Чтение 11–й страницы книги ~По дороге в легенду~

– В гробу высплюсь, там для меня уже давно местечко заготовлено,– пробормотала я, закрывая глаза и привычно отгораживаясь от пульсирующей в местах порезов боли. Переживем, бывало и хуже.

«Не сомневаюсь, что бывало. Только не надейся, что я дам проснуться тебе раньше положенного».

Чего-чего?!

«Разумеется, форс-мажорные обстоятельства учитываются. Считай меня своим персональным будильником».

Уже считаю... сволочью персональной.

«Весь в тебя».

Теперь я понимаю, почему не хочу размножаться. Второй Алессьер-отступницы этот мир не выдержит.

Уже проваливаясь в сон, я почувствовала, как теплая, почти горячая ладонь д’эссайна медленно и осторожно перебирает мои мокрые после купания волосы. Нежность? Честно говоря, не думала, что они на такое способны... Хотя... Если подумать, то и Танцующие с лезвиями не способны на ярко выраженные эмоции, а от моего взрывного характера шарахалось немалое количество народу.

«Лесс, перестань размышлять так активно! Спать!»

Я даже возмутиться не успела, как этот паразит усыпил меня окончательно...

Джерайн Тень

Ты видишь вампира? И я нет. А он есть.Самая популярная последняя фраза охотников за вампирами

Сидхе спала, я же совсем не чувствовал себя уставшим. Все так, как и рассказали мне Шепчущие. Сила. Много-много силы. Человеческие возможности, возможности рядового д’эссайна... Тлен и прах. Я – последний из активных д’эссайнов этого мира, и этим все сказано. Если я умру – на несколько ближайших тысячелетий спокойный сон всем гарантирован. Шепчущие просто так не смогут возродиться. Разве что вернется кто-то из Тех, Кто Ушел...

Но это вряд ли и, скорее всего, относится к разряду чудес мирового масштаба. К сожалению, Танцующие не дали мне узнать все новости, но было что-то в общении, что меня откровенно настораживало. Понять бы еще что.

Так. Успокоиться. И еще раз, для себя, по пунктам.

Первое. Я – последний из живых д’эссайнов. Совсем. Соответственно на мне действительно д’фра, «проклятие самого сильного д’эссайна». То есть могу победить в армрестлинге тролля, не спать трое-четверо суток и прочее подобное «счастье» вроде слабой эмпатии, способностей повелевать некоторыми видами чудовищ... Много всего. Изминусов – невозможность полной маскировки: рубиново-красные волосы длиной «чуть ниже спины» в сочетании с красной радужкой не спрячешь никаким заклинанием и никаким париком. Кроме того – опытный маг вычислит меня по ауре моментально. Этакая черная дыра, засасывающая в себя ману. Кроме того – специфический «след», который может уловить специалист. Пусть недостаточно сильный, чтобы указать мое убежище, но с точностью до пары десятков километров меня найти можно. И опять-таки куча мелочей, в которые меня не посвятили.

Второе. То, что вчера ко мне заявился Дрейк, означает, что прежние уговоры, скорее всего, все еще в силе. Нет, это нестрашно, вот только все материалы, естественно, остались в моей лаборатории. Которая стараниями некоего сидхе, коего я вчера имел счастье лицезреть, для меня совершенно недоступна. Ну... почти, но это дела не меняет.

Третье. Сидхе взяли себе слишком много власти. Охотиться на меня в наземном Иррестане, который издревле был нейтральной территорией,– это беспредел. Так как они даже не боялись обиды гномов – мне жаль коротышек. Надеюсь, что Дрейк расскажет мне, в чем тут дело.

Четвертое, и самое приятное. Душа одной из Танцующих попала ко мне в кристалл. Это, конечно, не вся боевая тройка, но тоже очень и очень неплохо. Всего и делов-то, что забрать у несчастной все ее знания. Так что я смогу не мучить Алессьер допросами об удачном пути в Столицу сидхе.

Алессьер... Я вынырнул из своих размышлений. Девушка спала, вытянувшись на кровати, и выглядела она при этом беззащитной, как ребенок. А еще она напоминала степную кошку-хищницу, которую невозможно застать врасплох. Хищницу... Алессьер-хищница. Алессьер-отступница... Ей идет. Смертельно опасная, удивительно красивая... И совершенно безобидная для нетребовательного взгляда, только при всем при этом умудряется преподносить ежедневные сюрпризы.

