время Сэвидж? Комиссия решила, что экспонированные пластинки, обнаруженные
в кухне, принадлежат к предыдущей, утренней партии и что один из ученых
случайно положил их на стол. Однако возле трупа Шалье не нашли никаких
пластинок. Комиссия решила, что пачка пластинок могла выпасть из кармана
скафандра или из рук Шалье при падении в пропасть и исчезнуть в одном из
бесчисленных щелей среди каменной осыпи.
гипотезу.
них. Он знал их наизусть. Он сказал себе - даже не выразил этой мысли
словесно, ибо был непоколебимо в этом уверен, - что разгадка тайны скрыта
не в психике обоих канадцев. Не было никакого обморока, заболевания,
помрачнения сознания - причина трагедии была иная. Ее нужно было искать
либо на самой станции, либо в ее окрестностях.
хотел лишь подробно изучить детали оборудования. Спешить ему не
приходилось, времени было достаточно.
виднелся у основания лесенки. Пиркс начал с внутренней двери. Как обычно
в малых камерах подобного типа, устройство позволяло открывать либо
внутреннюю дверь, либо крышку верхнего люка. При открытом люке дверь
нельзя было открыть. Это исключало несчастные случаи, например, если один
открывает крышку, а другой в это время откроет дверь. Правда, дверь
открывалась внутрь и давление воздуха все равно захлопнуло бы ее с силой
почти в восемнадцать тонн, но между краем двери и фрамугой могла попасть
рука, какой-нибудь твердый предмет или инструмент - тогда произошла бы
молниеносная утечка воздуха в пустоту.
ее положением следил центральный распределительный аппарат в помещении
радиостанции. Когда крышку открывали, на пульте этого прибора загорался
красный сигнал. В тоже мгновение автоматически включался приемник зеленого
сигнала. Он представлял собой стеклянный глазок в никелированной оправе,
расположенный в центре тоже застекленного экрана локатора. Когда "мотылек"
в глазке мерно помахивал "крыльями", это значило, что находящийся вне
станции человек дышит нормально; кроме того, по расчерченному на сегменты
экрану локатора двигалась светящаяся полоска, показывая, где этот человек
находится. Эта светящаяся полоска вращалась по экрану соразмерно
с оборотами радарной антенны на куполе и позволяла наблюдать окрестности
станции в виде фосфорически мерцающих очертаний. Вслед за лучиком, бегущим
по кругу, как стрелка часов, на экране появлялось специфическое свечение,
возникающее в результате отражения радиоволн от всех материальных
объектов; человек, облаченный в металлический скафандр, вызывал на экране
особенно яркое свечение. Наблюдая за этим изумрудным продолговатым
пятнышком, можно было уловить его движение, так как перемещалось оно на
более слабо светящемся фоне, и таким образом определить, куда и с какой
скоростью идет человек. В верхнем части экрана видна была местность
у северной вершины, где находился колодец для экспонирования пластинок,
а в нижней части, обозначающей юг, то есть зону, в период ночи
запретную, - дорога к пропасти.
друг от друга. Глазок питался от датчика, соединенного с кислородными
клапанами скафандра и работавшего на частотах, близких к инфракрасным,
а луч локатора работал на радиоволнах длиной полсантиметра.
ибо по инструкции лишь один человек мог находиться вне станции, а другой
внутри станции наблюдал за его состоянием; в случае необходимости он,
конечно, должен был поспешить на помощь товарищу.
фотопластинок в колодце, оставшийся на станции мог открыть настежь двери
кухни и радиостанции и поглядывать на приборы, не прерывая стряпни. Можно
было также поддержать радиотелефонную связь, за исключением предрассветных
часов, потому что приближение терминатора, граница света и тени,
сопровождалось такой бурей тресков, что разговаривать было практически
невозможно.
люка, вспыхивала красная лампочка на пульте. Зеленый "мотылек" светлел,
но оставался неподвижным, а его "крылышки" были намертво сжаты до толщины
нити, так как отсутствовали внешние сигналы, которые их расправляли.
Лучик локатора мерно кружил по экрану, и неподвижные очертания скалистой
окрестности возникали там, словно окаменевшие призраки. Он нигде не
усиливал и тем самым подтверждал показания "мотылька", что в радиусе его
действия вне станции нет ни одного скафандра.
выходил сменять пластинки.
