Чтение 8–й страницы книги ~Замужем плохо, или Отдам мужа в хорошие руки~

– Почему ты по ночам работаешь?

– Потому что мне хорошо платят. Я вынуждена кормить нашу семью. Вот ты сейчас намазал масло на хлеб и собрался съесть бутерброд, но ведь ты даже не поинтересовался,откуда у нас в доме хлеб и масло. Тебе вообще безразлично, откуда в нашем доме берутся продукты? Ты просто привык открывать холодильник и брать все, что считаешь нужным. Так вот, чтобы в этом холодильнике никогда не исчезали продукты, я должна хоть немного поспать и опять выйти на работу.

– Сядь. Поговорить надо, – неожиданно сказал мне Андрей и нервно закурил сигарету.

Я украдкой зевнула и села напротив. Затем тоже закурила сигарету и, выпустив дым, произнесла:

– Андрей, может, ты на работу пойдешь? Тяжело в четырех стенах сидеть. На работе ты быстрее придешь в себя, все-таки среди людей будешь. Общение в твоем случае просто необходимо.

– Я сам уже от этого всего устал. Понимаешь?

– Понимаю. Я тебе говорю: попробуй поработать, и ты быстрее все вспомнишь. Заживешь нормальной, полноценной жизнью.

– Я боюсь, – стряхнул пепел в пепельницу Андрей.

– Кого?

– Людей.

– Но ведь ты же среди них живешь. Как же можно их бояться?

– Да и как я могу выйти на работу, если я ничего не умею.

– Почему ты ничего не умеешь? Ты же за руль сел и сразу поехал, моментально вспомнил, как машину водить. Андрей, ты же классным водителем был. Зачем прозябать в четырех стенах? Все врачи в один голос говорят о том, что, чем быстрее ты начнешь жить активной жизнью, тем быстрее все вспомнишь и заживешь, как раньше. Поехали прямо сегодня к тебе на работу. Может, будешь работать хотя бы несколько часов в день. У тебя очень хорошие ребята в коллективе. За тебя все очень переживают.

– Да как я буду работать, если московских дорог совсем не знаю? – возмутился Андрей.

– Да долго ли их узнать! Карту дорог изучишь.

– Не хочу, – решительно заявил Андрей.

– Почему? – задала я вопрос поникшим голосом и затушила сигарету.

– Потому что я из дома выйду и обратно домой дорогу не найду, – ударил по стене кулаком Андрей. – Выйду и опять через полгода в Сибири окажусь.

– Это страх, – произнесла я. – С ним нужно бороться. Я тебя очень хорошо понимаю.

– Да ни черта ты ничего не понимаешь! Целыми днями только и показываешь, как тебе одной тяжело. Совершенно не хочешь понять, что мне еще тяжелее. А то ты у нас вся такая бедная, несчастная, одинокая, пашешь целыми днями, света белого не видишь. Посиди в моей шкуре! Почувствуй, что это такое – заново родиться.

Я изумленно подняла глаза и не выдержала:

– Андрей, проще всего сидеть на этой кухне и жаловаться на судьбу. Но ведь нельзя сидеть сложа руки. Нужно что-то делать. Ты же сам себя здесь заживо хоронишь. У тебяже руки, ноги и голова есть. Подумаешь, памяти нет, но ведь и без этого можно жить.

Я бросила взгляд на стоящую в раковине грязную посуду и укоризненно произнесла:

– Неужели трудно было хотя бы посуду помыть. Я же на работе.

– Это не мужское дело, – отрезал Андрей.

– Вот видишь, ты знаешь, что такое мужское дело, а что – женское. Тогда мне скажи: зарабатывать деньги и тащить на себе всю семью – это женское дело? Но ведь я это делаю. Делаю, потому что мне деваться некуда. И ты хоть немного должен меня понимать и жалеть.

Видимо, Андрею не нравился тон нашего разговора, и он пренебрежительно отмахнулся.

– Надоело мне все. И ты тоже мне надоела.

– Андрей, а ты сам себе еще не надоел?

– Надоел, – честно признался Андрей и, поддерживая голову руками, о чем-то задумался.