Я прилег на кровать рядом с Лесс, аккуратно, чтобы не потревожить ее сна. Рефлексы – они и во сне рефлексы. Затем я выудил из кармана медальон, который едва не забыл в ее старой комнате. Покрутил его кругляшок между пальцами – и повесил ей на шею. Действительно хорошо получилось... Мифрил, крошки адаманта, серебро и немного стали – а как их сочетание оттеняет ее бледную кожу! Думаю, что, когда она придет в себя, смотреться подвеска будет еще лучше. Звездочку, которую повесил ей на шею незадачливый искатель приключений, я трогать не стал. Я не смог бы снять ее незаметно и не был уверен, что вправе это делать.

Я взял ее за руку, согревая чуть подмерзшие длинные и тонкие пальцы в своей ладони. Поцеловал их – слабо-слабо, чувствуя губами вкус целебного настоя и ее кожи. Казалось, время остановилось, пока я лежал рядом, слушая постепенно крепнущее дыхание девушки.

Так прошел целый час вынужденной дремоты, пока рука наконец-то не зажила. Не полностью, конечно, нервные окончания откровенно барахлили, но мышцы успели срастись, да и пальцы шевелились нормально. Можно покинуть Лесс, благо в моей защите сейчас она нуждается лишь постольку-поскольку, и отправиться на поиски вампира. Мне нужно прояснить некоторые моменты наших с ним взаимоотношений, для того чтобы не возникло некоторых непредвиденных обеими сторонами обстоятельств.[9]Я встал с кровати и, затворив дверь на засов, покинул номер. Через окно.

Довольно неторопливо я вылез на крышу, практически не опасаясь, что меня кто-либо заметит. Жители Иррестана-наземного редко смотрят вверх, и этим они в корне отличаются от жителей Иррестана-подземного, которые предпочтут лишний раз взглянуть на потолок, чтобы убедиться в прочности креплений, чтобы не быть заваленными камнями,когда выяснится, что крепления были недостаточно хороши. Наземники же делают деньги, а когда делаешь деньги, особенно большие, смотреть вверх некогда. Даже если ты их делаешь, охраняя умника, который делает Очень Большие Деньги.

Дело в том, что каждая крыша в Иррестане – это не только произведение зодческого искусства. Да, все «простые», двускатные и односкатные, стремились украсить черепичной мозаикой – что уж говорить о крышах домов более зажиточных жителей? И при всем при том каждая крыша – это еще и защита от чего угодно.

Катавасия, которая началась после смерти Равена, по крайней мере в мои времена, никак не могла прекратиться. Регулярно горы трясло, иногда в город «на огонек» заглядывали различные чудовища, да и вообще – мало ли что? Поэтому безнаказанно залезть на крышу мог лишь хозяин дома и те, кому он это разрешит. Да и вообще, городская система защиты от воздушных нападений по праву считалась лучшей...

Наверное, поэтому никто и не описывал прелести утреннего Иррестана – когда гаснут последние газовые фонари и восходящее солнце постепенно дарует свои лучи причудливо раскрашенным домам, отражаясь от флюгеров и блестящей черепицы. Никто и никогда не сравнивал этот город со спящей древней черепахой, панцирь которой служит палитрой безумному художнику. Никому гномы не отрубали ноги по самые уши за всякие дурацкие метафоры...

Я огляделся. Крыша больше походила на шатер, сложенный из черепичных многоугольников, причем так, что не было двух соседей одного цвета. От сочетания цветов рябило в глазах, настолько, что дальше идти пришлось, полагаясь на слух и запах. Я неторопливо прошелся по крыше, чутьем угадывая опасные плиты. След вел наверх, а еще откровенно разило магией, пусть и умело скрытой, но оттого не менее мощной. Хорошо, когда мана у тебя в крови,– это позволяет замечать много чего... незаметного.

Поэтому болтавшуюся в воздухе подвесную лестницу я заметил довольно быстро. Зато подъем отнял достаточно сил, чтобы, взобравшись на левитирующую деревянную платформу, я тихо ругался сквозь зубы. Старания мои были вознаграждены занимательнейшим зрелищем: Дрейк развалился в шезлонге, спрятавшись от солнца под зонтиком. Оный зонтик честно давал под собой устойчивую тень, скрывая вампира от любопытных взглядов и совершенно игнорируя, что по всем законам физики он никак своего хозяина защищать не должен был,– солнце еще встало недостаточно высоко.

