Чтение 7–й страницы книги ~Связанные зоной~

Сквозь щель осмотрел окрестности. Сарай стоял рядом с пепелищем, над которым возвышалась кирпичная труба полуразвалившейся печи. За останками забора виднелся овраг, откуда доносилось журчание ручья, а дальше начинался сосновый лес. Место было безлюдным, пленников явно никто не охранял, и тогда Антон задумался о побеге.

Первым делом он обследовал дверь, но та, хоть и в трещинах, оказалась на массивных петлях, а снаружи висел амбарный замок. Антон прошелся вдоль стен, выбрал самые, наего взгляд, слабые доски и попытался выбить их ударами ног. В результате чего несколько раз упал, потеряв равновесие, и отбил стопу, а стены сарая остались невредимыми.

Понимая, что со связанными руками убежать будет крайне трудно, он в очередной раз попробовал заговорить с мужчиной, но, как и прежде, безрезультатно. Тот шарахался от Антона, как от прокаженного. Антон ругался и кричал на него, но поделать ничего не мог.

День тянулся мучительно долго. К пленникам никто не заглядывал. Антону ужасно хотелось пить, но воду взять было неоткуда. Он еще несколько раз осмотрел доски и лишьубедился в тщетности своих усилий. Через некоторое время ему надоело шляться от одной стены сарая к другой, и он обессиленно опустился на землю.

Когда снаружи начало смеркаться, устав от тишины и вынужденного безделья, молодой человек захотел хотя бы поговорить, но единственным кандидатом в собеседники был другой пленник, который за весь день так и не произнес ни слова.

Антон расположился поудобнее и спросил:

— Эй, тебя как звать?

Реакции не последовало. Он с минуту подождал ответа, потом кивнул и сказал:

— Ладно, раз любишь молчать — будешь Молчуном. Ты как здесь оказался? Тоже сталкерам доверился? Видимо, не я один такой придурок. — Антон вздохнул. — Но с другой стороны, мне что, нужно было соваться в Зону в одиночку? Да я бы даже патрули не прошел, а если бы и прошел, то вляпался бы в первую же аномалию. Они как ловушки повсюду понатыканы. Откуда только взялись? Вот, наверное, ученым тут раздолье. А эти сволочи, Хриплый и Дрон… казались нормальными мужиками. Соловьями заливались, когда деньги мои брали за ходку. Знаешь их? Хриплый и Дрон? Я им верил. А как не поверить, когда они меня несколько раз от смерти спасли: я один раз «жарку» не заметил, чуть в шашлык не превратился, второй раз едва в «плешь» не вляпался…

Молчаливый сокамерник по-прежнему не обращал на него внимания. Антон вздохнул, отвернулся и продолжил свой монолог:

— А ты слышал о Монолите? Эти козлы мне столько про него рассказывали… только я теперь не знаю, что из их слов было правдой. Он действительно исполняет желания? Вообще-то должен. Я у многих узнавал, и все говорили одно и то же. Ты не переживай, я сумею договориться, чтобы нас отпустили, — самоуверенно заявил он. — Слышишь, я тебе тоже помогу, хоть ты и не помог мне руки развязать.

Молчун, оправдывая свое прозвище, никак не отреагировал и на это обещание. Антон, привыкший действовать в непростых условиях современного бизнеса, когда часто приходится принимать мгновенные решения и находить выход из непростых ситуаций, обладал рассудительным, деятельным умом и уже подбирал слова для общения с теми, чьим пленником оказался.

Его размышления нарушили голоса снаружи. Кто-то приближался к сараю. Молчун тоже услышал и с вытаращенными от ужаса глазами еще сильнее вжался в свой угол.

Лязгнул, открываясь, замок, и, скрипнув петлями, распахнулась дверь. Двое незнакомых Антону мужчин втащили в сарай еще одного. Безжалостно швырнув связанного человека на землю, они осмотрелись.

— Остальные еще не подошли, — произнес один из них, отряхивая руки. Невысокий, плотный, обросший трехдневной щетиной, с «Калашниковым» через плечо и ножом на поясе, он напомнил Антону пирата из какого-то детского мультика.

Второй бандит — высокий и тощий, с длинной шеей и жилистыми руками, имел две подмышечные кобуры, из которых торчали рукояти пистолетов. Из-под расстегнутой куртки выглядывала тельняшка.

Взгляды обоих прошлись по сараю и остановились на Антоне.

— Ну-ка, а это кто тут у нас?

Оба принялись его рассматривать, скорчив брезгливые мины.

