Чтение 6–й страницы книги ~Вождь~

— Тролли?

— Они самые, Нефтис. Это тот редкий случай, когда наша Великая Богиня Дельты умудрилась перехитрить самое себя.

— Как это?

— Она хотела увеличить шансы пауков и других насекомых на выживание и обретение разума. Она начала подпитывать всех их жизненной энергией, и они начали расти.

— Так это же хорошо, мой господин! Они стали больше, сильнее, умнее.

— Больше и сильнее далеко не всегда значит «хорошо», Нефтис. Например, на всех островах звери практически всегда меньше размером, чем на суше. Маленькому легче прокормиться. Этот небоскреб похож на точно такой же остров. Миллионы поколений маленьких жучков и паучков находили в нем для себя укрытия, жили, находили пропитание. Но потом они стали расти, и щелей для них больше не находилось. Наверное, когда-то здесь тоже шла борьба людей и восьмилапых, и двуногие какое-то время пребывали в рабстве. Но на Homo sapiens излучение Богини не действует, и они вовсе не обязаны увеличиваться в размерах. Они могут и уменьшаться. Вот какие-то из местных племен и научилось жить в пространствах между стен, под фальшполами, в воздуховодах, в канализационных трубах и трубах для проводки. Теперь уже смертоносцы не могли туда за ними забраться, и люди впервые почувствовали себя в безопасности. Ведь даже парализовав тролля в каком-нибудь закутке, паук уже не мог его оттуда вытащить, чтобы сожрать. Наступление началось в обратном направлении. Из-за решеток вентиляции, из-под полов маленькие человечки выслеживали восьмилапых и убивали их отравленными стрелами, а потом выбирались из укрытий и разделывали на кусочки, готовые мгновенно исчезнуть при малейшей опасности. В итоге ни пауков, ни насекомых в небоскребе больше нет. Их перебили всех.

— Но ведь это ужасно!

— Да, — согласился Найл, закрывая глаза. — Тролли оказались слишком сильны для своего мира. Они перебили всех врагов и теперь, наверняка, сами страдают от голода.

— Вам постелить выворотку, мой господин?

— Да, Нефтис. Что-то я немного устал за последний день.

ГЛАВА 7

ГУБКА

Найл проспал ровно столько, сколько ему дали — до полудня следующего дня. За это время братья по плоти успели, спускаясь сверху вниз, проверить пропущенные в спешке этажи, но никаких признаков Семени так и не обнаружили.

— Значит, нужно подниматься выше, — сонно потряс головой Посланник Богини, выслушав доклад северянина.

— Может быть, вам нужен еще отдых, мой господин? — предложил Поруз. — Вы ранены и явно нездоровы.

— Мне нужно Семя, — поморщился Найл. — Ты не поверишь, северянин, но рядом с ним все раны затянутся в считанные мгновения.

Была и еще одна причина не засиживаться на месте — голод. Братья по плоти ничего не ели уже три дня. Брезгливость к плоти себе подобного пока сдерживала их желание разделать несколько двуногих из племени каннибалов, но если пищу не удастся добыть в течение хотя бы пары дней… Тогда придется забыть о принципах, и вернуться во владения племени.

— Уберите паутину с прохода в храм, — разрешил правитель. — Пусть уходят.

Смертоносцы побежали выполнять приказание, и вскоре из пирамиды вышла и торжественно направилась к Найлу целая делегация из полутора десятков туземцев с Гибкой Рукой во главе.

Женщины с детишками тоже выбрались наружу, но теснились в стороне.

— Мы осознали твое недовольство, Кормитель, и единодушно решили исправить его, как истинные твои дети! — Паренек поднял на вытянутых руках голову Крепкого Ногтя. — Простишь ли ты нас и одаришь ли снова своей милостью?

Найл задумчиво посмотрел в сторону небольшой кучки молодых мам и тощих малышей. Что он мог сделать для них, признавших в нем своего Бога? Взять с собой? Но ведь он отправляется не в спокойное путешествие к сытым берегам, а продолжает восхождение на невероятную высоту древнего здания. Сможет ли он утянуть за собой подобную обузу? Выдержат ли они сами подобный переход? Вряд ли… Что еще? Оставить им завет не убивать себе подобных, не есть людей? А чем тогда они вообще смогут питаться?

— Простишь ли ты нас и одаришь ли снова своей милостью? — с надеждой переспросил Гибкая Рука.