– Тебя долго не было.– Хорошенькое начало разговора. Вампир даже не стал вставать, только повернул ко мне голову – и я заметил, что он еще и потягивает какой-то коктейль через соломинку. Судя по запаху – гномий самогон с яблочным бренди и кровью оборотня. Взрывоопасная смесь – Дрейк откровенно шикует, рискуя при этом потерять голову в результате взрыва. Хотя ему это, наверное, уже не настолько страшно...

– Так получилось.

– Как же много на этом свете произошло из-за этого «так получилось». Гибли армии и рушились города, умирали живые и неживые существа – и все, что могли сказать в свое оправдание виновники этих неурядиц, это «так получилось».– Вампир лениво подтолкнул ко мне невысокую табуретку, которая на пути ко мне чуть не упала. Поймал. Поставил.– Но, если честно, я успел соскучиться по твоему обществу, Джер.– Несмотря на то что лицо вампира оставалось серьезным, глаза его смеялись, так что я не мог не улыбнуться в ответ.

– Увы, не могу сказать то же про себя. Эти годы пролетели в буквальном смысле слова мимо меня. А жаль. Гляжу, со времени моего исчезновения изменилось не так уж многовсего, но, увы, в худшую сторону.– Я присел на табурет. Разговор должен был быть долгим.

– Твое исчезновение вообще было верхом глупости. Твой проект без тебя все-таки завершили, хотя оружие получилось раз в восемь слабее проектной мощности. Опять же твои концентраторы маны оказалось невозможно повторить – как ты и обещал. Кроме того, из-за твоего исчезновения возникли проблемы и с самим исследовательским центром. Не прошло и двух месяцев, как его закрыли – из-за дополнительных проверок персонала, хотя никто так и не понял, какая часть информации ушла налево и тем более чтоза «лево» это было.

– То есть тебя не вычислили?

– Не-а. Хотя корабль получился и хуже, чем мог бы получиться. Что же с тобой тогда приключилось? За пару дней с того момента, как тебя обнаружили, слухи о тебе успели распространиться практически до границ обитаемых земель. Спешу тебя обрадовать: мои информаторы очень просили передать, что на тебя уже молятся аж четыре культа, из них три запрещенных и практикующих кровавые жертвоприношения. С голоду, если что, не помрешь.– Улыбка у вампира получалась несколько чопорной и очень клыкастой.

– Дурацкая ошибка, если честно. Я спрятался в старом склепе, справедливо полагая, что на лишний гроб никто не обратит внимания. Сотворил себе «место последнего пристанища» и улегся поспать. Дней на десять. Оказалось, что зря я не проверил браслет заранее. Что-то пошло не так, и я уснул чересчур надолго. За это время у меня успели спереть как ключик от моей лаборатории, так и браслет. И если за хозяйкой браслета я приглядываю, благо, что многим ей обязан и уже считаю, что выгодно подарил этого зануду, то с Ключом накладочка вышла. Сейчас он находится в Столице сидхе.

Лицо вампира помрачнело.

– Все твои материалы там?

– Конечно. По крайней мере то, что не поместилось сюда.– Я постучал пальцем по лбу.– Без меня, конечно, лабораторию никто не найдет и не откроет, но внимание, которое мне уже оказывают синерожие, меня, откровенно говоря, нервирует.

– Меня – тоже. За прошедшее время их влияние существенно возросло. С тех пор как Империя Сигурда распалась на Западную и Восточную, из большой политики людей вытеснили. Они, конечно, еще пытаются что-то решать, но если ничего не переменится – то станут подстилкой для эльфов, золотом для орков и рабами для сидхе. В Восточной синекожие делают практически что хотят, в Западную же им ход заказан. Да и то больше потому, что западники активные ксенофобы. Среди них разве что мои кровники жить могут без особых проблем для себя. Хотя при своей показной агрессивности западники еще пытаются держаться, договора мирные поддерживают, в кругосветные путешествия ходили, торгуют всем, что могут достать... Гномов опять же привечают. Неофициально. Кстати, у тебя времени много?

– Ты нашел третьего Танцующего?

Вампир лениво встал, взял в руки зонтик и резким движением захлопнул его. Одновременно с тем вся площадка погрузилась в сумерки. Зато я получил возможность оценить, насколько изменилась мода за время моего отсутствия. Если судить по Дрейку – почти не изменилась. Хотя...