— Наверное, Хриплый притащил, вечно он дерьмо подбирает.

Тот, что пониже, подошел к молодому человеку и неожиданно ударил его в лицо ногой.

— Вставай, когда о тебе говорят! — рявкнул бандит.

Удар был не сильный, но чувствительный. Антон повалился на бок, к голове прилила кровь, от которой зашумело в ушах и запульсировало в висках.

Сильная рука схватила его за шиворот и подняла.

— Смотри, — сказал коренастый, повернувшись к напарнику, — уже нормально на ногах стоит. Значит, Хриплый давно тут был. Я же тебе говорил, что он их боится!

Оба заржали. Потом умелым ударом под колени Антона заставили снова опуститься на землю.

— Надо проверить, — сказал коренастый.

— Думаешь, они что-нибудь оставили? — недоверчивым тоном произнес тощий.

— Посмотрим.

Антон, ошеломленный таким обращением, забыл о приготовленных словах. С трудом собравшись с мыслями, он хотел начать говорить, но в этот момент бандит схватил его залицо и надавил на щеки, заставляя открыть рот. Потом склонился и прошипел:

— Если укусишь, выбью все зубы и заставлю проглотить. — От него исходил тошнотворный запах перегара, смешанного с чесноком и вонью давно не чищенных зубов. — Держи пасть открытой. — Он сунул парню в рот палец и, оттянув щеку, осмотрел зубы.

— Да он молодой еще для золотых зубов, — махнул рукой напарник мародера.

— Всякое бывает, — отозвался коренастый, — лучше убедиться, а то потом хрен знает что он него останется — может, и нечего будет проверять. Они же чокнутые, сам знаешь.

— Ну да, — согласился тощий так спокойно, словно они обсуждали не человеческую жизнь, а какие-нибудь местные сплетни.

Антон непроизвольно вздрогнул и едва сумел подавить желание стиснуть зубы.

Мародер вынул палец у него изо рта, вытер слюну' о рубашку Антона и недовольно проворчал:

— Ничего нет. — Он пихнул парня, и тот повалился на спину. Во рту остался привкус оружейного масла и еще чего-то соленого.

— Перевяжи ему руки на перед, а то завтра никакой будет, — велел тощий. — Да и нашему тоже.

Коренастый без лишних слов придавил Антона коленом, развязал ему руки, скрестил их спереди и связал заново. Антон закричал от резкой боли в затекших мышцах.

— Не вопи! — проговорил бандит, затягивая узел. — Успеешь еще завтра накричаться.

Закончив с парнем, он перешел к пленнику, которого принесли они с напарником.

— Пить… — осмелился произнести Антон, понимая, что мародеры сейчас уйдут.

Тощий хмуро достал пол-литровую пластиковую бутылку, в которой на донышке плескались остатки воды, и бросил к его ногам.

Разобравшись со своим пленником, бандиты двинулись к выходу. На пороге тощий вдруг остановился.

— Ты чего? — ворчливо спросил коренастый, едва не налетев на него.

Тот пропустил его мимо себя и достал пистолет.

— Забыл, что велели сделать?

— А-а-а! — протянул мародер. — Точно! Вот Хриплый, сука! Чистоплюй долбаный! Ведь он первым здесь был, и он должен был сделать!

— Ну, как видишь, не сделал.

— Ладно, мы с ним сочтемся потом!

— Сочтемся, — подтвердил тощий, направил пистолет на сжавшегося в углу Молчуна и сказал: — Ты им не нужен.

Молчун испуганно вытаращил глаза, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не успел. Мародер выстрелил ему в голову. Стена сарая окрасилась багровыми пятнами, а мужчина в тряпье повалился набок, став окончательно похожим на груду хлама.

Антон вскрикнул.

— Что ты вопишь, как баба?! — повернувшись к нему, фыркнул бандит. — Если такой неженка, какого хрена в Зону приперся, придурок?

После чего мародеры вышли из сарая и заперли за собой дверь. Антон слушал их удаляющиеся голоса, поражаясь, как можно спокойно разговаривать, если только что убили человека.