— Да, — кивнул Найл и взял протянутую ему голову с характерным прямоугольным вырезом по своду черепа. — Я прощаю вас, и милость моя всегда пребудет с вами.

Мужчины разразились радостными воплями:

— На нижних! Мы идем добывать нижних! С нами милость Кормителя!

Они так обрадовались, что не стали дожидаться ухода новоявленного Бога и устремились к лифтовым шахтам. Найл подождал, пока с этажа не исчезнет последний каннибал,подошел к другой шахте и выкинул голову туда.

— Пошли. Наша дорога идет в другом направлении.* * *

Три этажа над пирамидой доставили путникам истинное наслаждение: на них не было ничего, кроме рассыпанных по полам гибких одноразовых пластмассовых тарелок. В остальном, как в холле первого этажа — пусто от стены до стены, никаких фальшполов или труб под потолком. А когда братья по плоти решили двигаться дальше, то внезапно обнаружили, что лестницу перегораживает пористая мягкая стена.

— Что это, Посланник? — в трудной ситуации братья всегда полагались на мнение опытного Найла, который был старше их почти в четыре раза.

Правитель выдвинулся вперед, нажал на стену ладонью.

Она поддалась, уйдя на глубину почти в локоть, но когда руку убрали — выпрямилась опять.

— Больше всего это похоже на губку. Я видел такие у троллей, они из них матрацы себе делали. Она не должна быть прочной.

Правитель вытянул меч и несколькими резкими ударами из стороны в сторону иссек стену. Клинок действительно проходил сквозь губку, не встречая опоры — вот только пользы это не принесло. Несколько крупных кусков упало на ступени — но стена, хоть и порезанная, осталась стоять на своем месте.

Найл решительно двинулся вперед, яростно работая оружием и прорубился на несколько шагов, буквально войдя в стену с головой — но все, чего удалось добиться, так это выяснить, что она несомненно толще нескольких метров.

— Шериф! — запарившийся правитель спрятал оружие. — Отправьте смертоносцев на разведку вверх по шахтам. Может быть хоть там этой мерзости нет.

Однако надежды Посланника Богини не оправдались — губка плотно забивала все шахты, не оставляя для прохода ни малейшей щелочки. Путникам пришлось становиться на ночлег вокруг надежно запертой от них лестницы, благо ни фальшполов, ни вентиляционных коробов видно не было, и за натянутой вокруг стоянки паутиной опасаться чего-либо не стоило.

К утру никаких новых идей ни у Найла, ни у северянина, ни у братьев по плоти не появилось. Правитель, подавая пример, первым вошел на лестницу и принялся врубаться в рыхлую массу, продвигаясь шаг за шагом вперед. Лохмотья коричневой губки сыпались вниз один за одним, легко перекатываясь из стороны в сторону от легкого толчка, клинок мелькал непрерывно, высекая проход по высоте человеческого роста. Труднее всего давалось прорубание расширения снизу — чтобы могли пройти пауки. Для этого приходилось или нагибаться, или садиться на корточки. Вскоре Найл не выдержал постоянной боли в спине, и стал рубить широкий проход в полный рост — так получалось проще.

Где-то за час он прошел весь первый пролет. Меч к этому времени из легкого, хорошо сбалансированного инструмента превратился в тяжелую, совершенно неподъемную железную палку.

Посланник Богини отступил, но вместо него на лестницу тут же поднялась могучая широкоплечая Нефтис.

Вскоре на площадку этажа покатились крупные мягкие куски. Стражница работала с такой яростью, что, казалось — одна способна измочалить всю стену насквозь, но уже через час стало ясно, что мягкая, податливая губка победила и ее. Телохранительница вернулась на этаж и, тяжело дыша, рухнула на пол рядом с Найлом.

На лестницу ступили Трития и Нувтуз.

— А что, если эта масса наполняет дом до самой крыши? — подошел к ним Поруз. — Что тогда?

— Тогда нам предстоит очень трудный путь, шериф, — твердо ответил Посланник Богини, давая понять, что никакого отступления не будет. — Кстати, северянин, а на каком этаже мы находимся? Пока меня каннибалы без сознания таскали туда-сюда, а потом по темным тоннелям гоняли, я совсем со счета сбился.

— Я тоже не считал, — пожал плечами Поруз. — Наверное, мы где-нибудь посередине дома.

