Чтение 10–й страницы книги ~Истреби в себе змею~

– Что?! - Алан побледнел - это было заметно даже в призрачном освещении Зала - и вскочил с места. - Что ты сказал?

– На шее у неё… Браслет такой, в виде змеи, - повторил Луис, не понимая, что могло так встревожить Наставника, к невозмутимости которого уже все успели привыкнуть.

– Так, - спокойно сказала Миктекасиуатль. - Всем: оставаться здесь. Настройтесь на меня - возможно, мне будет вам что сказать и показать. Ты, ты и ты, - она указала на Андрея, Наташу и Эстреллу, - пойдёте со мной и Аланом. Вам будет полезно.

– А я? - неожиданно для себя самого вскинулся Хайк. - Я ведь тоже недавно пришёл с севера! Я могу пригодиться, мать Эухенья!

– Хорошо, - ответила ведьма после секундного размышления, - ты тоже. Идёмте.

…После полумрака пещер яркий солнечный свет показался ослепительным - несмотря на то, что глаза вышедших на поверхность успели привыкнуть к свету в парадном коридоре. У самого выхода Эухенью, Алана и четверых подростков встретил встревоженный Гонсало.

– Они мне не очень нравятся, Мудрая, - напрямик заявил он, - особенно старшая. Она умеет читать мысли - поэтому я и послал Луиса, а не стал обращаться прямо к тебе.

– Та, что со змеёй?

– Да.

– Так. Где они? - негромко спросила ведьма. Алан молчал.

– Там, - юноша мотнул головой, - на лужайке перед главным входом. Ждут.

…Серпента смотрела на синюю ленту реки и нервно грызла травинку - оказанное им здесь гостеприимство разочаровало предводительницу ньюменов. "Они просто настороже, - успокаивала она сама себя, - поэтому и не спешат пускать нас внутрь. Мы с севера, а они ведь прекрасно знают, что там происходит. Это всё из-за войны". Но чем больше она себя убеждала, тем яснее понимала: дело не только в этом, точнее, совсем не в этом. Этот воин у входа - у него был очень странный взгляд…

От этих невесёлых мыслей Серпенту оторвал елё уловимый шорох, донёсшийся из-за прикрывавшего вход в пещеры густого полога листвы - сюда шли люди. "Ага, - подумала Змея, подбираясь, - вот и хозяева этих подземелий. Поздороваемся…". Сидевшая рядом Мэй встала и отряхнула джинсы от налипшего на них сора. Серпента осталась сидеть на травяном холмике, всем своим видом выражая оскорблённое достоинство гостя, которого непонятно почему заставляют торчать у порога.

Зелёный занавес зашелестел, пропуская сухощавого светловолосого мужчину и старую женщину в чёрном. Серпента едва заметно вздрогнула и поднялась с земли.

– Это она, - жёстко произнёс Алан, бросив быстрый взгляд на змеиное ожерелье.

Эухенья молчала, но её глаза были красноречивее слов - Змее стало не по себе. Мэй ощутила резкий энергетический всплеск. Нет, это был не удар - скорее это походило на рукопожатие, которым обмениваются при встрече мужчины, пробуя крепость рук.

Секунды разматывались бесконечной лентой, обвивая раскалённые клинки взглядов. Серпента хотела что-то сказать, но тут лиственный полог пробило гибкое мальчишечье тело.

– Мэ-э-э-эй!!!

– Хайк… Хай-й-йк!

Волчонок бросился вперёд так стремительно, что едва не сбил Серпенту с ног - при всей своей нечеловечески быстрой реакции Змея успела лишь чуть посторониться.

– Мэй…

– Хайк…

– Я же говорил ему, - пробормотал Алан, - что мы найдём его подружку…

Миктекасиуатль промолчала, только на её тёмном, словно вырезанном из дерева лице промелькнула лёгкая тень улыбки.

Серпента оставалась Серпентой - она очень быстро опомнилась.

– Мы пришли с севера, - сдержанно сказала Змея. - Мы пришли к вам. И похоже, - она посмотрела на крепко обнявшихся Мэй и Хайка, - нам здесь рады…

– Рады не тебе, - Эухенья медленно покачала головой, - рады ей.

– Вот как? - глаза Серпенты недобро блеснули. - И почему же это?

– Я знаю тебя, - голос Алана звучал сухо и ровно, но в нём чувствовалось напряжение натянутой струны, - и я знаю о тебе, Змея. И мать Эухенья - она тоже знает: я рассказал.

