье острием вперед, тихонько стукнул им по полу и решительно двинулся вперед, попеременно нанося удары то справа, то слева на ширине плеч. Первой мыслью было отойти в сторонку, забраться в одну из встреченных комнат и отдохнуть там до утра… Но правитель хорошо понимал, что с рассветом каннибалы наверняка кинутся на поиски, и если он окажется где-то поблизости, да еще сонный, ситуация с веревкой и араком повторится еще раз. А пребывать связанным и беззащитным Посланнику Богини как-то не понравилось. Особенно зная, как, кем и куда будет использована каждая косточка его любимого организма.

Впереди задрожал свет. Найл обрадовано ускорил шаг, и спустя несколько секунд оказался в помещении, у самой наружной стены которого слабо светился обширный прямоугольник. Правитель перехватил копье двумя руками, подступил ближе и…

Это был бассейн. И не просто бассейн, а до краев наполненный водой. И самое потрясающее: в нем купались три обнаженные девушки!

В первый миг Найл совершенно поверил в иллюзию — но, как опытный охотник, он знал, что зрению верить нельзя. Слишком уж часто оно подводит своего владельца, создавая видимость того, чего нет на самом деле, либо не замечая явно существующих предметов и сил. Вот и сейчас — девушек в бассейне он видел, но не слышал никаких звуков плещущейся воды, их голосов, не ощущал запаха влажных тел.

Осмелев, он подошел ближе, опустил копье в воду и провел им сквозь тело одной из купальщиц. Та, счастливо улыбаясь и мелко работая ступнями, ничего не заметила. При всей своей неожиданности, это был всего лишь оптический обман. Вот только откуда он взялся? Подземные реакторы, которых не может не быть в любом достаточно крупном селении, вряд ли до сих пор подают сюда электроэнергию. Тогда откуда девушки и светящаяся вода?

Правитель несколько минут рассматривал стенки бассейна, но секрета так и не узнал. Возможно, где-то поблизости стоял возобновляемый источник энергии, возможно — предкам удалось в очередной раз умело и неожиданно использовать уникальные свойства различных материалов. Возможно, стенки водоема пропитываются светом за день — наружная сторона-то прозрачная! А по ночам начинают светиться…

Найл скользнул взглядом дальше по полу, и похолодел: у стены, поджатый короткой палкой, стоял хитиновый щит. Если кто-то здесь закрывает вентиляционные решетки, этозначит…

Посланник Богини замер, медленно поворачивая голову. После прогулки по совершенно темному коридору пространство вокруг бассейна казалось хорошо освещенным, и он без труда разглядел еще два щита вдоль стены, две двери, в одной из которых торчали босые ноги, по одну сторону помещения, и еще две — по другую.

Тихо ступая, Найл пересек зал, остановился, прислушиваясь. Теперь, когда он не думал о купальщицах, стало ясно различимым мерное посапывание, тихие стоны и даже похрапывание, доносящиеся со всех сторон. Он оказался в самом центре стойбища! Хорошо хоть, ночуют они по комнатам, а не все вместе. А то ведь, пока он в воде баловался, наступить на кого-нибудь мог.

Однако не стоило забывать, что где-то здесь должен быть сторож. Не может же племя, постоянно подвергающееся нападениям троллей или двуногих с нижних этажей, не выставлять на ночь караульных!

Интересно, только, по какому принципу? Если для спасения от нападения нижних, то охранник должен присматривать за ведущими к этой квартире коридорами, если от троллей — то и вовсе прятаться где-то здесь.

Правитель вцепился в копье, готовый к отражению внезапного нападения.

Хотя, наверное, выставленные возле воздуховодов щиты вполне могут играть еще и роль сигнализации, с грохотом падая при попытках проникнуть на стойбище.

Как же ему отсюда выбираться? Единственное, что он знал, так это то, что слева от него наружная стена дома.

Значит, где-то справа должны стоять опорные колонны. Вот только где? И как до них добраться? Туда ведет прямой путь, или придется петлять по лабиринту коридоров?

Найл по очереди подошел к каждой двери, заглянул внутрь: темнота. Он вздохнул, припомнил внешность Гибкой Руки со всеми возможными подробностями, после чего тихонько поскреб древком копья по полу.