— Думаешь? — засомневался Найл. — Давай попробуем сосчитать. За первые два дня мы прошли двенадцать этажей, потом были четыре с жилищами троллей, потом пошли жилые, там меня стукнули… Сколько их было? Шесть? Двенадцать?

— Да, около десяти, — кивнул северянин.

— Получается, два раза по двенадцать, плюс четыре с троллями, пирамида, плюс еще три этих, пустых. Тридцать два. А в доме этих этажей двести шестьдесят две штуки. А ты говоришь, до половины дома добрались! Чуть больше одной десятой дома получается, Поруз, не больше.

— Одна десятая… — северянин поднес ладони к лицу. — И все это сделали обычные люди? Такими же вот руками? Не может быть!

— Вот так, — усмехнулся Найл. — А вы все трудолюбию муравьев удивляетесь.

Тем временем братья по плоти пробились уже к началу четвертого пролета. В отличие от Найла и Нефтис, они работали не до изнеможения, а сменяли друг друга через несколько минут — и каждый свежий человек работал вдвое бодрее, чем уставший.

— Наверное, мы пропустили выход на этаж, — подошла к правителю Аполия.

— Ладно, пойдем, посмотрим.

Посмотрим — оказалось слишком громко сказано. После первого лестничного поворота видимость стала просто плохой, а после второго — идти пришлось на ощупь. Хорошо еще, что вырезанные и откинутые назад куски губки не подворачивались под ногами, а просто сминались, и о них невозможно было споткнуться.

— Я начал рубить дорогу выше, — прозвучал в темноте мужской голос, — но подумал о том, что на этой площадке мог быть выход наружу.

— Сейчас, отойдите в сторонку, — попросил правитель, обнажая оружие.

— Я пошел работать дальше, — отозвался мужской голос.

— Аполия?.. — переспросил Найл промолчавшую девушку.

— Я в стороне, — немного снизу послышался голос.

После этого Посланник Богини более-менее спокойно стал тыкать мечом во все стороны, но каждый раз, пронзая толщу губки, клинок упирался во что-то твердое.

— Стены здесь вокруг, — с сожалением признал Найл.

— А я до очередного поворота дошел, — ответил паренек сверху.

— Подожди… — спрятав оружие в ножны, Посланник наклонился и, естественно, нащупал засыпавшие ноги почти до колен мягкие лохмотья. Он начал сталкивать мусор вниз,предупредив девушку: — Аполия, сбрось все это дальше на этаж.

Потом, выставив руки вперед, Найл поднялся к брату по плоти, отодвинул его в сторону. И снова принялся прощупывать клинком стены:

— Есть! Здесь был проход. Ты где? — правитель нащупал паренька. — Стой за спиной.

Посланник Богини принялся неспешно прорезать вход на этаж, прикидывая, сколько времени может занять расчистка всех комнат. Получалось, что следовало придумать другой способ поиска Семени.

Внезапно с силой опустившаяся рука не встретила сопротивления, и Найл с криком повалился вперед.

— Посланник! Посланник Богини! — испуганно закричали оба брата.

— Я цел… — выдохнул Найл, медленно приходя в себя. Упал он не в пропасть, и даже не на пол, а на толстый мягкий слой — но в памяти оставалось еще слишком свежо неожиданное падение в шахту лифта, случившееся точно в такой же темноте. — Идите сюда.

Несколько минут правитель радовался — он решил, что слой губки покрывает только пол и стены, и по этажу можно хоть как-то ходить, пусть даже проваливаясь по колено и на ощупь. Но не успел он преодолеть и десятка метров, как опять уткнулся в рыхлую мягкую преграду.

— Какая мерзость! — он несколько раз тыкнул в препятствие мечом, убеждаясь, что за ним не скрывается стена, а потом начал с размаху иссекать его клинком.

— Ты где, Посланник? — вдруг окликнули его сзади.

— Входите в дверь, поворачивайте один налево, другой направо и пытайтесь добраться до наружного окна, — скомандовал правитель. — Может, удастся запустить сюда хоть немного света.

— Сейчас попробуем… — отозвались братья. Вскоре послышалось напряженное дыхание и звуки падающих на мягкое препятствие ударов.

— Ты слышала Аполия? — внезапно поинтересовался паренек.

— Что?

— Звук какой-то… Как будто деревом о дерево потерли…

— Нет, не слышала…

Найл прекратил работу, тоже прислушиваясь. И ему вправду показалось, что поблизости кто-то шевелится.