– А теперь я и сама видела, - добавила Миктекасиуатль, - и знаю: он рассказал мне правду.

– Я не понимаю, - Серпента лихорадочно соображала, что же ей делать. - Мы пришли с севера, оттуда, где людей-индиго гонят, как диких зверей, а вы…

– Тебе нет здесь места, Змея, - слова Матери-Ведуньи были каменно тяжелы. - Ты можешь подкрепиться и отдохнуть - мы не откажем путнику в ночлеге, - но остаться - нет.

– Но почему?

– В тебе слишком много зла, - бесстрастно объяснила ведьма, - и я не хочу, чтобы это зло вползало под своды моих пещер. Тебе нет здесь места, Змея, - повторила она.

– Хорошо, - Серпента умела держать удар, - я уйду. Мы уйдём.

– Нет. Ты - уйдёшь, она - останется. Их, - Эухенья посмотрела на прижавшихся друг к другу Мэй и Волчонка, - нельзя разлучать. И ты ещё не до конца отравила эту девочку - она ещё сможет стать человеком.

"Какая глупость! - подумала Змея с бессильной злостью. - Если бы я только знала, что её приятель здесь… Хаос бы побрал эту дурацкую детскую любовь… Какая глупость - вытаскивать эту бестолковую девчонку из немыслимых передряг, и так нелепо её потерять! Какая глупость…".

Серпента чувствовала, как в ней растёт и набухает тёмная ярость, однако холодный разум индиго взял верх. Змея видела,ктоэти двое, и хорошо понимала: против этой пары ей не выстоять и нескольких секунд. И старик, и ведьма сильнее её, а уж если они вдвоём…

– Хорошо, - повторила она, едва сдерживаясь, - я уйду. Но я вернусь, - и голос её сорвался на шипение. - Я вернусь…

Лицо Алана дрогнуло. Он хотел ответить, но Миктекасиуатль остановила его.

– Послушай меня, Змея, - тебе этого больше никто не скажет. Да, ты сильна - очень сильна, и ты многое можешь. Но ты пьёшь из запретного источника, и тебе придётся за это платить. Нельзя черпать силу Тьмы и не раствориться в ней без остатка. Подумай, Змея, пока ещё не поздно.

– Не пугай меня, ведьма, - Серпента стиснула пальцами маленькую змеиную головку с крошечными бусинками глаз. - У меня своя дорога, и поводыри мне не нужны. И никому не советую становиться на моём пути! - Последние слова она почти выкрикнула, резко повернулась и пошла к реке, не оглядываясь и даже не посмотрев на притихшую Мэй.

– Может, зря мы с ней так? - тихо спросил Алан, провожая взглядом удаляющуюся фигуру предводительницы ньюменов. - Может быть, нам надо было разрешить ей остаться? Она ведь сильная - настоящая магиня… От неё могла быть польза.

– Да, она сильна, - согласилась Эухенья, - но сила эта слишком недобрая. От неё куда больше вреда, чем пользы. Серпенту нельзя было здесь оставлять - юные души нестойки, и легко могут поддаться соблазну. Всевластие - это ведь так заманчиво… А если тебе говорят, что ты выше и лучше других, и что ты имеешь право смахнуть этих других, как пыль, - это подобно яду, Алан. И этот яд нельзя пробовать на вкус - он может понравиться.

– А ведь она действительно вернётся, - задумчиво произнёс Старик, - и вернётся со злом…

– Всё может быть, - ведьма чуть пожала плечами. - Будущее - оно вероятностно.

Мэй и Хайк сидели на траве, взявшись за руки, и говорили, говорили, говорили, словно боясь не успеть сказать всё, что они хотели сказать друг другу. Красный шар солнца уползал за зубчатую кромку гор, и на траве вытягивались длинные тени, постепенно сливающиеся с вечерними сумерками.

…А внизу, в теплом живом магическом свете просторной жилой пещеры, безутешно рыдала Наташа, уткнувшись мокрым от слёз лицом в колени Мерседес.

– Эта бледная кукла с неживыми серыми волосами… А он… А я… У неё красные пятна в ауре - она убивала людей! А он кинулся к ней, как… как… Мама!

Андрей растерянно топтался рядом, не зная чем тут можно помочь, пока Мерседес не сделала ему досадливый жест рукой - иди, мол, отсюда. Крутившаяся поблизости Эстрелла тут же ухватила его за руку, сердито прошипев: "Ты что, совсем глупый, да? Идём, не мешай им!". Андрей вздохнул, отступая под натиском женской солидарности, и нырнул вслед за Эстреллой в тёмный зев узкого извилистого прохода.

– Как же так, мама? Ведь я же с ним…

– Ш-ш, моя девочка… - шептала Мерседес, ласково проводя рукой по русым волосам и вздрагивающим от рыданий плечикам Наташи. - Успокойся, всё пройдёт…

– Не пройдёт! - Наташа вскинула голову и посмотрела в глаза матери. - Я больше никого никогда не полюблю - это у меня на всю жизнь!

– Глупая ты моя… - успокоила её Мерседес. - Сколько тебе лет? Вот то-то же… Я встретила твоего отца, когда мне было почти тридцать, и только тогда я поняла, что такое настоящая любовь… А всё, что было до этого - всего лишь бледная тень этой любви… Не плачь, у тебя ещё всё впереди. Любовь - она приходит к каждому, кто сумеет её заслужить, дождаться, заметить и не потерять…

Наташа прижалась к матери, всё еще продолжая всхлипывать, но с каждым разом её всхлипывания становились всё реже и тише…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ИФРИТЫ

– Бис-ми-и-и-л-ла-а-а-а…

Долгий тягучий звук тёк по стенам, вплывал в узкие стрельчатые окна, растекался по углам тесных двориков. Седые камни впитывали его - они слушали вечность. Казалось, здесь остановилось время, завязло в поющих под ветром песках, заблудилось в лабиринтах горных ущелий, задремало под горячим солнцем. Этот древний мир не хотел перемен, он им противился - он хотел жить по законам минувших столетий, неспешно и неизменно, жить так, как этот мир считал правильным. И копилась между руин мёртвых городов, где бродили призраки властителей ушедших эпох, Сила: она сжималось змееподобной тугой пружиной, сопротивляясь натиску извне. Ленивое время Востока просыпалось, разбуженное суетливым временем Запада и очень недовольное тем, что его сон потревожили.

– Мы хотим услышать ваши слова, почтенный Джелаль ас-Масуд.

Интерьер комнаты выглядел эклектично: мозаика на полу, инкрустированный стол тёмного дерева, арчатые своды дверей соседствовали с современной эргономичной мебелью, синтетическими плитками "вечного" органопластика под мрамор, которыми был выложен небольшой бассейн с журчащим фонтаном, и огромным - во всю стену - стереодисплеем компьютера. И прохладу здесь навевала работавшая абсолютно бесшумно суперсовременная система кондиционирования, а не опахала в руках темнокожих невольников.

Трое из четверых находившихся в комнате людей среднего возраста были одеты по-европейски - их можно было принять за кого угодно: за политиков высшего ранга, за бизнесменов, держащих руку на экономическом пульсе всей планеты, за военачальников, сменивших в силу ряда обстоятельств мундиры на дорогие костюмы, галстуки и белые рубашки. Эти люди получили образование в лучших учебных заведениях мира, они свободно говорили на нескольких языках, непринуждённо пользовались всеми благами техногенной цивилизации двадцать первого века и очень хорошо разбирались во всех хитросплетениях глобального клубка интересов стран и влиятельных международных группировок, зачастую преследующих прямо противоположные цели.

Четвёртый - седобородый старик в чалме и в шёлковом халате - казался на их фоне музейным экспонатом, ожившим анахронизмом, но по тому уважению, которое выказывали ему "европейцы", можно было понять, кто здесь самая важная персона.

– Слова пусты, - медленно проговорил седобородый. - Важны дела.

– Время дел пришло, - подхватил один из его собеседников, смуглокожий человек с чёрными умными глазами и чуть порывистыми движениями. - Важно знать, что и как надо делать.

– Они наступают, - добавил второй, плотный и хищнолицый, положив на стол сжатый кулак. - Война идёт уже почти целый век, и каждый год добавляет пустых черепов, катаемых ветром по барханам. Заноза, вонзённая в наше тело после Второй Мировой, обернулась отравленным кинжалом - рана от него воспаляется и истекает гноем. Мечи воинов ислама, несмотря на всю их отвагу, не в силах остановить натиск железных машин, вскормленных золотом. Мы проигрываем - Запад идёт на Восток, оплетая нас своей паутиной.

Старик в чалме перевёл взгляд на третьего человека, гибкого и поджарого, которого легко можно было представить сидящим не в удобном вращающемся мягком кресле, а в седле горячего арабского скакуна, в кольчуге и с кривым клинком в руках.