Темно-зеленый камзол на ладонь ниже пояса. Широкие манжеты, за которыми скрываются ножи. Винно-красная шелковая рубашка, коричневая кожаная перевязь со шпагой – и, судя по запаху, оружие, наверное, лучше и дороже даже хваленых клинков Танцующих. По крайней мере, зачаровано мастером... И не одним. Профессионалы. В тон камзолу – зеленые замшевые штаны чуть ниже колена и ботфорты с окованными железом носками.

– Куда уж мне. Он драпал так, будто за ним несутся призраки невинно убиенных, которых на его счету, наверное, немало. Такими темпами он успел нырнуть в портал буквально перед моим носом, а так как он тут же разрушился – я не смог проследить направление прыжка. Увы, своего мага под руками у меня не оказалось, а потом, естественно, стало поздно. Хотя, судя по мощности всплеска, прыжок был не слишком далеким, так что в точке прибытия он все-таки был очень обрадован твоим родичем. То есть Шепчущим,конечно. Не волнуйся, дальше меня эта информация не пошла – и не пойдет. Свидание с призраками невинно убиенных ему уже гарантировано.

Я перебил вампира:

– Тогда времени до заката – самое большее. Но после заката я бы хотел оказаться как можно дальше от Иррестана.

– Могу устроить, благо это в моих силах. Но пока есть время, я расскажу тебе немного из истории этого мира – и о тенденциях его развития.– Голос Дрейка креп с каждым словом. Надеюсь, что лекция не затянется, хотя вампира и может заклинить на пару суток.– Хотя, если ты собираешься проспать всю мою лекцию, я не против, просто заранее резюмирую: мир катится в пропасть.

Боюсь, что слушать мне придется внимательно. Если уж Дрейк говорит с такой уверенностью, то говорит он это не просто так.

– Итак, что мы знаем о различных мирах? Они могут развиваться, деградировать и впадать в стагнацию. Стагнация равнозначна постепенному вымиранию вместе со всем населением. Деградация – это одна из наиболее распространенных форм существования миров. Обычно наблюдается в случае явного дисбаланса при начале существования – когда изначальная масса знаний и материальных ценностей больше, чем количество существ, способных все это как сохранить, так и развить. Даже в том случае, когда существа оказываются способны к частичному воссозданию утерянного и к аккумуляции новых знаний, достигнуть первоначального расцвета оказывается невозможным. Миры же развивающиеся довольно редки и скучны по своей сути, ибо потенциал их ограничен лишь наличными ресурсами, которые, как ты знаешь, практически безграничны. При грамотном использовании.– Вампир со скучающим видом пожал плечами.– К сожалению, я вынужден признать, что наш мир постепенно деградирует. За последнюю тысячу лет не рождалось ни одного мага, который смог бы со временем сравняться с Равеном. Ни одного мастера, способного создать хотя бы грубое подобие Колосса. После того как твои родичи ушли – и не спрашивай меня, как, куда и почему – я и сам не знаю! – утечка знаний только ускорилась. Со времени твоего ухода технический уровень опустился на несколько позиций! Короче говоря, нам угрожает та еще задница, если мы ничего не предпримем.

– А я тут при чем? – Открыл шестой континент, называется.

– С помощью твоих знаний, а также благодаря тому, что ты д’эссайн, я хотел бы восстановить научно-технический потенциал этого мира.

– Ты рехнулся?

Дурацкий вопрос. Ни один вампир, проживший больше одного века, физически не может быть психически нормальным. Конечно, каждый вампирский клан безумен по-своему, так же как и специализируется на чем-нибудь своем. Из кого-то получаются гениальные художники, из кого-то – убийцы. Дрейк не был ни тем ни другим. Когда я с ним познакомился, это был амбициозный молодой вампир, жаждущий обрести свободу, а то и основать свой клан. Дрейк и человеком-то был неизлечимым романтиком... Освободиться я ему немного помог, с остальным же, как я гляжу, он неплохо справился и самостоятельно.

– Конечно. По человеческим меркам я сошел с ума. Хотя по человеческим меркам ты тоже сумасшедший, особенно потому, что рассматриваешь тех, кто придумал эти мерки как особенно невкусный вариант пищи.

Уел.

– Да. Я безумец. Да. Я сделал то, о чем мечтал. На своем корабле я обошел весь этот мир, поднимался к вершинам гор и даже опускался под воду – хоть и неглубоко и ненадолго. Я видел, как живут племена, для которых понятие «цивилизация» пустой звук. Я грабил золотые прииски, для того чтобы оплатить ремонт своей «птички», и топил эскадры в морях и в небесах. Я имею право на то, чтобы говорить, что этот мир катится в пропасть. Я. Лорд и генерал Великой Империи Запада, герцог шестого континента.

