умолк, и его напряженная работа сменилась певучим шипением тормозов.
Начался спуск в долину, где находилась верфь.
широко расходящихся горных цепей, вершины которых тонули в облаках,
раскинулась равнина со скелетами стальных башен, трубами и блестящими под
дождем, как стекло, металлическими резервуарами. Посредине огромным
восьмиугольником темнели стены верфи.
Дежурный доложил, что приехала экскурсия. Солтык, даже не поморщившись,
сказал: "Пусть подождут, я сейчас", - и положил трубку. Он допивал кофе и
отогревал горячим стаканом руки, застывшие не от холода, а от усталости.
Накануне корабль совершил свой последний перед великим путешествием
одиннадцатичасовой пробный полет. Инженер принимал в нем участие как
первый штурман. Полет этот был проведен ночью, в особо тяжелых условиях:
при сильной облачности и почти нулевой видимости.
персонала экспедиции. Во время ночного полета он ни на миг не сомкнул
глаз, следя за контрольными приборами. Потом участвовал в проверке
аппаратуры, а утром ему пришлось вместе с конструкторами просматривать
рентгеновские снимки оболочки корабля. Работы начались, как только корабль
ввели в док, то есть с часу ночи. Заседание комиссии было назначено на
одиннадцать. Солтык взглянул на часы. Было девять - оставалось еще два
часа. Он хотел немного вздремнуть, но после телефонного звонка передумал и
решил провести еще и эту экскурсию. Он проводил все экскурсии с тех пор,
как прибыл на верфь, так как у местных инженеров, по горло занятых
спешными делами, связанными с приближением сроков полета, никогда не
оказывалось свободного времени.
разбросанных по столам чертежей, глянул в окно, где темнели в мелком дожде
горы, и вошел в лифт, спустивший его тремя этажами ниже. Между внутренней
и наружной стенами верфи в густых кустах краснели бутоны удивительно
крупных пионов. Экскурсия, как сказал ему встретившийся техник, ожидала у
тоннеля. Он спустился еще на этаж. В большом помещении стояли человек
двадцать ребят. Узнав, что он поведет экскурсию, они окружили его,
забросали вопросами:
от ребят и отступая, как под струями воды, он добрался до двери.
похожим на линзу окном. Как только экскурсанты приблизились, двери сами
медленно разошлись в стороны, словно створы шлюза. За дверьми вниз вел
наклонный спуск. Зеленые лампы, расположенные в нишах, бросали на лица
идущих странный отсвет. Наконец спуск кончился. Они вошли в низкую большую
комнату с шершавыми стенами и потолком из портландского цемента.
Раздвинулись еще одни двери, и - на этот раз в голубом свете - открылась
как бы внутренность большого вагона.
дрогнул, и вагон двинулся. Инженер стоял, опершись о стену. Он все еще был
одет в рабочий комбинезон, осыпанный спереди мелкой, как пепел,
металлической пылью. Закурив папиросу, он заговорил низким, слегка ленивым
голосом:
тоннелю под защитными стенами. Восемь лет тому назад здесь не было верфи,
а стоял большой атомный котел старой системы. Тогда еще не был открыт
коммуний. Поэтому котел был обнесен семиметровыми стенами, поглощавшими
излучения. Теперь, при новой системе, все это отошло в историю, но стены и
тоннель остались.
одни двери, за которыми была движущаяся лестница. Сверху на нее падал
светло-золотистый свет, словно лучи зимнего, негреющего солнца.
Поднимаясь, мальчики смотрели вверх, где в четырехугольном отверстии
виднелась светлая стеклянная крыша. Равномерно скользя, лестница привела
их к широкому входу - и тут они остолбенели.
огромный, что вдали потолок, казалось, сходился с полом; впечатление это
создавалось лишь благодаря перспективе, так как, подняв головы, ребята
увидели, что молочно-белые стекла в стальных рамах висят над ними на
высоте нескольких этажей. Стен не было; с обеих сторон крыша опиралась на
длинные ряды колонн, между которыми виднелась внутренность другого зала.
Несмотря на ясный день, помещение было залито искусственным светом.
Посредине на двух рядах платформ покоился длинный серебристый корабль.
Множество людей, казавшихся на таком расстоянии маленькими, как муравьи,
ползали по его бокам, таща за собою черные ниточки проводов. Пылали сотни
ослепительно синих искрящихся звезд: это работали электросварщики.