– Это так, мудрый шейх, - подтвердил этот потомок бедуинов. - Наши редкие победы неизменно сменялись поражениями, а сейчас, когда мы объединяемся, Запад забеспокоился. Они не допустят истинного возрождения халифата, а порознь мы не сможем противостоять их военной силе: Запад не остановится перед применением ядерной бомбы. И нам с ними не ужиться на этой планете - слишком различны наши цивилизации и наши ценности.

– Террор не оправдал возлагаемых на него надежд, - сказал первый. - Расшатать западную твердыню не удалось. Да, была паника, был кое-какой психологический эффект, ностратегические результаты ничтожны.

Старый шейх молча кивнул, соглашаясь с аналитиком.

– Ползучее проникновение оказалось куда более успешным, - продолжил второй. - Наши диаспоры по всему миру разрастались и крепли, обретали силу и влияние. Однако и здесь не всё идёт так гладко. Часть нашей молодёжи на Западе не устояла перед соблазнами западного образа жизни: юноши хотят иметь много денег и сладко жить, не думая ни о чём, а девушки - носить короткие юбки и ложиться в постель с мужчиной ради удовольствия, а не для того, чтобы зачать ребёнка. И они забывают веру отцов - не все, конечно, но многие.

– И главное, - закончил третий, - эта война скоро изменит своё лицо: она станет мировой. Лорд-протектор Джейк Блад в самое ближайшее время выкинет на свалку всю эту их демократию. Это диктатура, почтенный Джелаль ас-Масуд, а диктатуры всегда и везде были предельно агрессивны - их аппетиты ограничивались только силами и возможностями конкретного диктатора. А у генерала Блада возможности почти неограниченные - значит, война неминуемо захлестнёт всю планету. И нас - в первую очередь: мы для него противник номер один.

Он хотел ещё что-то добавить, но ас-Масуд остановил его лёгким движением руки.

– Я слышал вас, - негромко произнёс он, - и понял. Да, всё именно так и есть. Мы не в силах воевать открыто; стрела террора не пробила панцирь врага; дети нашего народа на западе перенимают чуждые нам идеалы. И генерал Блад рвётся к мировому господству - напрямик, отринув двуличную манеру его предшественников, скрывавших волчьи клыки за лживыми словами. Мы бессильны? - шейх обвёл взглядом собеседников.

– Мы рассчитываем на ваших ифритов, мудрый Джелаль ас-Масуд. Они проникнут куда угодно - такой террор Западу не остановить. За этим мы и пришли к вам, - "бедуин" почтительно поклонился. - Это последнее, на что мы ещё можем надеяться.

– Террора не будет, Мелик! - заявил ас-Масуд, сурово сдвинув брови. - Я не Старец Горы, и мои ифриты - не федави-хашшашин. Да, они могут многое, но я не хочу, чтобы моё гнездо повторило судьбу Аламута, рухнувшего под мечами монголов.[20]

– Но как же тогда… - начал было человек с лицом хищника.

– Тебя разве не учили, Омар, что нельзя перебивать старших? - оборвал его шейх. - Террора не будет, - повторил он, - и не только потому, что так мы никогда не добьёмся своей цели. Запад ждёт от нас опрометчивого шага, который оправдал бы любое возмездие, павшее на наши головы в результате атомного теракта в Европе или в цитадели за океаном. Всевышнему было угодно остановить тот проклятый самолёт, - ас-Масуд бросил взгляд на "бедуина", и тот опустил глаза, - иначе здесь давно была бы мёртвая выжженная пустыня! Вы не слушали меня, горячие и неразумные, и только потом признали мою правоту…

Он замолчал, и тогда "аналитик" осмелился спросить:

– Неужели мы бессильны, почтенный шейх? Ты мудр - скажи нам. Ведь для чего-то ты готовишь своих питомцев? Я чувствую это - разве я не прав?

– Учитесь у Селима, - усмехнулся ас-Масуд, обращаясь к "хищнику" и "бедуину", - вы хорошие воины, а он - ему суждено быть правителем. Можно обрушить огромное здание, вытащив из его фундамента тот камень, на котором всё держится. Не понимаете? На чём построена вся западная цивилизация? У любого демона есть уязвимое место, надо только его найти и ударить, и демон рассыплется в пыль. Вот для этого я и готовил своих ифритов двадцать пять лет. И теперь они готовы нанести удар.

Собеседники седобородого переглянулись

– Боюсь, мудрый Джелаль ас-Масуд, что мы не совсем тебя поняли, - осторожно произнёс Селим.