Лангнер закрывал крышку люка снаружи. Зеленый "мотылек" начинал мерно
пульсировать. Через несколько минут пульсация немного ускорялась: Лангнер
довольно быстро поднимался по склону, и его дыхание, естественно,
учащалось. Яркий отблеск скафандра сохранялся на экране значительно
дольше, чем контуры скал, гаснувшие, как только удалялся луч. Потом
"мотылек" внезапно сжимался и замирал, а экран пустел, и свечение
скафандра гасло. Это происходило, когда Лангнер спускался в колодец,
свинцовые стены которого вставали на пути потока сигналов. Одновременно
на главном пульте вспыхивала пурпурная надпись Alarm!, а картина на экране
локатора менялась. Радарная антенна локатора, продолжая вращаться,
уменьшала угол наклона, поочередно прощупывая все более дальние сегменты
местности. Приборы ведь "не знали", что произошло: человек вдруг исчезал
из поля их электромагнитной власти. Через три-четыре минуты "мотылек"
снова расправлял "крылья", локатор обнаруживал исчезнувшего, и оба не
связанных между собой прибора отмечали появление человека. Лангнер,
выбравшись из колодца, возвращался на станцию. Сигнал Alarm продолжал,
однако, гореть - его нужно было выключить. Впрочем, через сто двадцать
минут это сделал бы выключатель с часовым механизмом, поставленный для
того, чтобы зря не расходовалась электроэнергия. Ночью она поступала
только из аккумуляторов, а днем их снова заряжало солнце.
особой сложностью. Лангнер в его эксперименты не вмешивался. Он считал,
что канадцы погибли именно при таких обстоятельствах, какие изложила
комиссия в своих протоколах; кроме того, он считал, что несчастные случаи
вообще неизбежны.
пластинки не имеют! Когда расстроишься, еще и не такое делаешь. Логика
покидает нас гораздо раньше, чем жизнь. И человек начинает совершать
бессмысленные поступки...
знал не больше, чем в самом начале. Мажет, и вправду этой трагедий суждено
навсегда остаться неразгаданной? Может, это одно из происшествий,
встречающихся раз на миллион, когда невозможно восстановить картину
случившегося?
в конце концов что-то делать, заполнить чем-нибудь долгие часы. Он
научился обращаться с большим астрографом (значит, все же это была
обычная предвыпускная практика...), потом стал по очереди с Лангнером
ходить к колодцу, чтобы оставить там на несколько часов очередную партию
фотопластинок.
долго возился с радиоаппаратурой, но извлек лишь ураган треска и свиста,
предвещающий близкий восход солнца. Потом был завтрак; после завтрака они
проявляли пластинки. Над одной из них астрофизик долго корпел, так как
обнаружил на ней великолепный след какого-то мезонного распада; он даже
подозвал Пиркса к микроскопу, но тот был равнодушен к красотам ядерных
превращений. Потом был обед, потом Лангнер провозился часок с астрографами
и провел визуальные наблюдения звездного неба. Время приближалось к ужину,
Лангнер был уже на кухне, когда Пиркс (в этот день была его очередь менять
пластинки) сказал, что выходит наружу. Лангнер, погруженный в изучение
сложного рецепта на коробке с яичным порошком, пробурчал, чтобы он
поторопился: омлет будет готов через десять минут.
хорошо ли прилегает шлем к вороту, распахнул настежь двери кухни и
радиостанции, вошел в камеру, захлопнул за собой герметическую дверь,
откинул верхнюю крышку и выбрался наружу.
мраку с ней не сравниться, потому что атмосфера всегда немного светиться
от слабого возбужденного излучения кислорода. Пиркс видел звезды, и лишь
по тому, как прерывались то тут, то там узоры знакомых ему созвездий, он
понимал, что вокруг громоздятся скалы. Пиркс включил рефлектор на шлеме
и, шагая за бледным, мерно подрагивавшим кружком света, добрался до
колодца. Перебросил ноги в тяжелых башмаках через борт колодца (к здешней
легкости привыкают быстро, куда труднее опять привыкнуть к нормальному
притяжению на Земле), нащупал первую ступеньку, спустился вниз и занялся
пластинками. Когда он присел на корточки и наклонился над подставками,
рефлектор замигал и погас. Пиркс шевельнулся, хлопнул по шлему рукой -
свет появился снова. Значит, лампочка цела, только контакт не в порядке.
Он начал собирать экспонированные пластинки - рефлектор мигнул раз, другой
и опять погас. Пиркс сидел несколько секунд в кромешной тьме, не зная, что
предпринять. Обратная дорога не страшила его - он знал ее наизусть, к тому
же на куполе станции светились два огонька, зеленый и голубой. Но, идя на
ощупь, можно было разбить пластинки. Он еще раз хватил кулаком по шлему -
лампочка загорелась. Пиркс быстро записал температуру, вложил
Конюшевский Владислав
Куликов Роман
Прозоров Александр
Флинт Эрик
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий