Чтение 5–й страницы книги ~Его нежная дрянь~

– Все хорошо, доченька. Все хорошо. Ты не обращай на меня внимания. Я за тебя переживаю. У меня за тебя душа болит. А за нас ты не тревожься. У нас все в порядке.

– Тогда почему ты плачешь?

– Да это я так… Я ведь даже не знаю, где ты работаешь, какая у тебя профессия?

Я судорожно вздохнула.

– Да я тысячу раз говорила, что работаю в коммерческой фирме, неплохие деньги зарабатываю. Я тебе даже телефон фирмы оставляла.

– Да телефон, который ты оставила, всегда занят. Никак не дозвонишься, – жаловалась мать.

– Оно и понятно. Фирма большая, клиентов много. А ежели телефон будет молчать, как мы тогда будем деньги делать?!

Мать помолчала, а потом нерешительно произнесла:

– Доченька, а ведь этот телефон и ночью занят… Его вообще бесполезно набирать.

Я закусила губу. Господи, а зачем только я дала ей этот несуществующий номер! Но ведь она так хотела хоть что-то знать о своей дочери. Постоянно спрашивала меня, как я зарабатываю деньги, откуда у меня дорогие вещи, на что покупаю им дорогие подарки. Словно сердце подсказывало ей, что дочь постоянно в опасности.

– Мам, а зачем ты ночью звонила?

– Днем ведь не дозвонишься, и я просто хотела проверить, работает ли он вообще.

– А зачем тебе вообще этот номер?! У тебя есть мой домашний и мобильный. По мобильному можешь со мной поговорить в любое время дня и ночи. И вообще, не забивай себе голову. Я работаю в крупной компании, отвечаю за поставки товара в регионы. На работе меня ценят как высококвалифицированного специалиста. У меня очень хорошие перспективы.

– Но ведь ты в этом ничего не понимаешь…

– Жизнь заставила понимать то, что раньше было непонятно.

– Но ведь у тебя нет никакого образования…

– На моей работе не требуется образование. Тут требуются мозги, дисциплина и новые идеи. Хотя мой генеральный директор не против, чтобы в следующем году я поступила в институт. Он даже готов полностью оплатить мою учебу. И вообще, мам, мне уже черт-те сколько лет, а ты меня все контролируешь, как маленькую.

– Для меня ты всегда останешься ребенком.

Почувствовав, что мать успокоилась, я постаралась перевести разговор в другое русло и весело произнесла:

– Мам, я скоро приеду и привезу тебе подарок.

– Да мне не нужно никаких подарков. Ты только сама приезжай.

– Я тебе купила такую вещь, о которой можно только мечтать. Отгадай, что это за вещица?

– Не нужно мне ничего, – устало ответила мать.

– Это норковая шуба. Настоящая норковая шуба. До пят. Мам, ты в ней будешь, как королева!

К моему удивлению, она не обрадовалась и не стала меня благодарить.

– Мам, ну что ты молчишь?! Ты не хочешь иметь норковую шубу?!

– Но ведь она очень дорого стоит. – Мать горько вздохнула. – Ты так далеко, в этой Москве, я не знаю, все ли с тобой в порядке, я просто готова умереть. Понимаешь, умереть… От боли, от страха за тебя…

Мое сердце сжалось.

– Мам, ну что ты такое несешь… Ну как тебя убедить, что со мной все в порядке?..

– Просто я что-то чувствую…

– Ну что ты чувствуешь?!

– Что-то нехорошее… Доченька, а почему ты сегодня не на работе?

– Потому что сегодня мне дали выходной, – не раздумывая соврала я.

– Выходной?! Когда я работала, нашими выходными были только субботы, воскресенья и праздники.

– Ты работала на производстве, а я в частной компании. В этом вся разница. У нас как маленькое государство, понимаешь?! Свои законы, своя власть, свои праздники. Я могу работать в субботу и воскресенье, а могу отдыхать посреди недели. А насчет шубы, мам, ты зря не обрадовалась. Я тебе ее от всего сердца подарить хочу. Она очень красивая и цвет симпатичный, кофейный. Мне кажется, что с размерчиком я прямо в точку попала. Она на тебе как влитая будет сидеть.

– Почему не обрадовалась? Я очень даже обрадовалась. Только к чему мне норковая шуба, доченька? Если я такую дорогую шубу надену, меня люди не поймут, шептаться за спиной начнут, пальцем показывать.