Рубашка на спине взмокла от пота и прилипла к телу. Антон широко раскрытыми глазами смотрел на затихшего в углу Молчуна и кровавые брызги на серых досках сарая. Внутри у молодого человека словно что-то сломалось. Впервые в жизни он был по-настоящему напуган.* * *

Антон всю ночь не сомкнул глаз. Те несколько глотков воды, что бросил ему бандит, он выпил почти сразу, не подумав оставить на потом. Парня знобило, и он даже не пытался унять дрожь. Совершенно дикие мысли лезли в голову. Избавиться от них уже не было никакой возможности. Периодически Антон тряс головой в надежде проснуться от кошмара, в котором оказался, но у него не получалось. Чтобы хоть немного успокоиться, он пытался направить мысли в другое русло, вспоминал Марину, но и это не помогало. Потом снова подумал о побеге, попытался встать. Кисти рук онемели, хотя он и пробовал их разминать в течение дня; ноги затекли, поэтому Антон почти сразу свалился набок, уткнувшись лицом в земляной пол, и чуть слышно завыл от бессилия. Позже, когда ногам вернулась чувствительность, молодой человек сел, прислонившись спиной к стене.

Новый сокамерник начал шевелиться только под утро.

— Где мы? — Это было первое, что произнес мужчина, придя в себя.

Антон вздрогнул от звука его голоса. Вопрос бессмысленным эхом отозвался в голове: «Где мы? Где мы?» Он не смог ответить — в горле пересохло, язык распух, да и после ночи, проведенной без сна, молодой человек плохо соображал.

— Эй? — снова позвал незнакомец, — Парень, ты не в себе? Тебя как звать?

Прошлым утром Антон так же обращался к Молчуну, лежащему теперь в углу с простреленной головой. Воспаленный мозг услужливо произвел ассоциацию, и вновь накатила паника.

Не дождавшись от него ответа, мужчина огляделся и увидел труп.

— Ох! — выдохнул он. — Кто это?!

Внутри у Антона шла невидимая, но изнуряющая борьба с собственным страхом. Он безуспешно пытался взять себя в руки и почти не слышал незнакомца, а тот продолжал доставать его вопросами:

— Кто это? За что его убили? Эй! Очнись! Ты давно здесь? Отчего-то мужчина вызывал у Антона раздражение.

— Ты глухой? Или просто идиот? — хмуро выспрашивал незнакомец, потом проворчал: — Тупоголовый придурок! Здесь вода есть? Во рту пересохло. Я с тобой говорю, урод!

Он пнул ногой землю, и небольшие комки попали Антону в лицо, заставив его вздрогнуть. Неожиданная злость помогла на секунду справиться со страхом и выйти из ступора.

— Нет! — резко ответил он сиплым голосом. — Здесь нет воды.

— Ну, хоть говорить умеешь! — вздохнул мужчина. — А то я уж подумал, что ты того, шизанутый. Как зовут?

Странно, но наглость незнакомца отвлекла от мрачных мыслей.

— Антон.

— Леонид, — представился мужчина. — Давно здесь?

— Со вчерашнего утра.

— Ясно, — кивнул новый знакомый. — А этого кто? — Он мотнул головой в сторону Молчуна.

— Те, кто тебя притащили.

— А тебя другие, что ли?

— Угу.

Леонид помолчал, словно обдумывая что-то, потом снова спросил, указывая на Молчуна:

— За что убили-то?

— Сказали, что он им не нужен.

— Им?

— Твои так сказали. Не знаю, кого имели в виду, — Антон отвернулся, не в силах смотреть на убитого, — но похоже, их тут целая банда.

— Пить охота, — неожиданно ноющим голосом проговорил Леонид.

Внезапная смена интонации заставила Антона снова повернуться и посмотреть на сокамерника.

До этого момента он не рассматривал собеседника, а сейчас, приглядевшись внимательнее, невольно скривил губы: полноватый мужчина, начинающий лысеть, с тоскливо-жалобным выражением лица и глазами побитой собаки, готовой и дальше сносить побои ради несчастной кости. «Он уже труп, такой же, как Молчун», — вдруг подумал Антон, и снова накатило отчаяние.

Он не хотел умирать. И мобилизовав все внутренние силы, наконец взял себя в руки. Нет, он не такой, как эта размазня. Он сильнее!

— Воды нет, терпи, — холодно произнес Антон, забыв о том, что несколько минут назад был точно таким же, как Леонид.

— И руки болят, — простонал тот.

Антон вздохнул. У него тоже запястья болели, но он терпел. Ощущение, что рядом находится кто-то более слабый, внезапно вызвало приступ безосновательной гордости за себя. Даже страх ушел на задний план. Антон оказался сильнее своего товарища по несчастью. И это взбодрило, придало сил. Подсознательно парень понимал, что ничего в общем-то не изменилось, но ощущал он теперь себя совсем иначе. И в глубине души был благодарен новому пленнику за его слабость.

Потом сквозь туман усталости в мозг Антона пробилась мысль, заставившая его улыбнуться.