– Точнее, совсем не поняли, - откровенно признался Мелик. - Свет твоей мудрости слишком ярок для наших глаз.

Омар промолчал, однако было заметно, что он тоже понял не больше других.

– Могущество Запада стоит на золоте, - ас-Масуд решил снизойти до объяснений,- на золоте выстроено всё колоссальное здание западной цивилизации. Люди там привыкли,что всё на свете имеет свою цену, выраженную в деньгах. Это и есть уязвимое место демона - туда мы и ударим. Всё ещё не поняли? Мы откроем пещеру Али-Бабы - вы читали сказки своего народа или вы выросли только на комиксах и на компьютерных играх?

– А при чём здесь "Сказки тысячи и одной ночи"? - чуть обиженно спросил Мелик, но шейх только махнул рукой.

– Поехали, - коротко бросил он. - Покажу. - И спросил в пустоту: - Мой вертолёт готов?

– Вертолёт готов, великий имам, - ответил невидимый голос.* * *

Серпента шла на север. Она возвращалась - ей некуда было больше идти. Впервые в жизни Змея встретила сопротивление своей воле, сопротивление, которое она не могла преодолеть. Но Серпента не давала вырваться наружу охватившему её раздражению - разум женщины-индиго хладнокровно просчитывал возможные варианты дальнейших действий.

Горная ведьма оказалась чересчур прозорливой - значит, дорога в Катакомбы закрыта. Змея потеряла Мэй - досадно, но не смертельно. Ньюмены далеко не разгромлены: Серпента вернётся, и начнёт всё сначала. В конце концов, идёт внедрение энергетических сгустков в компьютерные сети - вряд ли лорд-протектор сможет что-то противопоставить этой угрозе. Значит, у Змеи есть серьёзные шансы оказаться победительницей. А когда ньюмены возьмут под контроль весь север этого континента, тогда можно будети с пещерниками поговорить по-другому…

Серпента вела себя крайне осмотрительно. Здесь можно было не слишком опасаться сканеров ауры, но стоит пересечь южную границу… А потом ещё надо будет добраться досеверной границы, и это через огромную страну, по-прежнему охваченную безумием и подозрительностью, минуя многочисленные блокпосты и рискуя быть засечённой при какой-нибудь внезапной облаве. Перебрав варианты, Змея остановилась на уже опробованном - она лишь внесла в него некоторые изменения.

В Акапулько она выследила жертву - солидного бизнесмена в последнем приступе молодости, отдыхавшего в Мексике от ужасов "охоты на ведьм". Для Серпенты не составило особого труда оказаться за его столиком в элитном вечернем ресторане, а потом и в постели. Змея не давала воли своим кровожадным склонностям - ради достижения поставленной цели несущественными мелочами можно и пренебречь. Она погасила желание прикончить этого несовершенного в первую же ночь и равнодушно принимала его ласки (хотя сам бизнесмен был ошеломлён "пылкой страстью" скромной девушки с золотой цепочкой на шее) - в конце концов, он был для неё самым удобным видом транспорта и пропуском. И уже через два дня бизнесмен резко изменил свои планы - он решил немедленно вернуться обратно в страну, откуда он совсем недавно уехал перевести дух.

Лёгкость, с которой обезьяноподобный сделался покорной игрушкой, навела Серпенту на мысль: а что если попробовать добраться до самого генерала Блада? Вряд ли он окажется устойчивее к ментальному воздействию, значит, можно добиться победыизнутри.Правда, Змея смутно представляла себе, как это можно осуществить на деле - лорд-протектор не появлялся на публике, ограничиваясь виртуальным общением с народом "спасённой" им страны. А проникнуть в подземелья Головного Центра, даже зная их местонахождение, - задача далеко не простая. И Серпента думала, перебирая разные варианты - вплоть до самых фантастических и заведомо невыполнимых - и отбрасывая их раз за разом.

На север они вылетели на личном самолёте "возлюбленного" Змеи. Миллионер был полон кипучей энергии: он что-то говорил, строил планы на будущее, в которых неизменно присутствовала его очаровательная спутница, однако Серпента его почти не слушала, лишь изредка улыбаясь и кивая. Главного она добилась - вернулась без помех туда, куда хотела. По пути они задержались на один вечер на побережье Великих озёр, а утром бизнесмен был крайне изумлён, проснувшись один - прекрасная мексиканка исчезла. Пылкий влюбленный испытал искреннюю горечь, хотя знай он, с кем именно он провёл эти несколько ночей, куда более уместной была бы неподдельная радость - радость от того, что он вообще проснулся живым и невредимым.