— А-а! — разорвал темноту отчаянный крик боли. — Нет! А-а-а!

Вопль сменился предсмертным хрипом.

— Нуфтуз? Нуфтуз!!! — правитель понял, что девушка в ярости беспорядочно машет мечом, и закричал:

— Остановись! Аполия, не смей! Сослепу или меня зарубишь, или Нуфтуза покалечишь! Назад, немедленно! На лестницу. Нуфтуз, ты меня слышишь? На лестницу!

Паренек не отозвался, а Посланник Богини, наткнувшись по дороге на Аполию и уволакивая ее за собой, торопливо скатился обратно на этаж и зажмурился от ударившего по глазам яркого света.

— Что? Что там случилось? — столпились вокруг них братья по плоти.

— Нуфтуз, — хлюпнула носом девушка. — Его кто-то…

— А что мы могли сделать в темноте? — огрызнулся Найл. — Нас бы сожрали, или мы сами друг друга зарезали.

Он с силой ударил себя кулаком в ладонь:

— Проклятая темнота!

Посланник Богини ушел на другой край этажа и уселся, положив руки себе на колени и уткнувшись в них лбом.

— Вы в порядке, мой господин? — поинтересовалась Нефтис.

— Я думаю, — угрюмо ответил Найл.

— А что мы можем сделать? — пожал плечами подошедший вместе с ней северянин.

— Забудьте это слово, шериф Поруз! — рявкнул Найл, поднимая голову. — Забудьте и никогда не употребляйте в моем присутствии! Не «что мы можем сделать?», а «как мы будем пробиваться?!» Вам ясно шериф? Братья по плоти могут потерпеть поражение, только если сами поверят в такую возможность! Мы никогда не проигрываем. Я не хочу знать, какие случаются беды, я хочу знать, как мы будет мы ними справляться. Мы думаем только о том, как победить!

— Простите, мой господин, — северянин понял, что попал под горячую руку, и ретировался.

— Ну, а ты что скажешь? — повернул Найл голову к стражнице.

— Чтобы пройти дальше, нам нужно научиться видеть в темноте, — ответила Нефтис.

— Видеть в темноте, — задумчиво пробормотал Посланник Богини. — Видеть в темноте… А ну-ка, пойдем! Он очень вовремя вспомнил самое главное: как братья по плоти стали единым целым.

Когда-то, когда городом пауков правил Смертоносец-Повелитель, а люди оставались покорными рабами, паучата рождались в Запретных развалинах, а люди воспитывались на острове детей. Впрочем, подобный обычай сохраняется и поныне, с той лишь разницей, что на острове воспитываются дети, купленные казной в северных землях: подкидыши, нежелательные дети, плоды тайных беременностей или просто дети из семей, не способных их прокормить. Свободные люди воспитывают потомков сами.

В землях княжества Граничного пауки-смертоносцы нанимали самок, которые рождали им потомство, и потом самцы выращивали их сами, в больших семьях — а люди тоже жилиотдельно.

Братья же по плоти родились в Дельте, куда отступили остатки разгромленной тогда армии пауков. Здесь, под одними кронами, на общей поляне рождали дети смертоносцеви стражниц, здесь, бок о бок, одной семьей они росли, мужали, учились общаться между собой, понимать привычки и потребности друг друга. Для любого из них разница между пауком и человеком была ничуть не больше, чем для обычного двуногого — разница между братом и сестрой. Они все были единым целым, они прекрасно умели общаться мысленно или на языке жестов, они любили друг друга и доверяли друг другу без малейших сомнений.

Однако двуногие братья, имея навыки ментального общения, никогда не развивали эти свои способности — не возникало до сих пор такой потребности. Кажется, настала пора восполнить этот пробел.

Пареньки и девушки, повинуясь мысленному призыву Посланника Богини стали выходить ему навстречу, неуверенно переглядываясь.

— Да, вы правильно понимаете, — кивнул Найл. — Смертоносцам, с их широко расставленными лапами, трудно действовать в наших узких прорубленных ходах, они не могут сами пробивать стены, если наткнутся на препятствие. Значит, идти придется нам. Возьмите свои выворотки и возвращайтесь сюда.

Спустя несколько минут все тринадцать подростков, уцелевших за время трудного пути, собрались напротив Посланника Богини, стоя на коленях на мягких выворотках.