— Можно попытаться ослабить веревки, — сказал он. — Давай, иди сюда, посмотрим, что удастся сделать.

Леонид хотел повернуться, но тут же испуганно проговорил:

— Меня ноги не слушаются!

— Пройдет, — успокаивающе заверил Антон. — Это после отравы. У меня тоже так было. Руки должны быть в порядке, попробуй меня развязать.

Он подсел ближе, и мужчина некоторое время пытался распутать узел у него на запястьях. Леонид возился с веревкой так долго, что Антон начал терять терпение.

— Неужели так трудно?!

— Не получается! Пальцы не слушаются, — жалко пробормотал второй пленник. Он пыхтел от усердия, но результатов почти не было.

— Ладно! — не выдержал Антон. — Давай я попробую.

Он нащупал узел на веревке Леонида и начал его растягивать. В какой-то момент показалось, что у него получилось, веревка поддалась, но в следующую секунду ее словно «заклинило». За какой бы конец он ни тянул, узел не поддавался.

— Расслабь руки, — велел Антон. — Не напрягайся, а то веревка натянулась, я не могу распустить узел.

— Я не напрягаюсь!

Антон пытался развязать товарища по несчастью еще какое-то время, пока от перенапряжения не заныли пальцы.

— Да чтоб тебя! — в сердцах выругался он и бессильно привалился к стене.

— Пить хочется, — снова сказал Леонид.

Ничего не ответив, молодой человек только бросил на него хмурый взгляд и отвернулся.

Часы тянулись тягостно и муторно. Пленники почти не разговаривали друг с другом. Леонид пытался о чем-то спрашивать, но даже самые простые его вопросы напоминали нытье, и Антон через какое-то время вообще перестал отвечать, чтобы не разозлиться окончательно. От жажды у него першило в горле и начали трескаться губы, но он не жаловался. Парень закрыл глаза, и неожиданно для него самого мысли унесли его далеко от этого мрачного места: он вспомнил последний вечер с Мариной.

…Они прощались возле подъезда обычной панельной девятиэтажки, какую можно найти в любом городе бывшего Советского Союза, облицованной мелкими квадратиками плитки блекло-серого цвета, с грубыми швами раствора в щелях между панелями.

— Ну что… до завтра? — В голос Антона предательски прокрались грустные нотки.

Девушка сделала вид, что не заметила, и с безразличным видом ответила:

— Да, пока.»

Молодой человек порывисто обнял ее. Это получилось излишне эмоционально, и он сразу почувствовал сопротивление. Когда-то мягкая и отзывчивая, сейчас Марина всеми способами давала понять, что чувство угасло. Заметив, как она напряглась в его объятиях, Антон отстранился, понурив голову.

— Ладно, пока, — кивнул он, уже не пытаясь скрыть огорчения.

Не сказав больше ни слова, девушка направилась к подъезду, на ходу доставая из сумочки ключи.

Антон сел в автомобиль, вставил ключи в замок зажигания и смотрел через стекло, как за ней закрылась дверь. Марина даже не оглянулась, не помахала рукой, как обычно… как раньше.

Ну как же так?! Ведь он делал для нее все! ВСЕ! Проявлял внимание, заботился, подарки дарил по поводу и без повода, цветами засыпал…

Антон в сердцах хлопнул ладонями по рулю.

Что же такое?! Что он делал не так?! Грудь словно разрывал какой-то невидимый жестокий зверь.

Поворот ключа, и «тойота» едва слышно заурчала двигателем.

«Маринка, ну зачем же ты так?! Любимая… зачем?!»

Антон вывернул руль и резко сдал назад. Машина наехала колесом на бордюр, соскочила с него, царапнув днищем, но водителю было плевать. Он развернул автомобиль, едва не задев припаркованные рядом машины, и «тойота», взвизгнув покрышками, рванула вперед.

Он мчал по вечернему городу, лишь иногда сбавляя скорость. Светофоры, будто почувствовав его настроение, дружно загорались зеленым при его приближении. Странная, непонятная ярость наполняла Антона. Он не знал, в чем его ошибка, что так резко изменило Маринино отношение к нему. Поначалу это злило его и слегка обескураживало, больше двух месяцев он упорно не замечал симптомов приближающегося разрыва. И когда настал этот самый момент, оказался к нему не готов. Боль потери и безуспешные попытки сохранить отношения стали его постоянными спутниками на много дней.