– Серпента? - в глазах девушки-индиго изумление смешалось с радостью. - Ты?! Ты вернулась! А двое воинов, выживших в том ночном бою на шоссе, говорили…

– Дверь закрой, - бросила предводительница ньюменов. - Как вы тут?

– Нас не тревожат. В последнее время облав не было, и вообще… Такое ощущение, что несовершенные притихли. Дети укрыты у чиканос и арабов, две группы воины увели за границу, в северные леса.

– А как ваша работа, Эвелин? Энергосгустки? Что-нибудь получилось?

– Не могу понять, - девушка замялась. - Сначала всё шло гладко - Сеть прямо глотала наших посланцев. Они даже начали размножаться, и мы ждали, когда их число возрастёт до заданного уровня, чтобы отдать приказ действовать. Но потом… Потом что-то случилось - наши псевдосущности стали исчезать. Они прекращали своё существование без видимых причин, не отвечали на вызовы. Мы посылали новых, но история повторялась. Мне кажется, что…

– Что?

– Что мы столкнулись с чужой магией противодействия - по-другому я не могу это объяснить.

– Магией? Хм… Ладно, разберёмся. Сейчас кто-нибудь из наших работает на Сеть?

– Эдгар. Это тут, недалеко.

– Поехали.

Сообщение Эвелин обеспокоило Серпенту. Признаки применения враждебной магии - факт тревожный сам по себе: это резко меняет баланс сил. Но главное - именно на запускаемые в компьютерные сети энергосгустки Змея возлагала особые надежды: если её посланцы вызовут паралич компьютерных систем, может появиться возможность пробраться в Центр, пока его защитная электроника слепа и глуха.

Эдгар выглядел крайне обеспокоенным. Он обрадовался появлению Серпенты - аура парня так и заискрилась, - но даже эта радость не могла скрыть его тревогу.

– За последние несколько часов, - сообщил он сразу же после краткого приветствия, - я сотворил одиннадцать "гремлинов". Добрались и затаились только трое из них. Из восьми оставшихся сообщали о себе шестеро, но потом и они замолчали - один за другим.

– И никаких особых сообщений?

– Было одно. Вот, - парень коснулся панели управления, - я записал.

– За мной… гонятся… Это… Это убийцы… - механический голос смолк, сменившись обычным фоновым шумом.

– И это всё? - Серпента задумчиво дотронулась до своего ожерелья. - Странно, очень странно…

– Вот и я говорю… - начал было Эдгар, но не закончил.

Стена маленькой комнаты в домике на окраине, вдали от нервного ритма большого города, вспучилась и потекла, как вода. Она распадалась, таяла, а на её зыбком дрожащемфоне проявились тёмные силуэты. Нет, дом не рухнул - просто одна из его стен сделалась проницаемой, словно завеса лёгкого тумана. Стала видна улица, посередине которой ползла громоздкая туша транспортёра-излучателя. Вокруг неё муравьями суетились солдаты, однако основной удар наносили не они - к замершим отнеожиданности людям-индиго с пугающей быстротой метнулись размытые чёрные тени. Ньюмены встретили равного противника.

Серпента не растерялась. Навстречу теням - разбираться в том, кто они такие, не было времени, - молниеносно рванулось убийственное голубое жало. Оно с лёгкостью нанизало на себя одного из нападавших, не добежавшего до дома всего нескольких шагов; чёрная тень дёрнулась, обрела очертания человеческой фигуры и повалилась тряпичной куклой.

"Уходите! -мысленно закричала Змея своим. -Я иммунна к полю - меня им не взять!"

"Мы тебя не оставим!" -услышала она мыслеответ Эдгара.

В другое время Серпента восхитилась бы такой преданностью своих соратников, но не сейчас. Она чувствовала волну чужой магии, накатывающуюся на их убежище, и понимала: втроём не выстоять.Равныхврагов десятка полтора, а как только конус поля накроет дом, от Эдгара с Эвелин пользы будет не больше, чем от кошки, яростно шипевшей в углу комнаты. А перенацелиться на транспортёр не было ни сил, ни времени - тёмные силуэты были уже рядом, Серпента еле успевала отбивать тянущиеся к ней гибкие призрачные щупальца. Если хоть одно из них коснётся её сознания - всё.

"Эвелин! Я приказываю!Надо предупредить всех ньюменов!"