— Ну, и где вы, сторожа? Тут тролль к вашим детям подбирается… — Найл поскреб по полу еще раз, резко хрустнув какой-то крошкой. Прислушался. Спустя несколько мгновений очень похожий хруст послышался из глубины ближайшего проема. Несколько затаенных вдохов и выдохов — и звук повторился.

— Крадется… — улыбнулся Найл, потянулся в сумрак своим сознанием, и ощутил испуганный разум, часто бьющийся пульс, клубок эмоций. Как бы туземец с перепугу паники не поднял! — Это Гибкая Рука! — послал правитель уверенный импульс в чужое сознание. — Это бродит Гибкая Рука.

Он сопроводил мысль четким и ясным образом паренька, и сторож племени успокоился, опустил оружие, выступил на свет:

— Что ты здесь делаешь, Гибкая Рука?

— Спина болит, — небрежно ответил Посланник Богини, продолжая удерживать мысленный образ в сознании каннибала. — Забыл во сне, как дойти до Гладкой Дороги.

— Туда до конца, — махнул в темноту дикарь. — Потом налево, и опять до конца. А зачем тебе Гладкая Дорога?

— Гладкая Дорога, это всегда хорошо, — неопределенно подтвердил Найл. — И как только нижние по ней передвигаются?

— Наверное, так же, как и мы…

Посланник уловил в его сознании образ карабкающегося, цепляясь за какие-то узкие трубы, человека. И даже поймал направление, где они находятся: справа от входа.

— Я сегодня одного нижнего поймал, — для естественности поведения похвастался Найл.

— Мы знаем, Гибкая Рука, ты молодец, — согласился сторож.

Правитель, решив, что разговор прошел успешно, осторожно обогнул дикаря и двинулся в указанном направлении.

— Гибкая рука! — окликнул его каннибал. — А почему ты больше не хромаешь?

От неожиданного вопроса оглянувшийся Найл на миг потерял концентрацию мысленного образа и тут же увидел, как в зрачках охранника стойбища загорается испуг узнавания:

— Ты…

Кончик вроде бы небрежно волочащегося за правителем копья подпрыгнул вверх, а тело всей своей массой качнулось назад, поддерживая резкий удар.

Остро отточенный пластмассовый стержень легко пронзил мягкую человеческую кожу и ушел глубоко в грудь. Крик оборвался, еще не возникнув, и каннибал, бережно поддерживаемый Найлом, опустился на пол.

Посланник Богини подобрал его копье вместо оставленного в теле и торопливым шагом пошел по коридору, не забывая очень тщательно прислушиваться к звукам в окружающей темноте — спаси его Богиня от того, чтобы кто-то проснулся и захотел узнать, что происходит!

Однако, несмотря на опаску, он все равно был вынужден простукивать пол перед собой — иначе можно со всего хода врезаться лбом в стену. Тогда шума окажется куда больше, чем от прикосновений легкой палочкой. Справа и вправду раздался звук, как будто кто-то, широко зевнув, зашевелился, собираясь встать, Найл пошел еще быстрее.

Неожиданно копье уткнулось в препятствие. Посланник, сделав по инерции еще пару шагов, уперся вытянутой рукой в стену, повернул налево.

Голоса! Вдалеке — наверное, у бассейна, послышались встревоженные голоса. Взбаламутил все-таки гнездо! — фыркнул Найл, спеша уйти как можно дальше.

Неожиданно кончик копья вместо пола ухнулся куда-то в пустоту и вырвался из пальцев. Найл попытался остановиться, отчаянно размахивая руками для удержания равновесия, но тело упрямо продолжало клониться вперед.

«Справа!» — вспомнил он и прыгнул в ту сторону, широко раскинув руки, словно рассчитывал захватить в них весь мир.

Лицо больно врезалось в гладкий камень — да так, что голова загудела, как пустой котел. От удара, как показалось правителю, вылетели все передние зубы, а рот наполнился кровью. Зато он переживал эти неприятности не падая в пропасть с непредставимой высоты, а прилепившись к стене шахты — правой рукой Найл сгреб со стены нечто толстое и гибкое, а левой — зацепился за некий вертикальный стержень в два пальца диаметром.