– Ну вот и пусть шепчутся, пусть пальцем показывают. Скоро ты в Москву переедешь, на черта тебе в этой деревне сидеть!

– Да тут все родное…

– Ерунда. Были бы деньги, все и тут станет родным.

– Ой, доченька, мы уже с тобой столько денег проговорили… Ты только береги себя и звони мне почаще, пожалуйста. Я тебе сегодня письмо напишу…

– Мам, мне, конечно, приятно получать твои письма, только я не умею ответы писать. Можно я тебе лучше звонить буду?

– Конечно, звони, доченька. А я тебе еще и писать буду.

Положив телефонную трубку, я закрыла мокрое от слез лицо ладонями.

Сколько себя помню, я всегда любила и боготворила свою мать. Отца я не помню, он ушел от нас к другой женщине, когда мне было всего полгодика. Но и там у него ничего несложилось. От этой женщины он ушел еще к одной. Так и ходил от одной к другой – ни дома, ни семьи. Мама не любит вспоминать отца. Как и многие женщины, брошенные с грудным ребенком на руках, она считает, что мой отец загубил ее молодость и вообще всю жизнь. Она всегда пахала, как прокаженная, на трех работах, на износ, чтобы купить что-то мне, порадовать меня. Приходя усталая после работы, она падала на диван, плакала, а я гладила ее по голове и уговаривала, что наш папа не такой уж плохой, что он обязательно вернется. По вечерам, когда мама мыла полы в школе, я писала отцу письма, про то, как нам тяжело, как сильно мы его любим и ждем. Правда, у меня не было его адреса, но по детской наивности я верила, что почтальон – настоящий волшебник, он обязательно найдет моего отца, передаст ему мои письма, и папа сразу примчится к нам. По утрам, когда все еще спали, мама ходила убирать подъезды и подметать дворы… Иногда она быстро возвращалась, и я просыпалась от запаха сердечных капель и кидалась ей на подмогу. Я подметала лестничные клетки и поглядывала на чужие двери. Мне всегда казалось, что там, за этими дверьми, должна быть какая-то другая, красивая жизнь,неведомый мне мир.

Я взрослела и постепенно понимала, что отец никогда не вернется, не обнимет меня за плечи, не скажет, что я стала совсем взрослой, а самое главное, он никогда не поможет нам вылезти из нищеты. Однажды мать сказала, что отец нашел-таки себе обеспеченную женщину, вдову крупного бизнесмена, остепенился, сел за руль дорогой машины и прекрасно себя чувствует в роли альфонса. Говорят, они уехали в Москву.

«Только бы ты удачно вышла замуж… Только бы тебе попала козырная карта. Только бы тебе повезло… Только бы твоя жизнь не сложилась так же, как у меня», – постоянно говорила мать, поглаживая больные, огрубевшие от тяжелого труда руки. Но говорят же в народе, что дети повторяют судьбу своих родителей. Видно, не зря говорят. Не зря.Когда я забеременела, мать долго горевала, никак не могла смириться с тем, что я не вытащила козырную карту, не сумела распорядиться своей красотой и молодостью так, как должна была бы.

До встречи со Стасом я пробовала себя на разных поприщах, но мои планы перевезти в Москву мать и ребенка оказались неосуществимыми. Мы познакомились в казино. Я не играла… Я вообще не люблю азартные игры. Я просто смотрела, как играют другие. Я наблюдала за тем, что они чувствуют, чего боятся и как выходят из игры… Наблюдая за проигравшимся Стасом, я обратила внимание на то, с каким достоинством он вел себя, а ведь на кон поставил все: деньги, дорогие часы, браслет, цепь и в конце концов свои шикарные ботинки. Из казино мы возвращались вместе. Стас шел босиком, и я заплатила за такси, на котором мы поехали на его дачу. Он не старался представиться принцем из сказки, не пускал мне розовую пыль в глаза… Он не был ловеласом… Он был мужиком, обыкновенным мужиком, который наивно купился на женскую красоту и мою природную хитрость. Утром следующего дня он предложил мне стать его любовницей, снял квартиру и дал денег. Присмотревшись ко мне, Стас устроил меня к себе на работу и стал хорошо платить за мое мастерство, которое я совершенствовала с каждым новым делом. Иногда мне казалось, что я значу для Стаса очень много, а иногда – что он просто использует меня на полную катушку, потому что зарабатывает на мне большие деньги. Я не исключала того, что криминальный мир затянет меня по самые уши и мне будет довольно трудно из него выбраться, но все же в глубине души надеялась на лучшее. Я мечтала заработать столько денег, чтобы хватило на покупку большой квартиры, мечтала перевезти маму с дочкой и заняться чем-нибудь далеким от криминала. А еще, как и все женщины, я мечтала встретить мужчину, которого смогла бы искренне полюбить и поставить на своей прошлой жизни жирный крест. В последнее время я все чаще думала о том, что вряд ли Стас захочет меня отпустить. Для того чтобы расстаться с ним, нужно что-то придумать. Нужно его перехитрить.

