Чтение 8–й страницы книги ~Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа~

– Так вот, моя деловая подружка выскочила на сцену в чем мать родила и стала выделывать такие па, что я готов был под землю провалиться. Понимаешь, я-то думал, что она порядочная женщина, а эта, с позволения сказать, бизнес-леди на поверку оказалась обыкновенной дешевой прошмандовкой. Она выставила напоказ свои сиськи и отвисшую задницу и с детским бесстыдством отплясывала с какими-то гомиками! Там полнейший беспредел. Запах пота и дыма. Сумасшедший угар. Фирменный напиток клуба – «грудной коньяк». Официантка с голой грудью, намазанной взбитыми сливками, подносит тебе рюмочку. Выпив, по законам клуба, ты должен слизать сливки с груди официантки. Я побрезговал и вообще отказался от коньяка. Говорят, что большинство гостей клуба – серьезные семейные люди, вроде бы среди них даже депутаты встречаются, но я до сих пор с гадким чувством вспоминаю это заведение. Кстати, приношу тебе соболезнования по поводу трагической гибели подруги. Я знал ее три года. Она была очень яркой и красивой девушкой. Мне очень жаль, поверь.

– Мне тоже, – вздохнула я.

– Сегодня вам с Катей придется работать почти без перерывов. Замена найдется только завтра.

– Я знаю.

Неожиданно я вздрогнула и внимательно посмотрела на администратора.

– Иван, скажи, а в наш бар можно пронести оружие?

– Какое?

– Ну, например, автомат Калашникова.

– Ты что? – округлил он глаза. – Какой, к черту, автомат Калашникова! У нас же служба охраны стоит на дверях. Мы в нее такие бабки вбухали! К нам обычный пистолет не пронесешь, а ты говоришь про автомат.

– Это точно?

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Просто в Томку плеснули кислотой, Каролину закололи заточкой. Значит, меня должны застрелить.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Даша, не волнуйся, к нам никто и никогда не пронесет оружия, – сказал Иван. – Я отвечаю за свои слова. А насчет Томки ты пойми. Никто не знал, что в кармане этого сумасшедшего был пузырек с кислотой. Это же не оружие, металлоискатель ее не обнаружит. Тем более что никто такого не ожидал. Теперь администрация бара ввела дополнительные меры предосторожности. У каждого посетителя при входе будут проверять пиджаки и сумки. Так делают во многих клубах. Посетители относятся к этому с пониманием и не высказывают недовольства по этому поводу. Ладно, мне пора. Да и тебе уже надо готовиться к выходу. Ты уж, Дашуня, постарайся. На новенькую надежда небольшая. Она, конечно, танцует неплохо, но еще немного скованно. Несколько дней, и это пройдет. Ну а ты у нас профессионалка. Публика приходит смотреть именно на тебя.

Администратор удалился. Я немного постояла и хотела было уйти в гримерку, но тут в зал зашел Глеб со своей пассией и сел за столик у самой сцены. У меня перехватило дыхание, сердце учащенно забилось. Да что он себе позволяет, черт бы его побрал! Хочет добить мою и без того больную психику?! Решил поиздеваться и доказать своей девушке, что я всего лишь штатная стриптизерша из бара и не могу составить ей конкуренцию?! Но это же подло! В Москве множество увеселительных заведений, так нет, он приперся именно к нам! Ладно, сам, голубчик, напросился! Если ему так хочется, я станцую. Я станцую так, что ширинка у этого Ромео лопнет, не выдержав зова плоти. Я умею. У меня получится. Он думает, что ему плевать на меня. Ха! Как бы не так! Посмотрим, что скажет его «дружок», он-то не обманет!

Я дождалась своего номера и вышла на сцену. Зал взорвался аплодисментами. Бросив воздушный поцелуй публике, я направилась к столику Глеба. Остановившись перед ним,скинула лифчик. Затем вернулась на сцену и стала танцевать с шестом. Затем сняла подвязки от чулок и запустила ими в своего бывшего возлюбленного. Подвязки ударились о его лицо и упали прямо в тарелку с салатом. Глеб побагровел, а я, улыбнувшись, зазывно покрутила задницей и ушла за кулисы.