Упс... Похоже, он действительно его открыл – граф одиноких островов, покоритель вершин Востока, гроза всех океанов, сэр Эдгар Говард Брэм Стивен Дрейк!

Завершая свою тираду, он внимательно смотрел мне в глаза. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Дрейк искренне ненавидел свое имя, но при том гордость не позволялаему ни поменять, ни исказить его. Эдгар ограничивался тем, что вызывал на дуэль всякого, кто рисковал смеяться над его именем, не делая исключения ни для друзей, ни для тех, кто выше его по социальному положению. Послабление делалось только для женщин. Дрейк совершенно искренне считал их слабым полом и порой делал это настолько убедительно, что очаровывал даже обе половинки самок эттинов.

– Как я понял из твоей речи, корабль был не только успешно поименован, но и прошел полный курс испытаний, так? И как, позволь спросить, ты его назвал? И нет ли нареканий к той части работы, которую я все-таки сделал?

– «Vera Be’gloria Preza». «Восторженная Белая Птица». Твой проект был воплощен почти полностью, разве что вооружение, как я уже говорил, не удалось сделать достаточно мощным. Хотя это не мешает моему кораблю быть одним из самых совершенных чаролетов,[10]из тех, что пронзают это небо! И самым быстрым. И уж точно – самым незаметным.

– Ты таки смог найти кого-то, способного творить невидимость настолько качественно?

– Нет. Вампирская магия.

Хороший ответ. И увы, похоже на правду.

– Жаль...– протянул я и замолчал, любуясь городом и одновременно с тем пытаясь разобраться в море информации, вылитой на меня Дрейком.

Да уж... Мир действительно изменился, но, на мой взгляд, недостаточно значительно, чтобы я был здесь чужим. Разве что моих сородичей почти не осталось да Шепчущие напомнили об одном проклятии времен Равена. И по их мнению, мир тоже катится в пропасть – но в какую, мне так и не сказали. Не знали... А свои догадки мне рано озвучивать.

– Любуешься обреченным городом?

– Обреченным?

– Я не знаю другого людского слова, чтобы описать свое предчувствие. Я не уверен, что говорю верно, просто кажется, что эти горы чувствуют возвращение своего хозяина...– Дрейк сел на край платформы, свесив ноги.– Если меня не обманывают информаторы, то Равен может вернуться для того, чтобы превратить этот мир в то, что больше всего отвечает его вкусу. Нет, я не знаю во что. Но мне это заранее не нравится. Поэтому я заставлю свое предчувствие сработать по-другому. Пойдем вниз, развлечемся.– Вампир резко сменил как тему разговора, так и свое настроение, да так, что чуть не перестало вериться, что это он только что был настолько серьезным.– Город еще на месте,а значит, в нем найдутся жители, которые готовы пожертвовать своими жизнями ради того, чтобы нам было спокойнее!

С этими словами он спрыгнул вниз, в один из пустующих переулков. Я проследил за ним взглядом. Прыгать вниз – сущее безумие. Лесс меня от мостовой отскребать не станет. А больше никого я в этом городе и не интересую... Глубоко вздохнув, я полез вниз, на крышу. Оттуда же аккуратно спустился на землю. Дрейк сидел на мостовой, нервно отстукивая пальцами по булыжнику какую-то мелодию.

– Я уж подумал, что смогу встретить тут начало нового года, прежде чем ты соизволишь спуститься.– Вампир разве что не дрожал от нетерпения.

– Я давал основания для подобных подозрений?

– Ты – нет. Они – да.

Из тени у стены вытекли три существа, которые при свете дня приобрели человеческие очертания.

– Что это за крайновы отродья?

– А ты думал, что все, побил Танцующих и вас оставили в покое? Быть под прицелом влиятельного государства – это неприятно. И кроме того, это означает, что охота на тебя будет вестись круглые сутки, без перерывов на обед, ужин и завтрак.

– Я о другом спрашиваю. Что это за твари такие?

Пока мы беседовали, твари окончательно сформировались и попытались вставить свое веское слово.