Я не считала, сколько раз в своей жизни я расставалась с мужчинами. После того как уходил очередной, я смотрела ему вслед и произносила одну и ту же фразу: «Скатертью дорога». Потом подходила к большому зеркалу, распускала волосы, подмигивала своему отражению и с вызовом говорила: «Держи фасон! Ты такими фраерами огороды городишь!» Я давно научилась не испытывать ни боли, ни гнева, ни страха одиночества, которого больше всего на свете боятся женщины. Я всегда старалась оставаться хозяйкой собственных чувств и не давать им взять верх над моим разумом. В самые трудные моменты я выхожу на улицу и с интересом смотрю на проходящих мимо мужчин. Господи, как же их много! Как их много! Я верю, среди этих мужчин обязательно появится тот, кто оценит мою красоту, постарается заглянуть в мою душу и обязательно меня полюбит. В жизни никогда не бывает последних шансов, на то она и жизнь. И даже если нам кажется, что выпавший нам шанс самый последний, это далеко не так. После потери этого шанса обязательно выпадет еще. Я представляю целую очередь мужчин, которые жаждут со мной познакомиться и сделать меня счастливой. Эта очередь пугает меня и одновременнорадует. Я улыбаюсь. Я всматриваюсь в лица и пытаюсь найти того, кто мне нужен. Возможно, я попробую с этим. А возможно, у меня ничего не получится и мне придется взяться за следующего. Мы все вправе ошибаться.

Расстаться со Стасом будет совсем не просто. Он бандит, живет по своим законам, по своим понятиям. Когда Стас вывез меня на Кипр, он впервые признался мне в любви, сказал, что давно искал такую способную и красивую девушку, как я. На берегу моря он снял нам виллу с красивым бассейном, где мы довольно часто занимались сексом. Стас говорил, что эта поездка должна успокоить меня, что работа сделала меня нервной, дерганой, что порой я бываю даже какой-то вредной. Тихий, спокойный Кипр мне очень понравился, и оказался для моей души настоящей лечебницей. Я и в самом деле заметно успокоилась, похорошела, на моих щеках появился румянец. Мы посещали многочисленные ресторанчики, слушали местную музыку, танцевали. Стас вслух мечтал о том, что в старости, когда закончит свои темные дела, обязательно сюда переедет. Когда он начинал фантазировать, я смотрела на него ничего не понимающим взглядом и пыталась понять, с кем он хочет в старости жить на Кипре, со мной или со своей женой.

По вечерам Стас закутывался в полотенце, шел принимать душ и украдкой от меня брал с собой мобильный, чтобы позвонить жене и детям. Он говорил им, будто его редкие звонки связаны с тем, что на Кипре у него слишком много работы. Мол, приехали важные люди, решаются важные вопросы. Что он очень скучает, страшно хочет увидеть жену, которой накупил подарков, хочет поцеловать детей. Мол, ему очень одиноко и он очень жалеет, что не смог взять своих близких, но чего не сделаешь для того, чтобы в доме был достаток.

Я стояла у двери, слушала и не знала, жалеть мне его жену или завидовать ей. Первое взяло вверх. С некоторых пор я перестала верить в счастливые браки. Как это ужасно,когда есть трое: муж, жена и любовница… Я знала точно, у меня никогда не будет такого брака!

Перед самым отъездом мы совершили путешествие на Тродос. Внизу, у подножия гор, цвели апельсиновые и мандариновые деревья, побережье было покрыто восхитительной мимозой – все напоминало волшебную сказку. Рай, настоящий рай, из которого не хочется возвращаться назад. Стас держал меня за руки и говорил, что он всю жизнь мечтал встретить такую женщину, как я, что он никогда меня не отпустит, что я принадлежу только ему. В этот момент зазвонил мобильный, но Стас не обращал на звонки никакого внимания.

– У тебя телефон.

Стас махнул рукой и проговорил сквозь зубы:

– Это пацаны. Даже отдохнуть не дают нормально.

– А вдруг это жена?