Поворачивались башенные краны, игрушечные, словно сделанные из спичек. Под
самым потолком, на фоне огромных, освещенных изнутри стекол, темнел
мостовой кран, растянувшийся через весь зал одним гигантским пролетом.
подождал немного, прежде чем двинуться к кораблю. Только идя по залу,
можно было в полной мере оценить его размеры. Они шли и шли, а высоко
поднятый, блестящий, как ртуть, нос корабля был все еще далеко. Они
миновали несколько глубоких шахт в полу, окруженных барьерами; заглянув
туда, можно было увидеть рельсы электрической узкоколейки, по которым
каждые десять-двадцать секунд змейкой проскальзывали вагончики; с
локомотивом. Но ребята ни на что не обращали внимания; их взгляды
приковывал корабль. Шагая по отполированным плитам, они дошли, наконец, до
первой платформы, на которой покоился корпус. Вблизи оказалось, что это
выгнутая алюминиевая колонна, расщепленная надвое: на каждой из ее частей
помещалось по четыре широких гусеницы.
из вагона. Теперь он смотрел на ребят с ленивой, чуть насмешливой улыбкой,
как бы говоря: "Ну почему же вы ни о чем не спрашиваете?"
серебряный, огромный, неподвижный. От него падала холодная тень. Ребята
прошли мимо поддерживающих платформ. Метрах в десяти-пятнадцати за носом
на серебристой поверхности краснели огромные буквы; они складывались в
слово: "Космократор". А дальше поверхность корабля была
непроницаемо-гладкой. Ребята, вырвавшиеся вперед, невольно остановились,
так как с высоты трех этажей спускался длинный кронштейн, заканчивавшийся
грушей из белого металла. На груше верхом сидел человек; в поднятых руках
он держал направляющие тросы и, потягивая их, направлял тупой конец груши
на середину серебристого хребта корабля. На фоне молочных плит потолка
необычайный ездок, одетый в длинный черный халат, в черных очках,
закрывающих лицо, был отчетливо виден, несмотря на большое расстояние.
повреждения, - пояснил инженер.
вниманием, что один столкнулся со спешившим рабочим, а другой чуть не
попал под колеса электрички.
алюминиевых переплетов, свисающих кабелей, при непрерывном шуме поездов и
суетне людей гладкое серебристое веретено покоилось, как нечто
удивительное и невиданное. Его корпус, суживаясь к заднему концу,
переходил в четыре острых плавника, развернутых во все стороны. Самый
нижний, по высоте равный многоэтажному дому, почти касался земли. Ребята
задирали головы и, невольно жмурясь, вглядывались в сопла двигателей,
открывавшиеся между матово-серебряными плавниками. Казалось, каждую минуту
из темных отверстий может вырваться страшное атомное пламя, и корабль
мгновенно вылетит сквозь тонкую стеклянную крышу.
заглянуть внутрь неподвижных жерл, окруженных каймой чистого гладкого
металла. Только в нескольких местах на массивных краях были заметны тонкие
параллельные черточки - следы воздействия огромных температур.
работало человек пятнадцать, а молодой парень, сидевший в подвижной кабине
на колесиках, от которой в разные стороны разбегались толстые провода,
управлял движением переплета, поднимавшегося к верхним плавникам.
развернутые гигантские стабилизаторы, похожие на хвост серебряного
Левиафана. Один из них, самый младший, с пылающими глазами и щеками, с
трудом сдерживал желание взобраться на подмостки. И он бы это сделал, если
бы здесь не было инженера.
очутились под погрузочным люком. Отсюда между двумя полукруглыми створами,
свисавшими вниз, как дверки бомбовоза, видна была внутренняя часть
корабля. На ведущие в корабль мостки длинным рядом въезжали груженые
электрокары. Несколько человек наблюдали за этим оживленным движением.
колесиках, приставленной к видневшемуся высоко вверху отверстию. Нужно
было подняться на высоту добрых трех этажей. Первый из поднявшихся,
очутившись на маленькой верхней платформе, оглянулся - и застыл. За спиной
у него был матово-серебряный бок корпуса, а внизу - огромный зал,
Акунин Борис
Акунин Борис
Беляев Александр
Белов Вольф
Смит Кордвейнер
Посняков Андрей