Отвисевшись несколько минут и немного придя в себя после пережитого ужаса, Посланник Богини сделал свой выбор в пользу стержня, переместился к нему и стал взбираться наверх, подтягиваясь на руках и шаркая сандалиями по стене.

Это продолжалось целую вечность. Он полз наверх, как упрямая улитка через встреченный дом, тянулся, искал ногами опоры на стене. Время от времени там удавалось нащупать некие продольные канавки, и тогда правитель отдыхал, перенеся часть веса с рук на ступни.

Самым ужасным было даже не осознание мрачной бездны под ногами, а полное непонимание того, где он находится и как отсюда выбираться. Он мог находиться в самой середине длинного глухого отрезка шахты, а мог проползать мимо открытой двери, даже не догадываясь об этом. Мог забраться уже на несколько этажей, а мог не преодолеть и одного. Вокруг царила абсолютная мгла, словно он находился в центре бескрайней, беззвездной вселенной, не имеющих ни сторон, ни верха, ни низа, и весь смысл существования крохотного разумного существа заключался только в том, чтобы ни при каких обстоятельствах не разжать руки под страхом немедленной смерти.

Он потерял счет времени, не в силах понять — висит он в пустоте еще только несколько секунд, или уже целые дни и месяцы. Тем более, что уже второй день не получающий пищи желудок начинал напоминать о себе острыми требовательными спазмами.

Но в один из дней, когда он снова поднял голову вверх, там, на расстоянии всего нескольких метров неожиданно проявился светлый прямоугольник.

Найл собрал остатки своих сил, преодолел этот последний отрезок до очередного этажа. Стиснув зубы, перебрался на гибкий провод, болтающийся между ним и дверью, раскачался и выкатился на шершавый, жесткий камень.

Он устал до такой степени, что окажись здесь людоеды или тролли, готовые живьем разделать его на множество маленьких бифштексов, Найл не то что сопротивляться — несмог бы даже кричать от боли. По счастью, аппетита на этот раз он ни у кого не вызвал, а потому смог спокойно отлежаться и придти в себя. По мере отступления усталости, лицо начинало саднить все сильнее, хотя все зубы оказались на месте — Найл, не веря своим ощущениям, долго прощупывал их языком, но никаких прорех в ровном строе не нашел.

— Бывают же чудеса! — поразился он, переворачиваясь на спину, и понял, что умер.

Он лежал на краю каменной площадки, раскинувшейся вокруг высокой ступенчатой пирамиды, золотой от ярких лучей восходящего солнца. Несколько травяных проплешин, четыре дерева, растущих вокруг стоящего на самой вершине алтаря. Как еще после темной шахты он мог перенестись в солнечную пустыню с ее великолепными храмами, кроме как не рухнув вниз и не разбившись насмерть?

Найл, постанывая от боли во всем своем измученном, избитом и усталом теле, встал, выпрямился, и только после этого сообразил, что за пирамидой поблескивает стекламипротивоположная стена дома, что облака наверху не двигаются и, скорее всего, просто нарисованы на потолке, что опорные колонны по-прежнему стоят на своих местах. Просто неведомый архитектор настолько умело расположил строение, что дальние колонны оказались на широких ступенях лестницы и воспринимаются, как естественная деталь пирамиды.

Но пирамида была хороша! Вскинувшись на высоту всех девяти метров, отведенных ей между несущими перекрытиями, открытая со всех сторон солнечным лучам, она казалась выросшей здесь, среди каменистой пустыни — и только усилием воли, удавалось убедить себя, что это не памятник древнейшей цивилизации, а довольно позднее сооружение.

Разумеется, никто и никогда не позволил бы выкупившему этот этаж чудаку нагрузить небоскреб сотнями тонн натурального камня, но с виду все выглядело именно так: грубо отесанные, но плотно пригнанные друг к другу валуны образовывали первую двухметровую ступень, с выступающими по сторонам крыльями. Вблизи эти «крылья» оказались двумя бассейнами, до краев заполненными водой.

Похоже, что водопроводная система небоскреба, никак не способная в целости и сохранности простоять тысячу лет, тем не менее смогла приучить вольные дождевые потоки течь не абы как, а по привычным, отведенным для всякой влаги маршрутам.