Благоразумие всё-таки возобладало - девушка-индиго змейкой скользнула через окно, и Серпента надеялась, что ей удастся уйти. А вот Эдгар… Его движения стали вялыми, и Змея поняла: парень влип - дом уже в радиусе действия излучателя. И она знала, почему этот воин упорно не желал её оставить: юноша-индиго защищал не суровую предводительницу "истинно новых людей", а девушку, в которую был безнадёжно влюблён…

"Хаос бы побрал эту дурацкую мужскую любовь…".

Всё это заняло не более трёх секунд. Бой проигран, хотя ещё один из чёрных бессильно распластался у самой стены, - остаётся прорываться. Если, конечно, получится…

Эдгар покачнулся. Глаза его уже заволокло туманной дымкой, и тогда Змея расчётливо и хладнокровно перехватила всю запасённую Эдгаром энергию - ему она уже не нужна.

"Любишь? Так плати за любовь, несчастный глупец!"

Четыре тёмные тени втекли в комнату - так казалось Серпенте, хотя обычный человек даже не различил бы их движений - настолько они были стремительны. Втекли - и тут жебыли смыты потоком пламени, хлынувшим от неподвижной фигуры Эдгара. Беспощадно выжигая парализованное сознание юноши-индиго, Змея использовала его в качестве живого ретранслятора своего смертоносного заклятья, а то, что это заклятье было смертельным и для самого Эдгара, Серпенту уже не волновало - сам выбрал свою участь.

И наверное, ей удалось бы ускользнуть, не окажись чёрные такими умелыми бойцами: они заранее перекрыли вроде бы свободный путь отхода. Серпента услышала сдавленный мыслекрик Эвелин - там, за окном, - а затем и эта стена стала проницаемой. Змея отчаянно переместилась к дверям, надеясь проложить себе дорогу по трупами штампов - выстрелов она нисколько не опасалась, - но тут комнату заполнили тёмные тени. Их было не меньше десятка - считать было некогда.

Противоборство длилось доли мига. Серпента почувствовала, как ей засасывает чужая сила, рванулась, хлеща вокруг себя жгучими струями яда, а потом ощутила сильнейший ментальный удар.

Боль расколола голову и погасила сознание.* * *

Вертолёт опустился на маленькую площадку на вершине утёса, ограждённую со всех сторон перилами - ребристые бока скалы уходили в бездну. От вершины вниз вела узкая тропка, заканчивавшаяся перед глухой каменной стеной. Дальше пути не было, но никто из спутников шейха не удивился, когда казавшаяся монолитной стена распахнулась. Из тёмного зева веяло прохладой.

Они шли, и гулкий звук шагов отражался от стен. Проход был освещён электричеством - никакой мистики. Ещё поворот - и взорам гостей ас-Масуда предстала широкая мощёная площадь, окольцованная уходящими ввысь скалами; вверху синело небо. Тихо шелестели листья деревьев, над фонтаном в центре площади дрожала радуга. А впереди высился портал с белыми колоннами.

– Нам туда, - обронил шейх. - Перед входом сменим обувь - когда ифриты работают, их нельзя тревожить посторонним шумом. И, - он внимательно посмотрел на Селима, Омара и Мелика, - спрячьте подальше ваш обретённый на Западе скептицизм: то, что вы увидите, превзойдёт все ваши ожидания. Вы люди, облечённые властью, - вам первым надлежит это увидеть.

Перед колоннами портала они встретили первых обитателей этого места: двое юношей в свободных белых штанах и куртках были неподвижны, но от них так и веяло убийственной силой, и "бедуин" Мелик тут же оценил это своим профессиональным чутьём. "Воины, - подумал он, - и какие! Почтенный Джелаль слегка лицемерит - никому из Старцев Горы и не снились такие адепты. Они пойдут туда, куда он их пошлёт, и будут делать то, что он прикажет, - без сомнений и колебаний…".

– Не совсем так, Мелик, - отозвался ас-Масуд, не оборачиваясь. - Они не зомби - они личности. Новые люди - на Западе таких называют людьми-индиго. Осторожнее с мыслями -многие из моих ифритов читают человека, как раскрытую книгу. Идите за мной.

За колоннами оказалась тяжёлая резная дверь - она отворилась бесшумно, как только ас-Масуд приблизился к её створкам. Ещё сотня шагов по каменному коридору, и…

Гигантский зал, притаившийся в недрах горы, отсечённой от всего мира пустынями и труднопроходимыми горными ущельями; пещера способная вместить тысячи людей. И здесь были люди - они сидели по периметру зала на расстеленных небольших ковриках. Эти люди - молодые люди, юноши и девушки в одинаковых белых одеждах, - пребывали и здесь, и бесконечно далеко: позы их были позами глубокой медитации.

