сумками. Люк всего полметра в диаметре, и, чтобы пролезть, приходится
сгорбиться. Уэстхауз объясняет, как устроен шлюз.
добавляет командир. - Дерьмо есть дерьмо. В люк, ребята.
много сказал. Одно лишнее слово, попавшее в недоброжелательно настроенное
ухо, - и траектория карьеры у любого может пойти полого. В Первом клаймерном
флоте с этим делом просто.
практически диктаторской властью. Его положение проконсула - логическое
следствие долгого срока обмена информацией между Ханааном и главным штабом.
С таким положением очень трудно смириться, но еще труднее его отрицать.
властителе.
тесно, особенно в паразитном режиме, когда он состыкован с
кораблем-носителем. В этом режиме направление искусственной гравитации
параллельно оси цилиндра. В рабочем режиме, когда гравитацию продуцирует сам
клаймер, стены кэна становятся полами.
одновременно.
своим местам.
переборками на несколько неравных отсеков. На самом верху, на первом уровне,
находится операционный отсек - мозг корабля. Под ним, на втором уровне, -
оружейный отсек, в одной части которого расположен вычислительный центр, в
другой - центр обнаружения. Третий уровень занят под самый маленький,
эксплуатационный отсек. Он состоит из камбуза, гальюна, примитивной
постирочной и медпункта, секции переработки отходов и - самое главное -
центра регулировки температуры внутри корабля. Под эксплуатационным отсеком
- технический, основная задача которого - заставить корабль двигаться из
пункта А в пункт Б. Четкой границы между функциями, оборудованием и
системами технического и эксплуатационного отсеков нет.
длине цилиндра. Когда корабль перейдет в рабочий режим, члены экипажа будут
по очереди спать в прикрепленных к этому килю койках. Вот о чем не мешает
поразмыслить. Мне до сих пор не приходилось спать в условиях почти полного
отсутствия гравитации. Говорят, толком не отдохнешь и сны немного
сумасшедшие.
Кто побыстрее, тот цепляется за койку любой, какой только успеет,
конечностью и ведет затем из занятой позиции переговоры с тем, кто
замешкался. Некоторые из коек висят в таких местах, куда и мышь не
втиснется.
клаймере он ничем не отгорожен от остального пространства. Командир будет
делить койку со старпомом и шеф-квартирмейстером. На каждую койку по
нескольку человек. Не нужно много фантазии, чтобы понять, какой это вызовет
хаос. Приходится жутко тасовать расписание, чтобы разместить трех человек в
одной койке и каждому дать разумное количество часов сна в сутки.
Подозреваю, что штаб предпочел бы экипаж из роботов, которым вообще спать не
нужно.
занят пультами и рабочими станциями, расположенными почти впритык.
Внутренний круг начинается в двух метрах от каркаса. На этом уровне
функциональных модулей немного, но почти все пространство занимают нервная и
кровеносная системы корабля, а также те его органы, к которым не обязательно
иметь постоянный доступ. Если не считать нескольких люков, обеспечивающих
доступ в двухметровую трубу вокруг киля, одиннадцать метров в центре кэна
представляют собой непроходимый лабиринт труб, проводов, контактов, гудящих
коробок тысяч форм и размеров, несущих конструкций и кабельных каналов.
лиан?
запыхавшийся бабуин. Сбоку к пульту примыкает пара консолей ввода-вывода
центральной компьютерной сети корабля. Спереди, подобно теленку к вымени
матери, к нему льнет аквариум самого крохотного трехмерного дисплея, который
мне когда-либо приходилось видеть. Даже у дешевых детских боевых игр дисплей
больше. С абсолютно непроницаемым выражением лица Уэстхауз напоминает мне:
немедленно устремляюсь туда.
чего-нибудь галдят.
"схватил-тебя-за-яйца-и-не-отпущу".
все-таки рисовались в моем воображении. Я не могу оставить камеры валяться
просто так. Слишком велика вероятность, что они куда-нибудь смоются.
клаймеры, где мало модификаций, типа "Восьмого шара", и пользуются такой
популярностью. Ходят слухи, что на "Восьмом" до сих пор сохранился душ.
занимался тем же, чем я здесь занимаюсь. Это роскошные лайнеры по сравнению
нами. Привет, командир.
Он улыбается. Похоже, он специально отрабатывал эту тонкую, насмешливую,
загадочную "улыбку командира", с высоты своего положения забавляющегося
проделками вверенных ему детишек.
хаос. С койками, кажется, разобрались, люди ползают друг по другу, наводя
порядок на своих рабочих местах.
все проверить. Не то чтобы они не доверяли компетентности портовых техников
- просто им надо знать самим. От этой техники зависит их жизнь.
говори, теперь, когда мы на борту, он стал еще более замкнутым и
недоступным. Пройдя сквозь входной люк, он сменил маску и принял облик,
скроенный по ожиданиям команды: сильного, немногословного, умелого и
уверенного Командира. Терпимого ко всем личным дрязгам, строгого ко всему,
что может нарушить работу корабля. Я уже видел этот спектакль на других
кораблях, но нигде он не разыгрывался так прямолинейно и с таким холодным
расчетом.
выкинул меня из головы навсегда. Он - половина всего материала для статьи.
Мгновение - и он стал безразличен ко всему, кроме своих астрогаторских
побрякушек.
испарились, а появившийся на их месте лейтенант Яневич, старший помощник,
обращается со мной, как со своим старым приятелем. Кто еще поменял личину,
просачиваясь в люк? Бредли? Не знаю, на борту я его еще не видел. А с
остальными не знаком.
другие. Мне не удается найти ни одного человека, который имел бы время и
желание побеседовать со мной, пока я не достигаю самого дна кэна. А там
знакомлюсь с Эмброузом Дикерайдом, нашим инженером.
пять минут.
благодаря личному упорству и хитроумной мнемотехнике. Но как только речь
заходит о физике более тонкой, чем ньютоновская, у меня мозг покрывается
какой-то броней. Думаю, что в общих чертах я еще кое-как могу представить
себе то, о чем говорил Эйнштейн. Райнхардта с его гипермеханикой я принимаю
на веру. Несмотря на героические усилия Дикерайда и все, что я читал раньше,
ноль-состояние и клайминг останутся для меня чистой воды ведьмовством до
самой смерти.
эйнштейновской и райнхардтовской механикой существует еще бесконечно много
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Гуревич Георгий
Орловский Гай Юлий
Акунин Борис