Минут через пять я с любопытством заглянула в зал. Ни Глеба, ни Вероники не было. Официантка освобождала столик. На подносе вместе с посудой лежали мои подвязки. Воттак-то лучше! Не надо сюда ходить и делать мне больно. Для этих голубков найдется много других тусовочных мест, где всегда рады их деньгам.

В эту ночь я устала, как никогда. Мы с Катериной сменяли друг друга, а между нашими выступлениями плоско острил ведущий и танцевали Пашка со Славиком. Ровно в десятьминут шестого мы с Катькой вышли из бара, поймали такси и отправились в спальный район.

Глава 8

Повернув ключ в двери, я тяжело вздохнула и с огромным грузом на сердце вошла в квартиру. Собрав вещи Каролины в сумку, отодвинула ее за диван и показала Катьке кровать.

– Теперь она твоя. Должна приехать мать Каролины, надо отдать ей вещи и деньги. Тамаркиной тоже. У них есть телефон и адрес. Если меня не будет, то отдай сама. Вон их сумки, в них сверху лежат деньги. Они должны приехать со дня на день.

Катя села на кровать и с ужасом уставилась на кровавое пятно на ковре. Я перехватила ее взгляд и тихо предложила:

– Давай свернем ковер, чтобы не вспоминать. Нужно отнести его в химчистку. Хозяйка квартиры приедет – нам голову оторвет. Надо привести его в божеский вид.

– Ей, наверное, уже сообщили, что в ее квартире произошло убийство...

– Вряд ли. Она живет в Израиле. Сюда приезжает очень редко. Проведать квартиру, сдать ее другим квартирантам, если эти уходят, и все. Из-за такого пустяка, как убийство, она сюда не прилетит.

– Ничего себе пустяк!

– Большинству людей наплевать на чужое горе. Главное, чтобы у тебя, любимого, все было хорошо. Ладно, давай немного поспим. Я очень сильно устала.

Катька легла, отвернулась к стене и тут же захрапела. Я фыркнула и недовольно произнесла:

– Только этого еще не хватало! Такая молодая, а храпит, как мужик.

Я постаралась уснуть, но Катькин храп мешал. Мне захотелось положить на ее голову подушку, чтобы хоть немного убавить звук. Господи, как же с ней мужики спят? Это же чокнуться можно!

Я не выдержала, подошла к Катькиной кровати и постучала ее по плечу.

– Что случилось?! – испуганно вскочила она, протирая глаза.

– Ничего! Храпишь, как зараза!

– Я? – Катька удивленно пожала плечами.

– Ты! Тебе что, никто не говорил, что ты храпишь?

– Нет.

– Тогда я скажу тебе это. Ты храпишь, как пьяный матрос! Так сильно, что я не могу уснуть. Ты бы не могла немного полежать и посмотреть в потолок? Я усну первая. Когда ты убедишься, что я заснула, то можешь смело засыпать.

– Давай попробуем.

– Окажи любезность! Я тоже всю ночь пахала. Спать хочу как собака, но при таком храпе я спать не умею.

Раздался пронзительный звонок в дверь, и мы обе вздрогнули. Катька посмотрела на меня и тихо спросила:

– Ты кого-нибудь ждешь?

– Кого можно ждать в семь часов утра?! Все нормальные люди только просыпаются. Только не вздумай открывать дверь! Мы никого не ждем.

– А я и не собираюсь. Я к двери-то боюсь подойти, не говоря уже о том, чтобы ее открыть. Вон Каролина твоя вчера открыла дверь...

Звонок повторился. Катька побледнела и громко закричала. Я машинально закрыла ее рот ладонью и, переведя дыхание, прошептала:

– Ты с ума сошла, что ты орешь?! Сиди тихо, как будто нас нет дома.

– Я боюсь. – На Катькиных глазах появились слезы. – Может быть, это пришел тот самый человек, который вчера убил Каролину... А вдруг у него есть ключ и он сам откроет дверь?

– Если бы у него был ключ, он бы сюда не звонил, а уже давно зашел.

– Он может выломать дверь. Возьми телефон и позвони в милицию!

– Только не это! Я тебя к себе не за тем поселила, чтобы ты по милициям названивала! Сиди тихо, а я подойду к глазку и тихонько посмотрю, кто там.