Селим почувствовал, что ему стало трудно дышать, и заметил, что Мелик с Омаром испытывают то же самое. В зале ярилась сила - исполинский энергетический вихрь. Энергия втекала сюда откуда-то извне, лилась водопадом, призываемая учениками шейха.

– Смотрите! - торжественно произнёс Джелаль ас-Масуд.

В центре зала возвышалась груда камней, наваленных в кажущемся беспорядке, и эта груда изменялась прямо на глазах. Камни шевелились, словно живые существа, стремящиеся улечься поудобнее. Но главное было не в этом - камни меняли цвет: серый оттенок гранита желтел, словно наливался солнечным светом. Подчиняясь могучей воле ифритов, камни превращались, и гости великого имама очень быстро поняли,во что именно.

– Золото… - благоговейно выдохнул Омар.

– Золото… - прошептал Мелик.

– Золото, - Селим не верил своим глазам. - Неужели…

– Да, золото, - спокойно подтвердил ас-Масуд. - Ничего сверхъестественного. Это называется магический синтез - превращение вещества. Энергии здесь вдоволь, а ифритыхорошо знают, как её употребить. Дети Горы изучали золото много лет, и знают о нём всё - свойства, структуру, строение атома. А когда знаешь, что надо материализовать,и умеешь это делать… Дальнейшее уже просто. Ифриты лепят золото из чего угодно так же легко и просто, как декханин саманные кирпичи.

– И… - Омар судорожно сглотнул, - сколько же они его могут…

– Столько, сколько будет нужно - в неограниченном количестве. Там, - шейх махнул рукой в дальний конец зала, - хранилище. Желаете посмотреть? На стеллажах сейчас около сорока тысяч тонн золота - двести ифритов делают в день двадцать тонн жёлтого металла, а работа идёт уже несколько лет. У меня много способных учеников, - добавил имам, - если потребуется, они смогут творить и по сто тонн золота в сутки.

Гости подавленно молчали, потрясённые невиданным зрелищем.

– Говоря языком учёных, - объяснил шейх, наслаждаясь произведенным эффектом, - здесь непрерывно работает очень мощный ментальный синтезатор материи с заданными свойствами. Синтезатор, управляемый сознанием моих ифритов - людей-индиго, людей с паранормальными способностями. Энергии во Вселенной очень много - надо только суметь её взять. А они, - он кивнул в сторону сидящих на ковриках, - умеют это делать.

– А что дальше? - спросил Селим, хотя было заметно, что он уже прикидывает что-то в уме.

– Об этом мы поговорим, однако не здесь - в этом зале слишком высока плотность свободной энергии. Даже мне долго находиться здесь… не слишком безопасно, а вы вообще можете получить мозговой ожог. Идёмте.

…Гости пришли в себя только после третьей чашки крепчайшего кофе, подаваемого в покоях шейха молчаливыми юношами в белом. Селим, похоже, уже знал ответ на свой вопрос, но хотел услышать хозяина. Однако ас-Масуд молчал, и Селим не выдержал.

– По подсчётам американских учёных, - начал он, отставляя пустую чашку, - за всю историю человечества было добыто около ста тысяч тонн золота. Кое-что потеряно - лежит на морском дне среди обломков разбитых судов, зарыто в тайных кладах, - но большая часть жёлтого металла находится в золотом запасе всех стран мирах и в частных руках в виде ювелирных украшений. Вы сказали, почтенный ас-Масуд, что у вас уже около сорока тысяч тонн золота - это в несколько раз больше золотого запаса Соединённых Штатов. Значит…

– Значит, мы богаче всех стран мира, вместе взятых, - невозмутимо произнёс шейх, - и мы в состояниикупитьвесь этот мир. По нынешним ценам золото Горы стоит свыше одного триллиона долларов - эти огромные деньги станут нашим оружием, которое поразит нашего врага. В мире наших врагов действует принцип - всё продаётся, и всё покупается. Мы давно уже проникаем в этот их мир - проникают наши деньги. Но нефтедолларов было недостаточно, чтобы сломать хребет Западу, - его сломают руки моих ифритов. Так что действуй, Селим, - ты ведь очень хорошо разбираешься в финансовом механизме планеты. Я дам вам это золото, и вы убьёте им Запад.