Чтение 81–й страницы книги ~Гнезда Химер~

сказал тебе: Таонкрахт подождет, давай сначала навестим сибельтуунгов!
- мечтательно признался я. - Может быть, нам повезло бы больше, чем
нашим предшественникам: подружился же я с чару...

- Ага, - так же мечтательно подхватил Хэхэльф. - Ты бы непременно
с ними подружился, уж ты-то умеешь вползать в чужое сердце, как
водяная змея под рубаху ныряльщика... И тогда я стал бы единственным
поставщиком сибельтуунгских вин на Хомайге, так что через несколько
лет моих сбережений хватило бы, чтобы купить весь Мурбангон, до
последней пяди земли, вместе с тамошними сбрендившими Мараха - вместо
мебели - вот только непонятно, на кой он мне сдался!?

- Просто, для смеху, - я пожал плечами. - Жаль, дружище! Ничего не
выйдет. Мне нужно успеть уладить свои дела до конца года...

- Боишься попасть в "Гнезда химер"? - сочувственно спросил
Хэхэльф. - Знаешь, Ронхул, а я в них не верю! И дядя Анабан не верит,
и его жрецы - я нарочно их спрашивал!

- Скажу тебе больше: Варабайба в них тоже не верит, - усмехнулся
я. - Да и я сам не очень-то верю...

- И все равно боишься?

- И все равно боюсь, - мрачно признался я. - Да уж, демон мог бы
быть и похрабрее, а то срам какой-то!

- Я тебя понимаю, Ронхул, - мягко сказал Хэхэльф. - Уж я-то знаю,
каково жить приговоренному к смерти! Когда мой отец нарушил договор и
сжег только что отстроенный бунабский поселок на берегу озера Инильба,
ндана-акуса Анабан имел полное право меня убить. Скажу больше: он
должен был это сделать. Так уж повелось: когда договор нарушен,
заложника убивают, чтобы другим неповадно было... Я не верил, что дядя
Анабан действительно станет меня убивать, поскольку в те времена он
относился ко мне лучше, чем к своим собственным детям. Не верил - и
все равно боялся. Даже после того, как ндана-акуса торжественно
объявил, что не намерен предавать меня смерти, страх все равно остался
со мной. Я привык жить с этим страхом: со временем ко мне вернулись и
прежний аппетит, и былое любопытство, я снова стал получать
удовольствие от игр с друзьями и чувствовал себя счастливым, когда нам
удавалась очередная проделка... Но страх никуда не делся: он поселился
в дальнем углу моего сердца, и иногда вылезал на поверхность, чтобы
напомнить мне: моя жизнь ничего не стоит, и поэтому может закончиться
в любое мгновение... Одним словом, я знаю, каково тебе Ронхул.
Приговор зачитан, и какая разница - веришь ты в него, или нет. Ты с
ним живешь - этого достаточно.

- Так все и есть, - кивнул я. - А тебе несладко пришлось, как я
погляжу!

- Ерунда! - беззаботно отмахнулся Хэхэльф. - Это только когда
рассказываешь, все так мрачно, а когда живешь... Ну вот скажи: тебе
сейчас плохо?

- Нет, - удивленно сказал я. - Сейчас просто здорово!

- А на Хое тебе было плохо? Или у меня дома, в Сбо?

- Ни в коем случае! - я даже головой помотал для убедительности. -
Только иногда в голову лезли мрачные мысли про эти проклятые
"гн°зда"...

- Ну вот, - кивнул Хэхэльф. - "Только иногда" - не слишком часто,
верно? У тебя было много замечательных дней, а если ты вернешься домой
и расскажешь кому-нибудь свою историю, этот человек тоже вполне может
сказать: "тебе несладко пришлось", - и будет не так уж прав. Он
упустит из виду, что большую часть времени ты просто жил и наслаждался
жизнью, а не обдумывал свою печальную участь...

- Ты такой мудрый - ужас! - усмехнулся я.

- Бывает иногда, - он пожал плечами, - но быстро проходит, так что
не бери в голову!

Ночью я спал как убитый, а следующее утро показалось мне лучшим
утром в моей жизни, потому что перед самым пробуждением меня навестил
знакомый чудесный сон: нежный шепот напомнил мне о существовании ветра
по имени Хугайда. Все утро я слонялся по палубе с сомнамбулической
улыбкой: шепот из сна продолжал звучать в моих ушах, и у меня голова
кругом шла от его невнятных, но соблазнительных обещаний...

Хэхэльф переложил нелегкое бремя управления парусником на плечи
своей команды и возился со щенками чару.

- Они меня не очень-то слушаются, Ронхул! - пожаловался он мне. -
То и дело норовят за палец тяпнуть! Как ты с ними управляешься?

- Никак. Просто говорю, что они "хорошие собачки", - растерянно
пояснил я.

- Пробовал, - мрачно отозвался Хэхэльф. - Не помогает.

- Наверное тебе не хватает искренности, - предположил я. - Ты же с
детства знаешь, что они кусаются... А чего ты, собственно, мучаешься?
Просто намажь им носы кумафэгой.