– Можно я с тобой? – подскочила Катька. – Я одна боюсь тут сидеть.

– Можно, только тихо. В коридор пройдем на цыпочках, чтобы ни звука.

Катька кивнула, и мы стали красться в сторону коридора. Внезапно я почувствовала легкое головокружение и поняла, что в любой момент могу хлопнуться в обморок. Так идо сердечного приступа недалеко! Глубоко вдохнув, я посмотрела в глазок, но на лестничной площадке никого не было.

– Там никого нет.

– Как это нет? – ойкнув, спросила Катька.

– Молча. Не веришь, посмотри сама.

Катька посмотрела в глазок и удивленно пожала плечами. Мы вернулись в комнату и сели на кровати.

– Теперь и уснуть не получится. У тебя есть сердечные капли? Что-то всю левую сторону прокололо.

Я пошла на кухню, накапала корвалола и моментально выпила. Затем проделала то же самое и отнесла стаканчик Катьке. Мы тупо смотрели друг на друга.

– Как ты думаешь, это был тот, кто убил Каролину?

– Не исключено. Можно было бы, конечно, плюнуть на то, что квартира проплачена вперед на полгода, и поискать новую, но это не спасет. Убийца прекрасно знает, где мы выступаем. Поменять квартиру можно, а вот поменять работу нельзя. Квартиры сдаются тысячами, а работы нет. Девушки выстраиваются в очередь, чтобы получить приличное местечко. Найди хорошо оплачиваемую работу без интима?! Черта с два найдешь! Потерять такую работу может только идиотка. Свободные места нынче только на Тверской, нотам не по нашему профилю.

Катька побледнела и, с трудом унимая дрожь в голосе, спросила:

– Даша, а откуда ты знаешь, что убийце известно, где мы работаем?

– Мне так кажется. Ты уже, наверное, жалеешь, что поселилась вместе со мной?

– Мне больше негде. Вдвоем не так страшно. Представляю, что ты почувствовала, когда нашла здесь вчера мертвую Каролину! Я бы, наверно, умерла от страха...

– Я почти ничего не помню. Все было как в тумане. Как будто мне приснился сон. Страшный, жестокий сон.

Неожиданно зазвонил телефон. Мы обе вздрогнули и уставились друг на друга.

– Не бери, – со слезами на глазах попросила Катька.

– А вдруг это приехала Тамаркина мать? Мы должны отдать ей вещи и деньги. А может, это кто-то из Каролининых родственников...

– Нет, это звонит тот, кто десять минут назад звонил в дверь.

– Катька, перестань трястись, по телефону нас никто не прирежет.

Я сняла трубку и вытерла выступивший на лбу пот.

– Слушаю.

– Дашка, где тебя черти носят? Я думала, тебя нет. – Это был Веркин голос.

Я с облегчением вздохнула и посмотрела на побледневшую Екатерину.

– Расслабься, это звонит моя сестра, – улыбнулась я ей.

– Что ты говоришь? – не поняла Верка.

– Я говорю, что трезвонишь в такую рань? Что-нибудь случилось?

– Мы с Кириллом находимся неподалеку от твоего дома. Минут десять назад мы звонили, но нам никто не открыл.

– Так вы в Москве?

– Да, мы только что приехали. Вчера вечером сели на ночной поезд и рано утром были на месте.

– Что-нибудь стряслось?

– Ничего не стряслось. Мы что, не имеем права приехать в Москву?

– Имеете.

– Вот мы и приехали.

– Что-то раньше ты без предупреждения не приезжала.

– Ладно, что попусту болтать, открывай дверь, мы скоро будем.

Я повесила трубку и почувствовала какую-то нехорошую тяжесть на сердце. Дурное предчувствие. Затем посмотрела на Катьку и похлопала ее по плечу.

– Ко мне приехали родственники. Я буду сидеть с ними на кухне. Тебе закрою дверь, чтобы не мешать. Поэтому можешь спокойно храпеть в свое удовольствие.

– Я вам не помешаю?

– Нет. Это теперь и твоя квартира тоже. Мы ведь будем платить поровну. Это значит, что у нас равные права. Троим здесь было, конечно, тесновато, но мы с девочками жилиочень дружно. А вот двоим тут в самый раз.

