Чтение 17–й страницы книги ~Пистолет с музыкой~

электронным пистолетом Тестафера.

Энгьюин опустился на диван, где за несколько минут до него сидел
кенгуру. Я выдвинул ящик стола, убрал туда пули и пистолет Тестафера,
потом задвинул его и запер.

- Оставайтесь здесь, - сказал я. - Я схожу на разведку.

- Мне надо делать что-то, а то я рехнусь.

- Заткнитесь, ладно? Я это понимаю.

Он затравленно посмотрел на меня, и мне показалось, будто он может
разреветься. Я не придумал ничего, чем мог бы утешить его, поэтому вышел,
так ничего и не сказав.

13

Поднявшись в гору, я на минуту остановил машину и полюбовался на
последние лучи заката, растворяющиеся в ночи. Мне приходилось видеть
закаты и красивее, но и этот казался куда лучше моего настроения. Потом я
сел в машину и поехал дальше в лабиринт улиц, которые вели к Деймонт-корт.
Там ждал первого, кто зайдет, залитый кровью дом Тестафера. Так почему бы
этим первым не оказаться мне? На этот раз я остановил машину, не доезжая
квартал, и прошел остаток пути пешком по мокрому асфальту. Ни одной
машины, ни следа инквизиторов. По крайней мере в данный момент я был один.

В темноте дорога казалась длиннее. Деревья смыкались у меня над
головой, и просветы в листве, отражаясь в лужах, смахивали на волшебную
сеть, протянувшуюся от ворот к дому. Подойдя к дверям, я остановился и
прислушался: никого и ничего. В лунном свете чернела открытая дверь в
покои овцы.

На дверной ручке и в самом деле запеклась кровь. Я вспомнил про
Энгьюина и попробовал протереть ее рукавом, но она уже засохла. Свет в
комнате был выключен, так что мне пришлось шарить по стене в поисках
выключателя. Первое, что я увидел, когда свет зажегся, была моя
собственная рука - вся в крови, а ведь я почти ни к чему не притрагивался.
Я отвел взгляд от руки и чуть не опрокинул кресло, отпрянув от тела - оно
оказалось прямо у меня под ногами.

Кто-то изрядно постарался, разделывая бедную овечку Кто-то просто
вывернул ее наизнанку Она лежала на пропитанном кровью ковре, а отдельные
части ее тела валялись по всей комнате. Тошнотворный, тяжелый запах
свидетельствовал, что ей вскрыли даже кишечник. Моя рука инстинктивно
дернулась ко лбу прежде, чем я подумал о крови на ней, и я измазал себе
бровь. Я выпрямился, чтобы прислониться к чему-нибудь, и стукнулся
затылком о потолок.

Я заставил себя еще раз посмотреть на тело в поисках каких-либо еще
особенностей убийства, но никак не мог сконцентрироваться. Взгляд мой
против воли все возвращался к дыре в овечьем теле, в глубине которой
виднелось искромсанное черно-красное сердце. Какие уж тут особенности - я
выключил свет и вышел на улицу.

Я поднялся на парадное крыльцо, но дверь оказалась заперта. С
неожиданным для меня самого облегчением я сунул руки в карманы и побежал
обратно к шоссе. Я добрался до машины так никем и не замеченный и поехал в
Беркли.

Должно быть, я плохо следил за тем, куда еду, поскольку на
Алькатраз-авеню нарвался на патруль. Прежде чем я сообразил, что
происходит, инквизиторы отсекли движение в целом квартале. Мою машину
залил ослепительный свет прожекторов. Где-то по соседству голосили
перепуганные собаки.

В окошко моей машины постучали. Я поспешно вытер лоб ладонью и опустил
стекло. У машины стояли два инквизитора в касках с фонариками и дубинками.
Тот, что стоял ближе, наклонился к окну и сказал:

- Предъяви карточку и рабочую лицензию.

Я порылся в кармане и молча протянул ему то и другое; Инквизитор
передал их второму и снова наклонился. Я вжался в сиденье, но все равно он
оставался слишком близко.

- Куда едешь?

- Домой, - ответил я.

- Откуда?

- Так, катался...

- Это частная ищейка, - сообщил второй. - Конрад Меткалф.

- Катался, говоришь? На работе?

Должно быть, я дрожал. Образ изрубленной овцы все стоял у меня перед
глазами, и на какое-то мгновение мне показалось, что они все знают и что
патруль выслан специально за мной.

- Так, ерунда, - ответил я.

- Сорок пять единиц, - сообщил второй. - Негусто.