Над нижней площадкой пирамида поднималась по сторонам высокими, метровыми ступенями. Правда, ровно посередине, окаймленная оскаленными черепашьими головами, поднималась лестница из нормальных, мелких ступенек.

Но и здесь все было не просто так: на первом уровне сквозь ступени в тело пирамиды уводил узкий проход около метра шириной и двух в высоту. На втором уровне таких проходов, разнесенных друг от друга на несколько шагов, имелось два. Выше, под самым алтарем — еще один вход.

Найл, в руках которого из оружия не осталось ничего — даже трофейная веревка соскользнула с плеча где-то в шахте — опасливо огляделся и вошел в первую дверь. Безоружному в любом случае не стоит маячить на открытом пространстве.

— Посланник Богини, ты где? — прозвучал в сознании ясный и четкий призыв.

— Я добрался до этажа, который трудно перепутать с другими, — откликнулся правитель полноценной мысленной картинкой. — Поднимайтесь наверх, и встретимся здесь.

— Мы идем, Посланник! — ответили братья по плоти, и контакт оборвался.

Коридор, по виду сложенный из гранитных камней, уходил вперед почти на два десятка метров, и там, вдалеке, угадывалось ярко освещенное, обширное помещение. Уже метров за десять Найл увидел там огромные ступни изваяния, причем изваяния немаленького. Метров за пять он понял, что справа и слева от первой скульптуры находятся еще два, за пару метров он понял, что в скрытом в пирамиде храме высечены три сидящих бога по типу колоссов в Абу-Симбеле.

И лишь войдя в храм и поднял глаза, Найл увидел этих богов и просто оторопел от неожиданного кощунства:

Там сидели Микки-маус, утенок Дональд и пес Гуфи.

Далеко не сразу правитель вспомнил, что небоскреб возводился отнюдь не в те времена, когда пирамиды народов майя, инков или Древнего Египта были строениями священными, таинственными и почитаемыми, а в конце двадцать второго века, когда их воспринимали как туристскую экзотику, образец для штамповки сувениров. Да и оторопь — построивший пирамиду чудак несомненно именно на такую реакцию гостей и рассчитывал. Можно себе представить, как он веселился, глядя на ошарашенные лица людей!

Тем не менее, водружение на троны, подобно сакральным существам, придуманных Диснеем зверюшек Найлу решительно не понравилось — пусть даже они и стали главным символом целой эпохи. Он слишком хорошо помнил, чем может обернуться пренебрежение к символике и обрядам древних культов — сам однажды оказался в шкуре демона.

Не желая прикасаться к неприятным созданиям, Найл вышел наружу, поднялся выше и заглянул в помещения второго этажа. Здесь тоже было на что полюбоваться: каменные ложа, тяжелые мраморные столы и столешницы, огромные вазы, вырезанные из цельных кусков яшмы, мраморные скульптуры в нишах, алтарь между выходящих на одну из ступеней пирамиды окон. Разумеется, все эти изделия наверняка тоже всего лишь копировали древние образцы, но впечатление присутствия на древнеримской вилле создавалось полное.

— А на третьем этаже наверняка маленький Стоунхендж, — пробормотал правитель, поднимаясь выше.

Но здесь оказалась самые обыкновенные апартаменты в стиле двадцать первого века — прямоугольники, оставшиеся от водяных кроватей, рассыпающиеся диваны, ажурные «вечные» светильники, несколько уцелевших шкафов с разными безделушками на полках, аскетичный кабинет — с круглым пластиковым столом, со встроенным в столешницу компьютером, широким окном и картиной «Юдифь» на ламинатной стене.

Что больше всего удивило Найла — так это отсутствие книг. И книг, и книжных шкафов. Для человека, потратившие немалые деньги на копирование древней пирамида и римской виллы, такое небрежение к литературе показалось для правителя странным.

В заключение он поднялся на самую вершину, к жертвеннику, и еще раз восхитился гением создателя этого строения. Отсюда, сверху, в свете налившегося солнцем дня, казалось, что пирамида и вправду стоит на небольшой каменной площадке, вырубленной в первозданной сельве. Отсюда находящийся у основания небоскреба город был невидим — за границами этажа виднелись лишь далекие заросли зеленых лесов.