– Герцог Дрейк, ваше пребывание в Иррестане незаконно. Просим вас сдать оружие и проследовать к казармам городской стражи. Ваш спутник объявлен в розыск посольством сидхийского объединенного владычества Seith’der’Ariennar, поэтому просим его не делать резких движений и сдаться в руки правосудия. Посольство рекомендовало доставить вас живым, но желательно полностью обезвреженным. С перерезанными сухожилиями.

– Если мы не подчинимся, то вы постараетесь нас задержать, так? – Ударом шпаги Дрейк рассек ближайшего к себе противника на две половинки.– Гляди, Джер, это замечательные образцы грязевых автоматов. Существуют только в некотором радиусе от транслятора, дороги в обслуживании, но притом практически вечные. Окончательно их уничтожить не может даже хороший огненный шар – просто добавь воды, и они восстанут. Идеальны при ловле правонарушителей. Обидно, но развлекаться придется с ними, а не с какой-нибудь красоткой.

– Это ты давешнюю Танцующую имеешь в виду?

Диалог происходил во время нашей активной обороны от атак автоматов. Конечно, достаточно безыскусных, ведь они просто превращали свои конечности в оружие – и били наотмашь. Да, совершенно тупо и не слишком эффективно, ибо эсси’д’шарме и шпага Дрейка с легкостью перерубали подобное «оружие», но автоматы тут же восстанавливались и продолжали действовать. Ответные наши атаки были также неэффективны. Похоже, что они продержатся до подхода подкрепления – и тогда у нас с вампиром начнутсяпроблемы.

Кажется, Дрейк решил так же, поскольку он оттолкнул меня назад, вытягивая из ремня узкую дагу, которая моментально раскрылась хищной трезубой пастью. За этим последовала атака, клинки двигались так быстро, что казалось, будто они оставляют за собой серебристый след. Когда же Дрейк остановился, след действительно остался висеть в воздухе, не давая автоматам вновь стать единым целым.

– Я ненавижу жаркое. Увы,– отметил вампир, наблюдая за тем, как след от его клинков вспыхивает, обращая грязевиков в пыль.– А теперь быстро-быстро уходим, чтобы не привлекать дополнительного внимания к этой гостинице.

– Дрейк...

– Потом скажешь! – перебил меня вампир и помчался к ближайшему перекрестку, заходя за угол уже шагом. Увидев, что там тоже никого нет, он снова побежал...

К сожалению, я отстал от него метров на сто, потому, влетев в очередной проулок, наткнулся на отряд стражи, державший Дрейка под прицелом арбалетов. Приплыли. Наконечники на болтах серебряные.

– Дрейк, ты все еще в круге сумрака. Так тебя любой дурак опознает.

– Я знаю,– театральным шепотом ответил он,– но я приехал сюда развлекаться – и с удовольствием сделаю это за счет чересчур шустрых стражей.

Нервы у людей не выдержали, и они нажали на спусковые крючки арбалетов. Одновременно с тем Дрейк крутанул своей шпагой, оставляя перед собой сверкающий щит. Болты тихо звякнули и россыпью разлетелись по земле.

– И что будете делать теперь, мясо?

– Не так быстро, красавчик! – Из-за солдат вылетел огненный шар размером с хороший арбуз и, пробив защиту, созданную шпагой, чуть было не поджарил нас с Дрейком.

– Здорово! У них и маг есть! Чур, он мой! – радостно воскликнул я.

Вампир пожал плечами и не стал возражать. У меня же постепенно создавалось впечатление полной ирреальности происходящего, как будто я заснул и все еще не могу проснуться. Предусмотрительный Дрейк собирается крошить в капусту стражей нейтрального города, сидхе требуют моей выдачи – и чтобы обязательно живым, ни с того ни с сего вместе со стражниками приходит маг, который расшвыривается огненными шарами... Какой-то маразм. Ладно, сыграю по местным правилам!

Впрочем, прежде чем играть, придется что-то делать с магом, потому что он, судя по всему, неплохого уровня. Следующей его атакой были три огненных шара, соединенных ярко-алыми «косичками». Огненный треугольник быстро расширялся, и казалось, что нужно прыгать внутрь, спасаясь от жара его вершин и граней. Вот только на такую реакцию это заклинание и рассчитано. Я с трудом представляю ту запеканку, которая останется от нас, если мы так сделаем... Или ничего не сделаем.