– Я ей запретил звонить без особой надобности.

– А вдруг у нее появилась особая надобность?

– Да что может появиться у этой пустоголовой курицы?!

Я промолчала. Мы поднялись еще выше, и оба затаили дыхание. Я никогда ничего не видела красивее. Огромные сосны и яркое, необычайно яркое солнце. А там, далеко внизу, усыпанное желтой мимозой побережье, словно красивый, красочный ковер… Стас подхватил меня на руки и стал носиться со мной между сосен, как ребенок.

Когда мы вернулись на виллу, он сразу же пошел в ванну, чтобы позвонить жене. Какие все-таки странные создания эти мужчины. Лживые, изворотливые…

Я продолжала сидеть на кухонном подоконнике, бесцельно глядя в окно. Звонок в дверь раздался неожиданно. На цыпочках подойдя к двери, я посмотрела в глазок: совершенно пьяный Дмитрий нажимал на звонок так, будто звонил к себе домой. Потом он принялся стучать. Первая мысль, которая пришла в голову, – не открывать. Ни в коем случае не открывать. Надоест ломиться, уйдет. Но что-то подсказывало мне, что дверь необходимо открыть и по возможности все урегулировать. Объяснить человеку, что он пьян,что у него временное помутнение рассудка, алкогольные галлюцинации, внушить ему, что он меня с кем-то путает.

Дмитрий стал бить в дверь ногами. Не ровен час, выглянет кто-нибудь из соседей, а этот псих закричит, что я мошенница. Нет, только не это!

Распахнув дверь, я набросилась на Дмитрия:

– Ты, дебил пьяный, что тебе надо?! Я сейчас милицию вызову!

– Это я милицию вызову! – Дмитрий ввалился в мою квартиру.

Схватил меня за плечи и стал трясти так, что я несколько раз ударилась о стену головой.

– Пусти, придурок недоделанный! Больно же!

– А мне, думаешь, не больно?! Я такие бабки потерял, сука бандитская!

Он посадил меня на стул и кухонным полотенцем скрутил за спиной руки.

– Вот так-то лучше…

Подойдя к умывальнику, он открыл кран с холодной водой и сунул под струю голову.

– Вот правильно, протрезвись, – понимающе кивнула я и попробовала освободить руки, но у меня, к сожалению, ничего не получилось.

– Я уже давно протрезвел. Я протрезвел сразу, как только тебя увидел, – злобно произнес Дмитрий и закрыл кран.

– Немедленно меня развяжи. Тебе же хуже будет! – Я старалась говорить твердо, но мой голос заметно дрожал.

– Бывает и хуже.

– Хуже уже некуда. Как там тебя зовут?! Сусанна?! Это ж надо имя себе какое придумала! У тебя с фантазией все в порядке. Фантазии у тебя выше крыши, хоть отбавляй.

– Свинья.

– От свиньи слышу.

– Я не знаю, как тебе доказать то, что ты меня с кем-то путаешь! Я не Сусанна. Меня зовут Валерия.

– Еще скажи, что у тебя нет белого парика и медицинского халата.

– У меня нет ни парика, ни медицинского халата. Если ты сейчас меня не развяжешь, я позову на помощь людей.

– Вот это правильно. Пусть при разоблачении присутствует толпа.

Я тяжело задышала и громко крикнула:

– Люди!!!

– Никого нет. Все на работе, – ехидно сказал Дмитрий и подошел ко мне вплотную. – Ладно, девочка, хватит спектакль разыгрывать. Говори, где твои медицинские братьяи где мои деньги?!

– Я не понимаю, о чем ты?! – Я сидела ни жива ни мертва и чуть было не плакала от беспомощности.

– Ты даже не представляешь, что тебя ждет. Ты хоть имеешь представление, по какой статье пойдешь, что тебя ждет впереди?! Знаешь, что такое женская колония? У тебя дети есть?

– Есть, дочь…

– Что ж ты о ней-то не думаешь, о своей дочери?!

– Я всегда думаю о своей дочери… Ты меня с кем-то путаешь…

– Ты, дура, на хрена свою молодость губишь?! Будешь теперь торчать в кабинетах дознавателей и сыскарей, а потом в лагерях со страшным режимом! Зона сразу поглотит и переварит тебя. Из красивой женщины ты превратишься в немощную беззубую старуху с желтым лицом от ежедневного чифира. Твоя дочь будет стыдиться собственной матери!От тебя отвернутся друзья, родственники, родители – все! Я устрою тебе такую жизнь! Вот увидишь, я тебе ее устрою!