Найл поднял глаза кверху. До потолка оставалось от силы полметра. Он не удержался, подпрыгнул и хлопнул ладонью по туго натянутому пластику небосклона.

Интересно, такую возможность строитель тоже предусмотрел специально?

Тут Посланник Богини увидел выбирающихся из проема лифтовой колонны людей и резко присел. Братья по плоти идут по лестнице, значит это не они…

— Вы меня слышите? — послал он мысленный призыв. — Вы далеко?

— Мы поднимаемся, Посланник Богини.

Найл выглянул над алтарем: около опоры уже успело собраться больше трех десятков человек, и они продолжали накапливаться. Каннибалы! И то, что мужчин среди них от силы треть, а остальные молодые девушки и малые дети роли не играло. С такой толпой одними ментальными способностями не сладишь. Посланник, не дожидаясь, пока его заметят, начал спускаться вниз, благо на этаж дикари выбирались с противоположной от лестницы стороны.

Куда спрятаться?

Знать бы, что им здесь нужно! Если они пришли надолго, то обоснуются, наверняка, в комнатах. Там от них не скрыться. На открытом пространстве — тоже.

Правитель сбежал вниз, нырнул в храм, подскочил к Гуфи и втиснулся в глубокую выемку за его спиной. Здесь туземцам делать явно нечего, здесь не найдут.

— Братья, вы далеко?

— Мы поднимаемся, Посланник! — мысль сопровождала эмоция торопливости. Братья по плоти спешили, как только могли.

В ведущем в храм коридоре послышались шаги. Шум гулко нарастал, и вдруг резко превратился в тихий шелест: каннибалы вошли внутрь и растекались в стороны.

«Что вам здесь нужно?» — раздраженно подумал Найл, опасливо выглянул из-за каменной спины и высмотрел среди прочих дикарей девчушку лет двенадцати. Он легко прикоснулся к ее сознанию, погрузился в мысли.

Туземка хотела есть. Очень была не голодна — ей удалось перекусить пару часов назад, но она радовалась тому, что скоро все станут есть снова, и никак не могла дождаться этого момента.

Как хорошо, что Гибкая Рука оказался предателем именно сегодня! Все как раз проголодались, ни разу не прикоснувшись к мясу за последние два дня, а тут, сразу — Гибкая Рука убил Голого Глаза, теперь за убийство убьют самого Гибкая Рука. Жалко только, нижний сбежал, с ним было бы еще больше мяса. С нижним мяса хватило бы всем вдосталь.

— Кормитель наш, отец нашего рода и созидатель вселенной, ее уровней и Гладких Дорог! — девчушка напряглась, прислушиваясь к словам вождя, и Найл увидел происходящее ее глазами: низкорослого лысого мужчину в волосяной тунике, вскинувшего перед собой руки, связанного паренька у него за спиной, двух таких же пареньков, без особого повода подкалывающих товарища копьями. Гибкая Рука, из героев клана неожиданно превратившийся в его изменника, стоял, понурив голову и покорно терпя издевательства.

— Кормитель наш, привели мы на великодушный суд твой несчастное тело, созданное волей твоей, но изменившее заветам твоим. Он, недостойный более называться прежнимименем, отринул заветы предков. Он отпустил нижнего, созданного тобою ради услаждения желудков наших. Он убил вместо него Голого Глаза, члена нашего клана и твоего потомка.

Что удивило Найла из мыслей девушки, так это то, что «нижнего» она за человека не считала, а вот Голого Глаза — да. Жители нижних этажей считались здесь обычными дикими насекомыми, на которых можно и нужно охотиться.

— Великий Кормитель! Ответь нам, если желаешь спасти это тело!

Тут до Найла наконец дошло, что Великим Кормильцем племени считается Гуфи! Клан каннибалов поклоняется, как своему Богу, диснеевскому Гуфи! Интересно, как такой бред пришел им в голову?

Вскоре появился ответ и на этот вопрос. Оказывается, у пса ноги были сделаны куда длиннее, чем у остальных героев, а потому между голенями и креслом имелся зазор.