Я раскрыл эсси’д’шарме в «трехпалую кисть», остановив все шары разом на кончиках клинков, а затем оттолкнул их обратно в заклинателя. После этого мы с Дрейком побежали на солдат. Следующие события произошли практически одновременно. Солдаты успели перезарядить арбалеты, но меткого залпа не получилось – огненный треугольник мешал целиться. Волшебник наконец-то развеял собственное заклинание. Дрейк вихрем влетел в строй. Я, оттолкнувшись от кирасы особо невезучего стражника, перемахнул через солдат и вцепился зубами и когтями в мага. Уж как-то не до меча было...

Для полного счастья в теньке у ближайшей подворотни устроился менестрель с гитарой и принялся терзать свой несчастный инструмент.Граф Дрейк собирал народВ Последний Крестовый Поход.Граф Дрейк собирал друзей,Чиновников и...

К сожалению, конец фразы был скомкан – в менестреля чуть не угодил шальной болт. Он отодвинулся от нас подальше, прочистил горло и продолжил:Всех тех, кто держал мечи...Не говори! Молчи!Граф Дрейк разложил костры,Мечи его были остры.Граф Дрейк раздувал войнуЗа тех, кто погиб в плену,За тех, кто сгорел в печи...Не говори! Молчи!Хей! Не сбежишь от смерти!Хей! Не сочтешь потери!Хей! Сказочке не верьте!Хей! Запирайте двери!

Судя по тому, что после этих слов захлопнулись последние открытые ставни на этой улице, менестреля слушали внимательно.Не счесть всех погибших в войнеНа проклятой стороне,Не счесть позабытых имен,Пиршество для ворон,Все – лишь братской могилой,Хватит ли войск и силы?Не счесть разоренных сел,Там вереск все цвел и цвел...Не счесть разожженных костровИ всех бесконечных ветров,Затем все угли остыли...Эх, хватит ли войск и силы?Хей! Прогремел поход!Хей! Радуйтесь, селяне!Хей! Все погибли влет!Хей! Получаем званье!Граф Дрейк потерял войскаСреди голубого песка,Граф Дрейк проиграл войну,И сам был забыт в плену!Так слушайте все и каждый!Погибнет и самый отважный!

Менестрель умудрился спеть свою дурацкую песню как раз за то время, которое потребовалось нам с Дрейком для того, чтобы разделаться со стражниками, с подкреплением, которое непредусмотрительно пришло к этим стражникам, а также с тем злосчастным магом. Это крайново отродье настолько не хотело умирать, что пришлось воспользоваться эсси’д’шарме и отнять его душу.

Менестрель встал и бросил Дрейку какой-то сверток, тот в ответ – кошелек, срезанный с трупа стражника.

– Ваше высокоблагородие, вам новости от Клики. Другие старейшины недовольны как вашими действиями, так и вашим покровительством. Подробности – в письмах. Засим разрешите откланяться. Не мешаю вам нарушать заветы и дальше.

– Передай короткий ответ. Голубые научились снимать маски заочно. Вопросы?

– Это означает войну?

– Я сказал передать. Рассуждения оставьте при себе! – воскликнул Дрейк.

Я в этой беседе был третьим лишним. Эти вампирские кланы – та еще камарилья. И лучше туда не лезть...

Менестрель растворился в тенях, а мы пошли по перекресткам дальше.

– Дрейк, один вопрос: откуда тут магистр-пиромант? Просто так, почти без спутников. Неужели здесь у них гнездо, тьфу, колледж?

– Я же говорил, что ты быстро адаптируешься! Угадал. Огненный Колледж переехал сюда лет тридцать назад. Так что столкнуться с магом на улице не так уж и сложно.

Остаток дня у нас ушел на то, чтобы уровень беспорядков в городе достиг критического уровня. Оставив Дрейка снаружи, я тихо вошел в номер, собираясь будить Лесс. Пора было убираться отсюда подальше... И чем быстрее – тем лучше!

Глава 8

Алессьер

– Рожденный ползать летать не может!

– Может, может.Из дискуссии пессимиста с проектировщиками чаролета

Меня разбудила завывающая в голове сирена, имя которой я подарила самолично.

Фэй, убью, зараза!!! Я вообще-то раненая, дай поспать!

«Лесс, солнышко, включи мозги и прислушайся!»

Я напрягла слух. В общем-то сильно напрягаться и не пришлось – за окнами стоял такой бедлам, как будто город сошел с ума. Один вопрос: кто там так постарался? Во что я не могла поверить, так это в то, что некий д’эссайн умудрился устроить такой переполох в одиночку.