– Они надолго?

– Думаю, что нет. Я же работаю, мне некогда с ними возиться.

Катерина натянула на себя одеяло, я улыбнулась и вышла в коридор, плотно закрыв дверь. Через несколько секунд из комнаты раздался убойный храп. Не дожидаясь звонка,я вышла на лестничную площадку и нос к носу столкнулась с выходящей из лифта Веркой. Вслед за ней шел Кирилл. Я завела их на кухню и поставила кофе.

– Ты, наверное, спать хочешь? С работы?

– Хочу, конечно, но чувствую, что вряд ли мне это удастся. Я звонила тебе вчера утром, и ты, кажется, никуда не собиралась. Выкладывай, что случилось.

Верка с Кириллом переглянулись. Я села на стул и закурила сигарету.

– Ты что, сестре не рада, что ли? – спросила Верка.

– Ты же знаешь, что я не люблю неожиданностей. Можно было предупредить, что ты собираешься в Москву. Макса нашли?

– Тише! – испугалась Верка.

– Можешь говорить спокойно. Моя соседка крепко спит. – Я встала и закрыла дверь поплотнее.

– Каролина, что ли?

– Каролину убили вчера утром.

– Кто?

– Не знаю, ведется следствие.

Кирилл нервно постукивал пальцами по столу. Верка пыталась улыбаться, но у нее ничего не получалось.

Я разлила кофе по чашкам и поставила сахарницу посредине стола.

– У меня, Дарья, создается впечатление, что ты стыдишься своих родственников. Получается, что дома ты такая простая, а в Москве нос начинаешь задирать. Хороша сестрица, даже погостить к ней нельзя приехать.

– Не в этом дело. Просто мне бы хотелось, чтобы ты заранее предупреждала о своих визитах. Ты приехала по каким-нибудь делам или просто так?

– Просто так. Соскучилась.

– Что-то быстро.

– Да уж больно быстро ты уехала!

– Я предупредила тебя о своем отъезде.

– Ты думаешь, что мне этого достаточно? Я хотела тебя проводить.

– Надолго в Москву?

– Да нет. У тебя можно переночевать? Гостиница нам не по карману.

– Ночуйте, я все равно по ночам работаю. Занимайте Тамаркин диван.

– А Тамарка где?

– В больнице лежит.

– Как у тебя с Глебом?

– Никак. Глеб меня бросил.

– Что-то я не пойму твоего спокойствия. Ты согласна отступить и даже не хочешь за него побороться?

– Не хочу. Я вообще больше ничего не хочу о нем слышать.

– Ты говорила, что беременна от него?

– Говорила, только он и слушать не хочет про эту чушь. Я же сказала, что у нас с Глебом все кончено.

– Странно как-то получается, не по-людски, – пожала плечами Верка. – Помнишь тот вечер, когда мы сидели у нас дома? Ты слезно просила помочь тебе убить Макса... Ведьэто ты заварила всю эту кашу! Поносила Макса последними словами, с восторгом рассказывая про богатенького мальчика по имени Глеб. Он-де так любит тебя, он-де так хочет на тебе жениться! Ты будешь ездить по дорогим магазинам, обедать в лучших московских ресторанах, отдыхать на самых престижных курортах мира! Только вот неувязочка одна – тебе мешал Макс. Видите ли, твой Глеб не должен был знать о существовании деревенского мужа... Что ж, сестрица, тебя можно понять. Уж Макс-то не оставил бы тебябез боя. Он бы твоему Глебу голову открутил, а зачем Глебу лишние неприятности? Да и вообще, кому нужна чужая жена. Возни-то сколько – развод, взаимные обиды, упреки, склоки, дрязги. Для красивой жизни не тот антураж. Помнишь, Дашка, как ты обещала нам с Кириллом помочь вылезти из того дерьма, в котором мы сидим? Ты обещала денег, а со временем хотела перетащить нашу семью в Москву. Помнишь, как ты рассказывала нам о лимузине? Как будешь возить нас по ночному городу и наливать виски из собственного бара? Не ты ли убеждала меня в том, что твой богатенький Глеб обязательно пристроит Кирилла на хорошую должность? Ты говорила, что мы будем есть ложками черную икру, только теперь получается, нам и икринки не перепадет... В чем дело, Даша? Макса нет, но от этого не стало никому лучше. Нет ни икры, ни денег, ни лимузина, ни продвижения Кирилла по служебной лестнице!