- Именно это я говорил тому парню, что отпустил меня так.

- Что ты такого сделал?

- Ничего.

- Если мы запросим Отдел, что они нам расскажут про тебя?

- Попробуйте - узнаете.

- Вот и попробую, - обиделся первый инквизитор. - Поворачивай к обочине
и глуши мотор.

Я повиновался и стал ждать, пока он запросит мое досье. Ребята
досматривали машины вполне профессионально, у некоторых даже багажники
потрошили. Похоже, часть кармы уходила с карточек на их декодеры,
поскольку, возвращая их владельцам, они укоризненно качали головами. У
одной машины они сгрудились и обыскали водителя, ярко одетого брюнета.
Рутинная процедура. В свое время мне приходилось видеть и хуже.

Немного погодя "мои" инквизиторы вернулись к моей машине и отдали мне
карточку и лицензию. Первый загадочно улыбался.

- Твое досье изъято для изучения, - сообщил он. - В архиве его нет.

- Что это значит?

- Тебе повезло, парень. Приятно было познакомиться. Езжай.

- Нет в архиве?

- Сказано тебе: езжай!

Они отодвинули рогатку, и я уехал.

14

Поднимаясь в лифте на свой этаж, я терзался мрачными предчувствиями, но
в офисе все оказалось до неправдоподобия по-прежнему. Энгьюин спал на
диване, где я его оставил. Свет горел, из радио слышалась негромкая
музыка. Я протянул руку и выключил ее, взял с полки недопитый стакан и
ушел с ним на кухню. Лед давно растаял, но я не обращал на это внимания.

Я взвесил свои шансы. Весь дом Тестафера был усеян отпечатками моих
пальцев, к тому же патруль засек меня, едущим с той стороны. Допустим,
убийство совершено самим Тестафером - это означает, что он вот-вот
вернется домой и поднимет шум. Выходит, в моих интересах связаться с
Отделом первым и рассказать им все, что мне известно, пока они не
завалились ко мне с допросом. Если Энгьюин действительно отделался от
слежки, я могу заработать несколько столь необходимых мне единиц кармы,
наведя их на него. Ему это уже не повредит, а мне так и так надо подбирать
все возможные крохи с тем, чтобы это дело двигалось без помех - черт, да
чтобы оно вообще двигалось.

Я стоял в дверях и смотрел на храпящего Энгьюина. Я испытывал к нему
жалость, но не чувство вины. Все равно я не мог сделать для него больше
того, что делал. Он был из тех парней, что то и дело наступали на грабли в
те времена, когда еще были грабли, чтобы на них наступать. В наше время у
него вообще не было шансов. Правда, для людей вроде меня наше время тоже
не лучшее. Я не особенно сокрушаюсь по этому поводу. Я выключил свет над
Энгьюином и прошел со стаканом в спальню.

Сидя на краю постели, я набрал номер Отдела и спросил Моргенлендера.
Дежурная ответила, что его нет в здании. Я попросил Кэтрин Телепромптер -
с тем же результатом. Тогда я сказал дежурной, что хочу заявить об
убийстве, и она сообщила мне, что проверит, откуда я звоню. Я сказал, что
удивлен, почему она не сделала этого раньше, и она не ответила, просто
переключила канал. На этот раз трубку взял инквизитор-мужчина с усталым,
брезгливым голосом.

- Вы хотите заявить об убийстве? - переспросил он.

- Совершенно верно. Убита обращенная овца. Я обнаружил труп.

- Это не убийство, - возразил он. - Как вас зовут?

- Частный инквизитор Меткалф. Я расследую убийство Стенханта, и, мне
кажется, эти два случая связаны между собой.

- Где это случилось?

- В частном доме в районе Эль-Соррито. - Я продиктовал адрес.

- Где вы находитесь сейчас?

- У себя дома.

Несколько мгновений он колдовал со своим компьютером - я слышал, как он
барабанит по клавиатуре.

- Конрад Меткалф, - сказал он.

- Правильно.

- Вам бы лучше приехать, Меткалф. Нет, лучше оставайтесь дома, а я
пошлю к вам кого-нибудь. Не выходите из квартиры. Мы сейчас приедем.

- Звучит разумно, но у меня другие планы. Спасибо.

- Я приостановлю действие вашей лицензии, - сказал он. - Оставайтесь
дома.

- Извините. Поговорим в другой раз. Передайте Моргенлендеру, что он
может оставить сообщение на автоответчике.

Я положил кудахчущую трубку и допил виски. Я действовал по наитию.