— Итак, я хочу сказать вам, братья, что мы видим этот мир намного лучше и подробнее, нежели сами подозреваем. Просто в большинстве случаев мы не нуждаемся в тех способностях, которые считаем вымышленными. Калла, Трития, вы помните, как я учил вас видеть ауру? Это совсем нетрудно, мы видим ее всегда. Просто слишком привыкли не обращать на нее внимания. Помните, как вы удивлялись, впервые различив ауры раненых?

Девушки закивали.

— Сегодня я научу вас кое-чему еще. Научу видеть ментальный мир. Это совсем нетрудно — трудность в том, что инструментом для этого зрения является наше сознание. А оно постоянно занято чем-то другим. Первое, что необходимо нам сделать, это очистить сознание от посторонних мыслей. Закройте глаза. Теперь вы находитесь наедине с собой, и ничто постороннее не отвлекает ваше внимание. Если кому-то неудобно сидеть, что-то покалывает, корень щекочет ногу, избавьтесь от этой помехи. Проще отбросить камушек в сторону, чем устранять боль от него усилием воли.

Некоторые из братьев зашевелились. Найл немного выждал и продолжил.

— В вашем сознании постоянно роятся различные мысли, беспокойство, надежды, идеи, которые находятся на переднем плане и застилают от вас мир. Их нужно убрать. Отбросить их сознательно не получится, поскольку эти порождения ума от направленного на них внимания становятся только сильнее и застят собою все. На них не нужно обращать внимания. Их нужно созерцать. Отступите в сторону от этого кипящего котла, взгляните на него с эмоцией интереса: а что там в нем будет без меня? Проявите терпение, мысли живучи и не сдадутся вам сразу.

Сам Посланник Богини после нескольких лет практики подобных упражнений научился очищать свой разум в течение считанных мгновений, но как справятся подростки, он не знал. Оставалось только гадать.

— Вам некуда спешить, у вас впереди целая вечность, вам легко и спокойно, вас ничего не беспокоит, не тревожит, не заботит. Вам не о чем думать. Вам нужно только спокойно дышать и ждать, ждать, ждать. Ждать наступления полной тишины. Ждать, пока все мысленные вихри не перестанут баламутить гладь вашего разума, подталкиваемые вашим вниманием. Абсолютная тишина и покой. Только идеально ровная поверхность ночного озера способна отразить в себе звезды и Луну, только совершенно спокойное сознание способно отразить в себе окружающий мир…

Найл смолк, пытаясь отразить мысли кого-нибудь из братьев, но ничего не услышал. В ментальном плане вокруг царила полная тишина.

— Ваше сознание больше не нужно удерживать в маленькой черепной коробке, братья по плоти, — продолжил правитель. — Сознание, способное отразить вселенную само равно вселенной. Выдохните его, пусть оно разойдется в стороны, пусть накроет собой пространство вокруг вас. Пусть окружающий мир станет вами.

Послышалось легкое дуновение ветерка. Найл, который сам следовал всем своим советам, тоже сделал легкий выдох, раскрываясь сознанием на сотни метров вокруг, и утопая в ослепительном свете.

— Ждите, ждите, мы должны привыкнуть к этому свету, из-за которого не воспринимаем ничего вокруг. Это исходящая от Семени энергия, слишком сильная для нашего сознания…

Свет начал быстро затухать, и правитель с изумление осознал, что это не он привыкает к плотной энергетике вокруг — это сама энергетика резко падает по силе! Семя слышало их! Все эти дни оно продолжало следить за ними и ждать избавления от тысячелетней муки голодом и жаждой. Как жаль, что у него нет глаз и ушей, что оно еще недостаточно развито, чтобы увидеть себя со стороны, глазами окружающих насекомых и сообщить, где оно находится. Но оно поняло, что может помочь путникам, уменьшив свое излучение — и Семя уменьшило его.

Теперь Посланник Богини хорошо различал нависший над самой головой бледно-розовый потолок, ослепительные точки вокруг, темный пол.