Хотелось убежать от этого кошмара, в который превратилась его жизнь, но куда скроешься от самого себя? Невыносимо хотелось напиться, залить жжение в груди «огненной водой», забыться хоть на какое-то время. Но Антон не мог себе этого позволить. Ведь завтра он должен быть трезвым, чтобы приехать к Марине, отвезти ее в университет. Ведь это еще одна возможность увидеть ее, прикоснуться к ней, еще один шанс все вернуть…

— Антон! Антон! — встревоженный мужской голос вырвал Суворова из объятий горестных воспоминаний.

— Да? Что? — прохрипел он и тут же закашлялся.

— Сюда идут, — встревоженно сказал Леонид.

Снаружи действительно слышались голоса. К сараю приближались несколько человек, кто-то громко смеялся.

Пленники сразу напряглись и обратили взгляды на дверь. Клацнул замок, дверь открылась, впуская внутрь серый вечерний свет, который тут же заслонила собой широкоплечая фигура. Статный мужчина, выше среднего роста, широкие скулы и волевой подбородок гладко выбриты. Бледно-голубые глаза, словно льдинки, поблескивают на загорелом лице.

— Так, что тут у нас? — Он беглым взглядом осмотрел пленников. — Поднимите их. Ходить уже могут?

Раз отдает приказы, значит старший, решил Антон. С ним-то и нужно говорить. Он хотел сам подняться, но тут из-за спины предводителя появился тощий мародер, застреливший Молчуна, и рывком поставил его на ноги.

— Этот точно может, — сказал бандит. — Его Хриплый давно притащил. Наш тоже должен уже отойти от «настойки».

— А сам Хриплый где? — спросил главарь. — Он почему за собой не убрал? — И кивнул в сторону лежащего в углу трупа.

— Это не он, Фил… — засмущался тощий. — Я застрелил. В сарай вошел его напарник, который искал у Антона золотые

зубы, и поднял с земли Леонида.

— Но Хриплый был здесь раньше и не выполнил мой приказ? — Предводитель недовольно раздул ноздри. — Ладно, разберемся. Выводи пленников, потом убрать здесь надо. Раз Хриплого должна быть работа, так пусть он и делает.»

Тощий мародер переглянулся со своим напарником, и оба заулыбались. Тычками в спину пленников вытолкали наружу.

Банда оказалась многочисленной. Помимо двух уже знакомых Антону бандитов и предводителя, возле обгорелой печи собрались еще восемь человек, а чуть в стороне двое мародеров охраняли пятерых пленников, которых со связанными руками усадили на землю.

— Давай их к остальным, — велел главарь и направился к основной группе. Антон понял, что, возможно, другого момента заговорить с ним не представится, поэтому набрался смелости и произнес:

— Можно мне с вами погов…

Удар прикладом в солнечное сплетение заставил его замолчать и рухнуть на землю, скрючившись от боли. Коренастый бандит схватил его за шиворот, поволок за собой и бесцеремонно бросил в ноги другим пленным. Товарищи по несчастью не проявили сочувствия, никто не помог подняться. Один из них обратился к мародеру:

— Ломоть, скажи Филину, поговорить надо.

— Закрой пасть, «должник», Фил ясно дал понять, что говорить не о чем, — огрызнулся коренастый. Он запыхался, пока тащил Антона.

— Вы, ребята, может, чего не догоняете? Я из «Долга»! Мои парни это просто так не оставят, — продолжал пленный. — Хотите воевать с «Долгом»?

— Мы что, похожи на идиотов? — усмехнулся Ломоть. — Зачем нам воевать с «Долгом»?

— Тогда скажи Филину, чтобы отпустил меня, иначе пеняйте на себя! Покрошим вас, как слепых псов. «Долг» своих не бросает никогда — будь уверен, меня уже ищет не одиндесяток квадов. А даже один квад всю вашу банду вырежет за пару минут.

— Конечно, скажу, да я даже уверен, что Фил и так все знает, — все так же весело сообщил Ломоть. В следующую секунду улыбка сошла с его лица, и он раздраженно произнес: — А раз знает и ты все еще здесь, это значит, ему плевать, из «Долга» ты или еще откуда! Понял? Так что заткнись и не рыпайся! — Потом коренастый бандит обратился к одному из охранников: — Жнец, он чего такой говорливый? Забыли «настойкой» угостить?

— Ничего мы не забыли! Вкололи, как и другим, полдозы, чтобы ходить могли, но не дергались.

— Ну, ясно. Тренированный, сука такая. Надо было ему челюсть сломать, чтоб не болтал лишнего.

— Что, напугал тебя «должничок»? — глумливо подначил товарища Жнец.