Я безумными глазами посмотрела на Верку и, тяжело дыша, произнесла:

– Верка, но ведь ты же сама говорила, что вы не убивали Макса. Какие же тогда могут быть претензии?!

– Мы его не убивали, но мы знаем, кто его убил.

– Кто? – испуганно спросила я.

– Ты!

Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног.

– Что ты такое говоришь?!

– Мы отлично знаем, что на этом чертовом пикнике Макса убила ты, отпираться бессмысленно. Не бойся, мы твои родственники и зла тебе не желаем. Только зря ты, Дашка, его хлопнула! Думала, избавишься от мужа и заживешь как королева. Ан не вышло!

– Ну Верка, ну язва! Змея подколодная! Это вы в сговоре убили моего мужа. Ладно, бог вам судья, только я от тебя такой подлости не ожидала! Ни от тебя, ни от твоего муженька, которого я, если честно, на дух не переношу!

Кирилл метнул в меня полный ненависти взгляд. Я никак не отреагировала и продолжила:

– Приехали сюда, чтобы поживиться? Хороши родственнички! Только никто из вас ничего не получит. Глеб не хочет со мной разговаривать. Все кончено. Я готова смириться с тем, что у меня никогда не будет роскошной квартиры в центре Москвы, шикарного лимузина и тряпок из долларовых магазинов. А вот без Глеба мне по-настоящему плохо. Наверное, он значил для меня намного больше, чем все остальное.

Я не выдержала и тихонько всхлипнула.

– Уж лучше бы он умер, проклятый! Очень тяжело знать то, что он жив, здоров и прекрасно проводит время с другой женщиной! Еще и приходит с ней в бар, где я работаю! Дрянь такая!

– Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Короче, Дашка, дело в следующем. Мы даем тебе ровно неделю для того, чтобы ты наладила свои отношения с Глебом и исполнила обещанное. Если через неделю не будет никаких результатов, то пеняй на себя. Мы расскажем матери Макса, что случилось с ее сыном. Я думаю, ей будет интересно послушать, какая замечательная у нее сноха.

– Вера, ты что? Я же твоя сестра! Как можно?!

– Пойми, – чуть помягче сказала Верка, – я это делаю не от хорошей жизни. Все это время я предвкушала, что твои обещания исполнятся, а теперь оказалось, что надеяться не на что! Раньше ты как говорила: «Убьем Макса, и все наладится». Как сестра, я готова была тебе помочь, чтобы потом погулять на твоей свадьбе с Глебом и, наконец, зажить не хуже твоего. Не знаю, как ты, а я от своей мечты отказываться не собираюсь!

Схватившись за голову, я с ужасом посмотрела на своих родственничков.

– Ребята, да вы просто сошли с ума! Что вы задумали? Кирилл, образумь ты эту ненормальную! По-моему, вы что-то не поняли! Вам отлично известно, что я никого не убивала!И потом, вы ведь тоже являетесь соучастниками преступления! Вы же тащили мертвого Макса и бросили его в воду. Посадят не только меня, но и вас!

– Никто нас не посадит, – усмехнулся Кирилл. – Нужно еще доказать, что мы помогали тебе тащить тело. Нас двое, а ты одна, поэтому нам поверят скорее, чем тебе. Да, мыбыли на пикнике. Посидели, выпили и уехали домой. У Верки разболелась голова. Вы остались с Максом в лесу, а что было дальше, можно только догадываться. Через пару часов ты вернулась домой и сразу позвонила Верке, чтобы та приехала к тебе. Ты чистосердечно во всем призналась и слезно умоляла нас не сообщать в милицию, но мы, как честные граждане, не смогли удовлетворить твою просьбу.

Кирилл смотрел на меня как победитель.

– Короче, что вы от меня хотите? – прохрипела я.

– Ничего особенного, – спокойно сказал Кирилл. – Мирись с Глебом.

– Это невозможно, – смахнула я слезы.

– Тогда рассчитайся с нами другим способом.