— Теперь вы понимаете, почему восьмилапые не делят окружающий мир на живую и неживую природу? — поинтересовался он. — В ментальном мире видимо только то, что имеет энергетику. Если мы видим пол, это значит, что он обладает неким потенциалом жизни, пусть и низшего уровня. Розовая масса над нами, это губка. Она куда более живая, а потому и различима четче. Чем больше энергетики в живом существе, тем выше развито его сознание, и тем ярче он светится. Теперь спокойно, не делая никаких движений, приоткройте глаза. Вы видите, что ослепительные точки, осознаваемые вашим разумом совпадают с телами братьев или моим. Это та самая причина, по какой мы не пользуемся ментальным зрением. Глаза дают более ясное и конкретное представление, а потому мы легко обходимся ими. Закройте глаза. Запомните, чем ярче светится точка, тем она разумнее и активнее, тем она опаснее. Сейчас мы пойдем наверх, найдем существо, убившее Нуфтуза, и уничтожим его. Об этом не нужно думать, это нужно выполнить. Когда увидите свет энергетики хищника, не вздумайте его рубить! Мечи на ментальном плане невидимы, можете легко поранить друг друга. Колите клинками в его направлении, и никаких широких движений! А теперь…

Найл поднялся.

— Теперь вам необходимо поддерживать в себе то состояние, которого вам удалось достичь. Не поддаться на желание обдумать план дальнейших действий, оценить опасность. Только созерцать, и только действовать! От этого зависит вся ваша жизнь.

Посланник Богини не очень рассчитывал что вот так, сразу, всего за несколько часов подростков удастся научить ориентироваться в мире, совершенно непохожем на привычный, но и успех особого удивления у него не вызвал. Ведь мысленные контакты братьям по плоти не в новинку, они хорошо развили области своего мозга, способные к работе в ментальном пространстве.

Ему оставалось лишь только показать, как именно это делать, а инструмент у братьев имелся уже давно.

Тем не менее, Найл пошел первым, с каждой ступенькой погружаясь все глубже в розовую массу. Никаких стен, пола и потолков сквозь нее, естественно, разглядеть было невозможно, а вот достаточно яркий овал выше и немного в стороне он уже различал, несмотря на многометровую толщу губки и бетона. Похоже, та самая тварь, что напала на Нуфтуза, отдыхала после удачной охоты.

— Видите? — негромко поинтересовался Посланник Богини.

— Да, — с пропитанной нетерпением ненавистью ответили из-за спины. Лестница отвернула, очередным пролетом уводя братьев в противоположную сторону, но уже следующий пролет оказался направлен точно во врага.

Правитель сузил поле зрения — сейчас для него важнее не способность видеть на расстояние дневного перехода, а четкость деталей прямо перед собой. Овальное пятно вытянулось в острый кончик с одной стороны, притупилось с другой, — и рядом с телом замаячили еще две слабо светящиеся черточки…

Клешни — понял Найл. Спереди заходить нельзя, перекусит пополам. Атаковать нужно сбоку, где против ударов тяжелых мечей не устоит ни одна хитиновая броня. Он остановился, теряя картину ментального мира, но зато втекая тонкой прохладной струйкой в сознание сытого и довольного существа. И сразу понял, как правильно поступил, направившись в сторону мерных пружинящих толчков, отдававшихся в стороне от привычного места охоты. Передние лапы с первой попытки захватили в этом месте сочное, горячее существо, которое сейчас так приятно согревает желудок.

Хотя каким-то краешком сознания Найл и понимал, что монстр вспоминает о только что убитом пареньке, но испытать ни злости, ни сожаления не смог — уж слишком много сытной истомы разливалось в занятом им сознании. Зато он мог намекнуть, что очень похожие толчки ощущаются в нескольких шагах впереди.

Поначалу объевшийся монстр реагировать на это не захотел, но Посланник Богини раз за разом вталкивал в его тупую голову, что такая удача часто не случается. Что упускать добычу нельзя, и если уж такой шанс появился, нужно наесться не на полгода, а на год вперед.

В конце концов хищник поддался и нехотя двинулся вперед, загребая широкими передними лапами и подталкиваясь множеством задних. Он пересек коридор, уткнулся головой в стену, вонзил в нее лапы, раздвинул в стороны, протолкнулся вперед, снова выпростал лапы и разодрал стену впереди. Углубился еще немного.

— Пора! — хотя Найл ничего и не видел, но отлично представлял, где лежит раскинувшееся поперек коридора тело, увязнув одной стороной в одной стене, а хвостом оставаясь в другой. Он пробежал несколько шагов, ощутил под левой ладонью гладкий хитиновый панцирь и со всей силы вонзил в него тяжелый меч, вогнав по самую рукоять, покачал клинком из стороны в сторону, распарывая внутренности, после чего выдернул оружие, перехватил его лезвием вниз и снова вонзил хищнику в спину.* * *

В двери лестницы монстр не влез, и чтобы перетащить его вниз братья по плоти пришлось рубить тушу на куски.