«Да уж, для него это перебор».

Спасибо, а то я сама бы не додумалась.

Я поднялась с кровати, набрасывая рубашку, но только я натянула белье, как дверь открылась и на пороге появился Джерайн, явно успевший побывать в какой-то передрягеза время моего отдыха – рубашка в нескольких местах порезана, кончики рубиновых волос опалены... Ну и как его теперь отпускать одного?

«Можно подумать, что ты возвращаешься из одиночных походов в лучшем виде».

Не всегда, но наверняка с лучшими результатами.

– Джер, где тебя крайн носил целый день? И с кем ты тут поставил город на уши, а? – поинтересовалась я, быстро забрасывая вещи в раскрытый рюкзак и вешая за спину квэли в ножнах.

– С Дрейком. Который наш утренний вампир. Собирайся быстрее – особенно если хочешь увезти отсюда еще и лошадь. Конечно, во всем городе бардак, но помешать нам улететь они пока что в силах.

Что-то загромыхало подозрительно близко, а в окно влетел арбалетный болт, застрявший в добротной двери. Я скептически вскинула правую бровь, держа в одной руке раскрытый рюкзак, а в другой – сапоги, все еще размышляя, успею я их надеть или же придется бегать босиком. Болт раздумья прервал, и обувка отправилась вслед за остальными вещами в сумку.

– Прости, Джерайн, ты, кажется, что-то сказал насчет «помешать»? – вежливо поинтересовалась я, ловя очередной болт и отбрасывая его в сторону.

Д’эссайн пожал плечами:

– Значит, они шустрее, чем я думал. Будем уходить через крышу.

– Это, интересно, как? – Я забросила рюкзак за спину, поморщившись, когда он ударил по еще не зажившим порезам. Ничего, переживем.– Там ведь еще как минимум целый этаж над головой.

Тем временем Джер успел вытряхнуть меня из лямок собственного рюкзака, не давая его пристроить поудобнее.

– Отдай, так уходить проще будет. А на крышу – изнутри, по лестнице. Неужели у тебя остались еще какие-то варианты?

«Похоже, на этот раз он прав».

Раз в год и палка стреляет.

«Будешь настаивать?»

А надо?

«Тебе честно али соврать?»

Я только мысленно отмахнулась от своего назойливого «внутреннего голоса», следуя за д’эссайном, который устремился к лестнице, используемой, по-видимому, при пожаре,– узенькая, но крепкая, выводящая сразу на чердак, а оттуда и на крышу вылезти несложно. И, только оказавшись на черепице, я прокляла ту сволочь, которая выстрелила в окно на полминуты раньше, чем надо, и не дала мне обуться.

Дело в том, что черепица с одной стороны была скользкая, как не знаю что, но с другой – острые края на стыке деталей радости не добавляли. Особенно когда я огляделась и увидела, что гостиница окружена со всех сторон арбалетчиками и магами.

«О, как они недружелюбно настроены!»

Можно подумать, я этого не вижу!

– Джерайн! За каким крайном ты меня сюда вытащил?! Предлагаешь прыгать с крыши на крышу в надежде, что не подстрелят?! – проорала я, стараясь перекричать шум, доносившийся с мостовой.

Последним на крышу вылетел невесть откуда взявшийся, но ничуть не запыхавшийся вампир:

– Он тебя вытащил сюда, поскольку у меня есть средство, чтобы вытащить отсюда нас всех!

– Эй вы там! На крыше! Вы окружены! Бросайте оружие и спускайтесь вниз! – Под аккомпанемент магически усиленного голоса арбалетчики возникли и на соседних крышах.

– Да пошли вы все в...! – безапелляционно отозвалась я, добавив несколько ругательств на общем и парочку – на сидхийском, для себя лично.– И вас двоих это тоже касается! – дополнила я, одергивая рубашку и наплевательски реагируя на болты, смотрящие мне в спину.

«Лесс, сейчас у кого-то сдадут нервы!!!»

Ага, у меня они сдадут раньше всех.

– Так. Ребята, мне плевать, как вы друг с другом договаривались, но если у тебя,– я ткнула пальцем в сторону вампира,– есть средство, чтобы вытащить нас отсюда, то действуй. Мнение в общем и целом на ваш счет я выскажу позднее.

– Средство есть. Времени нету. Хотя нужно его не так уж и много: пару минут поуворачиваемся от боевых заклинаний – и дело сделано! Благо сильных магов у них не осталось.