Я смотрела на него пристальным взглядом и ощущала острую душевную боль. Я все больше и больше приходила к мысли о том, что мне жутко неуютно рядом с Андреем. Что наше некогда теплое гнездышко стало для меня слишком неуютным, тесным и мрачным. Я даже спать тут не могу. Ни спать, ни есть, ни дышать. Мне хочется оставить этого человека и никогда его больше не видеть. Да и не только не видеть, но и ничего о нем больше не слышать. Он слишком чужой, и он совсем не тот, кого я любила. Мне хочется его бросить, но где-то в подсознании сидит мысль, что этот человек болен, а я не имею права бросать того, кто попал в беду.

– Андрей, ты меня хоть немного любишь? – спросила я его, заранее зная ответ.

– Я не знаю, что это такое, – усмехнувшись, ответил он.

– Ты не знаешь, что такое любовь?

– Нет.

– Хотя бы соври. Обмани.

– Каким образом?

– Скажи, что любишь. Мне это так нужно…

– Зачем?

– Затем, что мне нужны силы для того, чтобы быть с тобой дальше. Скажи, что любишь. Пожалуйста, скажи.

– Ничего я тебе не скажу, – пробурчал муж и закурил очередную сигарету.

А я глотала слезы и думала о том, что когда-то эта квартира просто дышала любовью. Совсем недавно я считала, что для счастливой совместной жизни достаточно одной любви, а теперь я понимаю, что моя любовь не спасет наши отношения.

Наступил момент, когда я пришла к мысли, что Андрей не только больной человек, лишенный памяти. Он еще и большой эгоист. Такое «счастье» вряд ли продлится долго. В его душе вообще нет никаких стремлений, да и еще неизвестно, есть ли у него эта душа. Он не хочет ни понимать, ни идти на уступки и ни пытаться хоть что-нибудь изменить. Андрей погружен в самого себя, и для него в этом мире не существует других людей. Получается, что в последнее время я не живу, я пустила свою жизнь на самотек и самозабвенно служу эгоисту. Выходит, что сейчас я сознательно отказываюсь от себя и живу для Андрея?

Я понимала, что моя любовь гибнет. Это очень тяжело осознавать, что любовь умирает, а ты ничего не можешь с этим поделать. Выстроенные за годы брака отношения трещатпо швам, а самое главное, что на эти отношения больше не хочется тратить свои силы. Я принесла свою жизнь в жертву и целыми днями пытаюсь оправдать человека, которыйпалец о палец не ударил для того, чтобы хоть что-то изменить. Прямо какая-то черная неблагодарность. Все, что происходит с нами в последнее время, ведет к неминуемому разрыву.

– Андрей, я боюсь, что больше так не смогу, – глухо сказала я и встала из-за стола.

Андрей по-прежнему сидел за столом, смотрел в одну точку и никак не реагировал на мои слова. Положив руки ему на плечи, я ощутила, как на мои глаза навернулись слезы, и прошептала:

– Как же нам с тобой дальше-то жить?

– Не знаю, – буркнул Андрей и убрал мои руки.

– Я хочу тебя показать одному американскому доктору. У него тут своя частная клиника. Пусть он тебя посмотрит. Может, он и в самом деле хороший специалист.

– Устал я уже от этих докторов, – замотал головой Андрей.

– И я устала, но что-то же нужно делать.

Несмотря на то что Андрей согласился сделать звук телевизора потише, я больше так и не прилегла, потому что нужно было уже собираться в офис к Богдану. Посмотревшись в зеркало, висящее в ванной комнате, я неожиданно для себя самой прослезилась, сочла свое отражение в зеркале удручающим и принялась брызгать на лицо холодной водой. Потрогав синяк на правом виске, я вновь отчетливо вспомнила события той страшной ночи и прошептала:

– И почему же ты у меня такая несчастная? Почему тебе так не везет?

Из зеркала на меня смотрела грустная девушка с заплаканными глазами.

Наложив побольше тонального крема на лицо, чтобы замаскировать темные круги под глазами, я надела изящное платье. Я привела себя в порядок, выпила чашку кофе, чтобыхоть немного взбодриться, и вновь посмотрела на Андрея, который все так же тупо сидел перед телевизором, не обращая на меня никакого внимания. Мне показалось, что ему совершенно неинтересно то, что идет в данный момент по телевизору, и он даже не вникает в суть того, что смотрит. Он сидел, словно робот, с застывшими глазами и прямым, ничего не выражающим взглядом.

– Андрей, может, тебе телевизор на другой канал переключить? – поинтересовалась я на всякий случай.

– Пусть будет на этом.

– Но ведь ты же никогда не любил подобные передачи.