Из морды с двумя похожими на клыкастые лопаты клешнями выгребли все мясо, а саму ее оставили у стены, слепо таращиться на предзакатное солнце. Приятным сюрпризом оказалось и то, что губка, хотя и чадила черным влажным дымом, но все-таки горела. Очень скоро на этаже затрещали крупными искрами сразу четыре костра, возле которых братья по плоти зажаривали крупные ломти белого мяса.

Найл наравне со всеми отрезал сочащиеся соком куски, подносил к огню, дожидался пока они покроются поджаристой корочкой, и вспоминал утверждения Белой Башни о том,что после долгой голодовки съесть сразу много пищи — смертельно опасно. Маленький отряд, голодавший почти пять дней, за пару вечерних часов успел почти полностью истребить насекомое, почти равное по весу всем людям, вместе взятым, и никто из них больным себя отнюдь не почувствовал.

Вскоре настала ночь. Пауки подправили паутинное заграждение, и путники вновь устроились на ночлег вокруг ведущей к небесам лестницы, теперь совершенно уверенные в неизбежном успехе своей экспедиции.

Рано поутру Посланник Богини отправил братьев по плоти прорубаться дальше наверх, наказав отдыхающим воинам собирать катящиеся от лестницы куски губки и раскладывать их у окна на солнце — сушиться. А сам, отойдя в дальний конец этажа, уселся под охраной суровой Нефтис на пол, поднял лицо кверху и замер.

Примерно через час такого времяпровождения он пересел метров на сто в сторону и снова замер. Еще через час сместился еще немного в сторону. Потом еще раз.

Вскоре после полудня братья по плоти развели костер и стали дочищать остатки мяса из панциря губчатого монстра. Подсушенная на солнце, губка почти не дымила, но сгорала слишком быстро — пришлось все равно кидать вперемешку с нею и сырые куски.

На этот раз за правителем поухаживала Нефтис, принеся ему два мясных ломтя, насажанных на кончик копья. В отличие от остальных членов отряда, она не прошла ни одного занятия по воинскому мастерству, и всяким мечам предпочитала держать в руках верное, проверенное оружие — длинное охотничье копье с узким граненым наконечником. Следом за ней подошел и северянин.

— Воины расчистили четыре пролета и пробивают пятый, мой господин. Думаю, до ночи им удастся дойти до третьего этажа, считая этот.

— Это хорошо, Поруз, — кивнул правитель. — Но я вижу, тебя что-то беспокоит?

— Мы не осмотрели эти два этажа, мой господин. Если отдать приказ об этом сейчас, то мы выиграем несколько дней.

— Вот как? — рассмеялся Найл. — Вчера ты не верил, что нам вообще следует двигаться дальше, а сегодня начали беспокоить такие мелочи, как один или два недосмотренных этажа? Ты представляешь, каково прочесать массив непроходимой губки шириной в двести метров и длиной в триста? И сколько монстров встретится братьям на этом пространстве?

— Я воин, мой господин, я стану выполнять любой приказ, если… — Остановись, — смилостивился над воякой Найл. — Сядь. Как ты думаешь, а чем я сейчас занимаюсь?

— Не знаю, мой господин, — северянин послушно опустился на выворотку.

— А как тебе мое лицо?

— У вас лицо истинного воина, мой господин!

— Давай назовем все своими именами, шериф, — усмехнулся правитель. — Мое лицо разбито вдребезги. Ты помнишь, я говорил тебе, что для моего излечения достаточно найти Семя? Ты думаешь, это было произнесено иносказательно? Так вот, все означает в точности то, что и было сказано. Как в Дельте, возле Великой Богини все жизненные процессы начитают идти быстрее, а раны зарастают почти мгновенно, так и рядом с Семенем мое разбитое лицо должно исцелиться на глазах. И если я все еще сижу с подбитым гласом и разодранной щекой, значит там, над нами, — Найл указал в потолок, — по крайней мере на два этажа, Его нет. Но вот третий этаж придется осмотреть.

Хорошенько отдохнув перед очередным броском, с первыми солнечными лучами братья по плоти плотно набили свои заплечные мешки сушеной губкой, после чего опустилисьна колени на мягкие выворотки, закрыв глаза и надолго замерев. Примерно через час они, не открывая глаз, перекинули выворотки через мешки и решительно втянулись на лестницу. Следом двинулись жуки, а за ними — восьмилапые.