- Придется, - вздохнул он, пытаясь удержать на руках расшалившуюся
парочку. - Я думал, может у тебя есть какой-то секрет - чего добро зря
переводить...

Я взял у него щенков и укоризненно сказал им:

- Такой хороший дядя этот Хэхэльф из Инильбы, а вы его кусаете! И
не стыдно?

Щенки притихли и внимательно смотрели на меня блестящими черными
глазками.

- Больше не кусайтесь. Он ваш новый хозяин, - строго прибавил я и
отдал щенков Хэхэльфу.

- Подействовало! - восхитился он. - Смотри-ка, Ронхул, они и
правда присмирели!

- Будем надеяться, что это надолго, - зевнул я. - Возись с ними
побольше, гладь, корми - глядишь, привыкнут.

- Ладно... Вообще-то бунаба воспитывают своих чару в строгости, -
заметил он, осторожно поглаживая загривки своих питомцев.

- Правильно делают, наверное, - согласился я. - Только я так не
умею. Строгость - не мой стиль. к сожалению. Если уж любишь - какие
могут быть строгости! А если не любишь - и возиться не стоит...

- А ты любишь этих щенков? - удивился он. - Чего же тогда мне
подарил?

- Любить - не значит навсегда оставлять при себе, - улыбнулся я. -
И потом, я их люблю только пока вижу. А когда не вижу - забываю. Речь
не только об этих маленьких чару, конечно...

- Здорово! - почему-то восхитился Хэхэльф. - Так и надо.

- Мои близкие всегда хором твердили, что это - мой самый большой
недостаток, - усмехнулся я. - Они называли меня бездушным, поскольку я
мог наговорить им кучу замечательных вещей, аргументированно
объяснить, что жить без них не могу, а потом уйти и пропасть на
несколько месяцев, лет, или вообще навсегда - просто потому, что меня
закружила какая-нибудь другая жизнь... Наверное они не так уж
ошибались. Недавно я был готов целыми днями выть от смертной тоски по
тем, кто остался дома, а теперь сижу здесь рядом с тобой и сожалею
только об одном: что времени, отпущенного мне, не хватит на то, чтобы
исколесить весь этот удивительный мир под парусом твоего "Чинки"... Но
я заранее знаю, что стоит мне оказаться дома, среди своих друзей,
которых я уже почти забыл, я вскоре выкину из головы все нераскрытые
тайны Хоманы, и свежесть здешних ветров, и нежность зеленых волн, и
белые стены моего дома на окраине Сбо, в котором мне так и не довелось
пожить, и даже тебя и твой замечательный парусник, дружище!

- Тем лучше, - пожал плечами Хэхэльф. - Мне твой подход нравится:
я и сам такой! Что бы не случилось с тобой, но как только ты исчезнешь
отсюда, ты займешь свое место в копилке моих историй, которые так
приятно рассказывать приятелям за кружкой хорошего пива. Можно
тосковать по ушедшим друзьям, но кто станет печалиться по герою
истории? А мои ушедшие друзья становятся героями историй, как только
за ними закрывается дверь...

- Мне так и показалось, с самого начала, - улыбнулся я. - Ты же
путешественник, Хэхэльф из Инильбы! А настоящие путешественники
получаются только из "бездушных" типов, вроде нас с тобой... Кстати о
путешествиях: ты обещал рассказать мне о своих делах в Земле Нао. Не
передумал?

- Можно и рассказать, - зевнул он, усаживаясь поудобнее и
вытягивая ноги. Один из щенков чару задремал, пригревшись на груди у
нового хозяина, а второй вцепился в его сапог и теперь с азартом
терзал несчастную обувь.

- Это девчонка, - заметил я. - Такая сердитая! А мальчик с тобой
уже подружился.

- Я же говорил тебе, что бунабские женщины страшны в гневе! -
усмехнулся Хэхэльф.

Мы немного помолчали: Хэхэльф думал, с чего начать свою историю, а
я великодушно давал ему собраться с мыслями.

- Ты наверное уже заметил, что мои друзья бунаба на дух не
переваривают все население Земли Нао поголовно, - наконец начал он.

- Их можно понять, - ядовито поддакнул я.

- Ну вот... Основная причина их неприязни состоит в том, что
бунаба отлично знают: сама по себе эта земля - очень хорошее место. А
вот обитатели там самые что ни на есть паскудные. Не могу сказать, что
все бунаба жаждут переселиться на Мурбангон, хотя есть и такие: по
бунабским законам на новой земле каждый простой человек может стать
акуса-па-хумхой, а это значит, что его правнук будет именоваться
ндана-акусой, даже если у него в хозяйстве имеется всего один наспех
построенный дом из речных камней и старая агибуба... Впрочем, я не
очень-то верю, что среди бунаба найдется много желающих покинуть
обжитые места и поселиться на Мурбангоне, даже если им представится
такая возможность! Но извести тамошних жителей, особенно альганцев -