– Хватит меня пугать! – Я пыталась взбодриться.

– А я тебя не пугаю. Я тебе говорю, что будет на самом деле.

Дмитрий пошел в комнату.

– Чего тебе там надо? – крикнула я. – Куда ты пошел?!

– На кудыкину гору! – донеслось из комнаты.

– Я спрашиваю зачем?

– Мне нужен вещдок!

– Что?!

– Вещественные доказательства.

– Какие еще вещественные доказательства?!

– Самые обыкновенные, милая. Самые обыкновенные.

– Я тебе не милая! – с раздражением крикнула я и буквально подпрыгнула вместе со стулом. – Тебе милую знаешь где нужно искать?! В дурдоме!!!

– Ты бы тоже подошла на роль милой. У тебя классная задница, да и сиськи не подкачали! И мозги умеешь мужикам пудрить!

– Что ты сказал?!

– Что слышала! В конце концов я сделал тебе комплимент.

– Я счастлива.

– Вот и радуйся последним минутам счастья, потому что очень скоро их у тебя не будет. Никогда! Послушай, подруга, а муж у тебя есть? – донеслось из комнаты. – Будет хоть кому письма писать и передачки носить?

– Мужа нет.

– А почему?!

– По кочану!

– А от кого ж ты ребенка родила?!

– Да так, ветром надуло.

– Хороший, я смотрю, в вашем районе ветер дует.

– Конечно, хороший.

– Видно, ты принадлежишь к тому типу женщин, для которых слово «любовница» настоящее оскорбление, а слово «жена» вызывает у них дикий ужас.

– Я могу быть нормальной любовницей и не менее нормальной женой! И вообще, какого хрена ты в мою личную жизнь лезешь?! В своей разберись!

– А у меня разбираться нечего. У меня все нормально. У меня полный комплект. Жена есть, а любовницы аж две штуки. В этом плане я очень богатый. Надоела одна баба, еду кдругой, надоела вторая, еду к третьей. И так по кругу.

– А что ж ты своих любовниц с неодушевленными предметами сравниваешь?! Что ж ты их штуками-то называешь?!

– А женщины для меня всегда были и будут неодушевленными предметами.

– А ты, оказывается, циник!

– Еще какой.

Дмитрий влетел на кухню и замахал прямо перед моим носом контейнером для линз.

– А вот!

– Что – вот?

– Вещдок.

– Надо же. И что там?

Лысина Дмитрия блестела. Оскалившись, он открыл контейнер и достал из него мои любимые васильковые линзы.

– Ну что, Сусанна?! Примеришь?!

– Это не мои линзы. Подруга забыла. У меня со зрением полный порядок.

– Я не сомневаюсь. Эти линзы для того, чтобы менять цвет глаз. Дорогие, наверно. Знаешь, а я сразу еще тогда обратил внимание на твои глаза. Думаю, шикарная блондинка!А глаза. Глаза… Утонуть можно! Прямо притягивают.

Достав одну линзу, Дмитрий захохотал и поднес ее к моему лицу.

– А ну-ка, открой свои глазки. Я тебе туда сейчас кое-что суну!

– Нет! – громко выкрикнула я и зажмурилась.

– Да!

Дмитрий пытался открыть мой глаз, но я мотала головой, кричала и не давала ему этого сделать.

– Дай, сука, дай суну по нормальному, а то без глаза останешься!

– Нет!!!

Дмитрий ударил меня по лицу и взял кухонный нож. Резким движением он провел ножом по полотенцу и освободил мои затекшие руки. Я положила их на колени и посмотрела на своего мучителя глазами, полными слез.

– Может, хватит?

– Ничего, красавица, все только начинается. Все еще впереди.

– Что – впереди?!

– А то, что если сейчас ты не начнешь меня слушаться, я перережу тебе твою тоненькую шейку. Как куропатке.

Наставленный на меня нож впечатлял. Судя по всему с этим человеком шутки были плохи.

– Если ты перережешь мне шею, тебя посадят и тогда все прелести тюремной жизни испытаю не я, а ты.

– Ничего. Я найму хороших адвокатов, врачей, они подтвердят, что, когда я мочил мошенницу медсестру, я был в состоянии аффекта. Много не дадут, поверь.

– Что ты хочешь от меня? – спросила я обреченным голосом и опустила глаза.

– Я хочу, чтобы ты вставила линзы.

– Это не мои линзы.