Гибкую Руку затолкали туда, поддернули вверх, и его голова высунулась между коленей добродушного глуповатого пса. Под затылок и подбородок тут же подсунули хитиновые щиты со специальными выемками — и паренек повис в воздухе, способный только шевелить ногами, и больше ни на что.

Племя дикарей придвинулось ближе, едва не причмокивая в ожидании начала церемонии.

— Мы поднялись, Посланник Богини! — Найл получил сразу от нескольких смертоносцев отряда картинку пирамиды с внешней стороны.

— Входите в нижний проход в лестнице! — скомандовал правитель. — Скорее!

Вождь Крепкий Ноготь забрался Гуфи на колени, уселся рядом с провинившимся пареньком, аккуратно, едва ли не с нежностью пригладил его волосы, после чего примерилсяк голове треугольным куском металла.

Найл вздохнул и начал понемногу выбираться из укрытия — Остановитесь! — его мысленное послание предназначалось сразу всем дикарям, и внушал его Посланник Богинисо всей силой, на какую был способен. — Не нужно убивать Гибкую Руку! Это говорю я, ваш Бог Кормитель. Вы спрашивали моего совета, и я отвечаю вам на вопрос.

Каннибалы растерялись.

Явившийся прямо из тела их Бога человек говорил на понятном каждому языке, и отвечал на заданный Кормильцу вопрос. Вот только они совсем не ждали такого ответа.

— Я узнал его! — неожиданно закричал один из туземцев. — Это нижний! Он сбежал в храм нашего Кормителя!

— Я ваш Бог! — Найл мягким движением словно стянул что-то с поверхности своего тела и метнул вперед. От ментального удара дикарь резко дернул головой назад и потерял равновесие. — И чтобы доказать это, сейчас я сотворю чудо. Оглянитесь!

Люди клана каннибалов развернулись и увидели запыхавшихся воинов и стремительных смертоносцев, входящих в храм.

Братья по плоти успели!

— Вы плохо вели себя, — Найл с показным спокойствием протиснулся сквозь ряды дикарей. — Я недоволен. Я хочу, чтобы вы остались в этом храме и подумали над своим поведением. Трасик, Лоруз, затяните паутиной проход.

— Мой господин, — Нефтис, не сдержавшись, обняла правителя так, что он едва не взвыл от боли во всем теле. — Что с вами, мой господин? У вас лицо…

— И руки, и ноги, и спина, — добавил от себя Найл. — Мне пришлось не совсем легко. Мои щит и меч нашли?

— Да…

— Я рад, что вы вернулись, мой господин, — более сдержано поздоровался Поруз.

— Я тоже рад вас видеть, шериф, — кивнул правитель. — С вашего позволения, я немного задержусь здесь, а тебя с братьями попрошу проверить те этажи, мимо которых вы проскочили, спеша мне на помощь.

— Да, мой господин, — четко развернулся северянин и отправился выполнять поручения.

— Простите меня, мой господин, — опустилась на колени Нефтис, — я не смогла вас защитить…

— Встань, и помоги мне отойти подальше от этой пирамиды. А заодно расскажи, что случилось?

— На нас напали из отверстия в одну из этих башен, — телохранительница указала на опорные колонны. — На вас напали из-за спины, и оглушили сразу, а я… Простите, мой господин, я не смогла отбиться и меня тоже оглушили. Вас успели утащить в шахту, и смертоносцы не решились наносить удары парализующей волей или страхом, опасаясь, что туземцы уронят вас вниз. Пауки подбежали, впрыснули яд тем дикарям, что тащили меня. Потом погнались по шахте за остальными и убили еще троих, но вас с ними не оказалось. Наверное, смертоносцы побежали не в ту сторону.

— Да, наверное, — Найл ушел в самый дальний угол, уселся опершись на прозрачные стены, за которыми раскинулось голубое небо. — Надо сказать Порузу, чтобы лагерь делали здесь, в углу. Отгородили участок от прочего этажа. До потолков далеко, полы тут сплошные, под ними не подберешься. Хоть ночь проведем спокойно.

— А почему не в пирамиде?

— Ты видишь, какие там толстые стены? В них наверняка есть немалое число воздуховодов, а то и просто пустого пространства. Так что, нам туда лучше не соваться.