– Мне нет разницы, что там идет.

– Если тебе нет разницы, тогда зачем ты это смотришь?

– Потому что мне больше нечем заняться.

– Это хорошо, когда нечем заняться, – укоризненно заметила я. – А на меня вот столько всего навалилось, просто караул. Я уже забыла, когда высыпалась в последний раз.

– А ты куда собралась? – проигнорировал мое замечание Андрей.

– По поводу американского врача хочу узнать. Я же тебе говорила.

– Да брось ты!

– Что бросить? Тебя или врача?

– Ерундой заниматься бросай.

Не успела я ответить на реплику Андрея, как в дверь позвонили, и на пороге появилась мама Андрея с только что испеченными пирожками.

– Андрюшенька, ну как ты там? – ласково спросила она и прошла на кухню. – Я тебе пирожков пышных напекла. Такие, как ты любишь. С капустой.

– Я не Андрюшенька, – раздраженно сказал Андрей и кинул в сторону матери злобный взгляд.

– А кто же ты?

– Он Андрей, – объяснила я. – Он ненавидит, когда его Андрюшенькой называют.

– Да мне, наоборот, хочется своего сыночка как можно более ласково назвать.

– Лучше не стоит, – честно предупредила я маму Андрея. – Он на это достаточно бурно реагирует. Может начать кулаком по столу стучать или швыряться чем-нибудь. У него сейчас нервная система вся расшатана.

– Юля, а ты сама-то пирожков поешь.

– Спасибо, но мне некогда. Я хочу с одним врачом встретиться, чтобы он Андрея посмотрел.

Мать поставила перед Андреем тарелку с пышными пирожками и все так же заботливо произнесла:

– Кушай, сынок. Кушай!

Проводив меня до коридора, она остановилась у входной двери и прошептала:

– Тяжело тебе с ним?

– Вы что, сами не видите?

– Он даже мамой меня ни разу не назвал.

– А меня – женой.

Свекровь прижала меня к себе и по-матерински произнесла:

– Держись, дочка. Видно, судьба такая.

Я грустно ей улыбнулась, вышла из квартиры и подумала о том, что судьба судьбой и пусть она сейчас диктует мне свои правила, но моя жизнь обязательно будет такой, какой я сама ее выстрою.

ГЛАВА 14

Подъехав к офису, я подумала о том, что не совсем прилично ждать Богдана на улице у дверей, и решила зайти внутрь. Увидев стоящего у входа охранника, я постаралась скрыть охватившую меня робость и тут же сказала, что я иду к помощнику управляющего Богдану.

– Вам назначено? – поинтересовался грозный охранник.

– На одиннадцать, – невозмутимо ответила я.

– А Богдана Викторовича еще нет, – бойко проговорил охранник. – Он еще не подошел.

– Как же так? Он сказал мне, что приедет на работу к десяти.

– Еще не подъехал. Не переживайте, он обязательно приедет. Богдан Викторович человек очень ответственный.

– А он не предупреждал вас о моем визите?

– Нет, – покачал головой охранник. – Не предупреждал.

– Странно. Тогда где я могу его подождать?

– Если вы предъявите свой паспорт и вас запишут в журнал, то можете подождать прямо у кабинета. Там есть удобная гостиная комната.

– Пожалуйста, – я достала из сумочки паспорт и тут же спросила: – А где находится кабинет?

– Четвертый этаж, комната 415.

Пока охранник переписывал из паспорта мои личные данные, я обратила внимание на вошедшего в здание высокого интересного мужчину, который достаточно властно разговаривал с идущим рядом с ним собеседником. Поприветствовав охрану, он направился к лифту. Взяв свой паспорт, я направилась к лифту следом за ним и, прижав к себе сумочку, стала с нескрываемым любопытством разглядывать стоящего рядом со мной незнакомца. От него приятно пахло изысканным парфюмом и дорогой, совершенно незнакомой мне жизнью. Интересно, он связан узами Гименея или еще нет? Если нет, то за такими, как он, идет, наверное, настоящая охота, в которой принимают участие сотни амбициозных и алчных девиц.

– Я телефон в машине оставил, – сказал незнакомец стоящему рядом с ним мужчине. – Сходи возьми. Принесешь мне его в кабинет.

Мужчина кивнул и пошел за телефоном. Двери лифта открылись, я зашла в красивую зеркальную кабину вместе с незнакомцем и тихо спросила:

– Вам какой?

– Четвертый.

– Надо же, и мне четвертый.

Как только двери лифта закрылись, мужчина улыбнулся и спросил:

– А вы, случайно, не ко мне едете?

– Случайно – нет. Я к Богдану. А вы, простите, кто? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Я его помощник, – рассмеялся мужчина.

– Кто?

– Помощник.

– Да что у вас за организация такая!

– А чем вам не угодила наша организация? – улыбнулся мужчина.

– Кругом одни помощники. Богдан – помощник управляющего, а вы помощник помощника управляющего. Даже страшно подумать, какой у вас тут управляющий, если у него столько помощников.

– И каким вы себе его представляете?

– Какой-нибудь толстый, лысый, вредный, злобный и ленивый дядька.

– Почему вы его так охарактеризовали?

– Потому что деятельный человек никогда не заведет себе такое количество помощников.

– А если у него такой огромный объем работы, что без такого количества помощников никак не обойтись? Если компания достаточно крупная?

– Ну, не знаю, – пожала плечами я и добавила: – Даже у президента меньше помощников, чем у вашего управляющего.

Посмотрев на закрытые двери лифта, я вновь нажала на кнопку четвертого этажа и как-то растерянно спросила:

– А почему мы не едем?

– Действительно, почему мы не едем? – всполошился мужчина и вместе со мной принялся нажимать на все кнопки подряд. – Чертовщина какая-то!

Осознав, что мы с ним застряли в лифте, мужчина посмотрел на часы, побагровел и принялся нажимать кнопку вызова диспетчера, но нам так никто и не ответил. Правда, после этого лифт немного проехал и завис где-то между этажами.

– У нас вчера кабину лифта меняли, – раздраженно сообщил мне разнервничавшийся мужчина. – Видимо, плохо поменяли. Неполадки какие-то.

– А мы что, сегодня первые на этом лифте едем?

– Да нет, конечно, тут уже полное здание сотрудников. Не по лестнице же они все поднимались. Но почему-то лифт сломался именно тогда, когда в него сели мы.

– А диспетчер почему не отвечает?

– Да кто ее поймет, почему она не отвечает? Спит, что ли? Так уже время черт-те сколько! Может, отошла куда? Всех уволю, гады!

– Для того чтобы всех уволить, нужно сначала открыть двери лифта, – заметила я.

– Вот как только двери откроются, так всех и уволю к чертовой матери!

– Да не волнуйтесь вы так, – попыталась успокоить я незнакомца. – Не будем же мы здесь вечно сидеть. Сейчас придет диспетчер, обнаружит поломку, сообщит монтерам, и нас отсюда вытащат.

Мужчина постучал себя по карманам и растерянно развел руками:

– А я, как назло, мобильник в машине оставил.

– Не волнуйтесь. У меня есть мобильный, – улыбнулась я и полезла в свою сумочку. Как только я взглянула на дисплей телефона, на моем лице не осталось даже следа от улыбки, потому что шкала приема была нулевая.

– Он здесь не ловит.

– Что, совсем не берет?

– Нет, – протянула я свой телефон мужчине. – Можете убедиться сами.

– Странно, а мой в лифте всегда берет. Я со своего телефона постоянно в лифте разговариваю.

– Значит, у вас оператор связи другой.

Сначала мы оба пытались стучать по дверцам лифта и звать на помощь. Обеспокоенные сотрудники кричали нам, что нужно немного потерпеть и сейчас все уладят.

Чуть позже мы замолчали и принялись с интересом разглядывать друг друга. Аромат мужского одеколона становился все сильнее и сильнее. Мне безумно нравился этот запах, потому что это был запах мужчины, и этот мужчина был красивым, интересным и, если хотите, дорогим. Я даже подумала о том, что подобный мужчина – мечта многих женщин, что любая из нас мечтала хотя бы на короткий промежуток времени очутиться в его мимолетной власти.

– Вам не плохо? – нарушил ход моих мыслей мужчина.

– Нет. А с чего вы взяли?

– Просто у вас слишком бледное лицо. Я это сразу отметил, как только вас увидел.

– Это от недосыпания. У вас такой приятный одеколон.

– Вам и вправду нравится?

– Очень.

– А мне казалось, что я сегодня слишком уж надушился. Здесь и так душно, а еще этот одеколон… Вам, наверное, от этого плохо.