Клиффорд САЙМАК

ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК

Пятнашники запаздывали.

Может, они чего-нибудь не поняли.

Или выкинули очередную шутку.

А может, они и вовсе не собирались придерживаться соглашения.

- Капитан, - осведомился генерал Лаймен Флад, - который теперь час?

Капитан Джист оторвал взгляд от шахматной доски.

- Тридцать семь - ноль восемь по среднегалактическому, сэр.

И снова уткнулся в доску. Сержант Конрад загнал его коня в ловушку, и
капитану это не нравилось.

- Опаздывают на тринадцать часов! - пропыхтел генерал.

- Они, наверно, так и не взяли в толк, когда мы их ждем.

- Мы же объяснили им все на пальцах. Взяли их за ручку и твердили
одно и то же снова и снова, пока они не уразумели. Они не могли не понять
нас.

Но они очень даже могли, и генералу это было известно лучше, чем кому
бы то ни было.

Пятнашники не понимали толком почти ничего. Идея перемирия озадачила
их так, будто они никогда и не слыхивали ни о каких перемириях.
Предложение обменяться пленными поставило их в тупик. Даже задача
согласовать время обмена потребовала изнурительных объяснений - словно они
прежде не догадывались, что время можно измерять, и не ведали элементарной
математики.

- А вдруг они потерпели аварию? - предположил капитан.

Генерал фыркнул..

- У них не бывает аварий. Их корабли - настоящее чудо. Чудо, которому
все нипочем. Они же смели нас, просто смели, разве не так?

- Так точно, сэр, - откликнулся капитан.

- Как, по-вашему, капитан, сколько их кораблей мы уничтожили?

- Не больше дюжины, сэр.

- Крепкий противник, - изрек генерал.

И, пройдя через всю палатку, уселся в кресло.

Капитан почти не ошибся. Точная цифра была одиннадцать. Да и из тех
одиннадцати лишь один был уничтожен наверняка. Остальные в лучшем случае
удалось на какое-то время вывести из строя.

И получилось в итоге, что общий счет был десять - один в пользу
пятнашников, если не хуже.

"Никогда еще, - признался себе генерал, - земной флот не переживал
столь жестокого разгрома". Целые эскадры были развеяны в прах или бежали с
поля брани и вернулись на базу в половинном составе.

Корабли бежали, но на борту не было калек. На корпусах - ни
царапинки. Впрочем, погибшие крейсеры также не подвергались никаким
видимым разрушениям - они просто-напросто исчезали, не оставляя даже
мельчайших обломков.

"Ну, разве можно одолеть такого врага?" - спросил себя генерал. Как
прикажете бороться с оружием, которое глотает корабли целиком?

На далекой Земле и на сотнях других планет, входящих в состав
Галактической федерации, тысячи ученых денно и нощно, отложив все иные
заботы, трудились над тем, чтобы найти защиту от страшного оружия или по
крайней мере изобрести что-либо похожее.

Но шансы на успех - кто-кто, а генерал это ясно понимал - были
призрачно малы: не находилось и намека на ключ, способного открыть тайну.
Это и понятно - ведь те, кто пострадал от оружия пятнашников, исчезали
бесследно.

Быть может, такой ключ мог бы дать кто-нибудь из попавших к ним в
плен. Если бы не надежда на разведчиков поневоле, то, по его убеждению, не
стоило бы и затевать этот хлопотный обмен пленными.

Он взглянул на капитана и сержанта, сгорбившихся над шахматной
доской, и на пленного пятнашника, следившего за поединком.

И подозвал пленного к себе.

Тот подкатился, колыхаясь как пудинг.

И, наблюдая за ним, генерал вновь, без всяких на то оснований,
испытал странное чувство, будто ему нанесли оскорбление.

Пятнашник являл собой потешное гротескное зрелище, несовместимое с
представлением о воинственности. Он был кругленький, каждая его черточка,
гримаска и жест искрились весельем, а одет он был в неприлично пестрый
наряд, скроенный и пошитый словно нарочно для того, чтобы возмутить
военного человека до глубины души.

- Что-то ваши друзья запаздывают, - заметил генерал.

- А подождите, - отвечал пятнашник голоском, похожим на свист.
Приходилось внимательно вслушиваться в этот свист, чтобы хоть что-то
разобрать.

Генерал призвал не помощь все свое самообладание.

Что толку спорить?

Ну, а браниться и вовсе бессмысленно.

Интересно, сумеет ли он - да что там он, сумеет ли человечество
когда-нибудь раскусить пятнашников?

Не то чтобы это и вправду кого-то занимало всерьез. Пусть бы
отвязались от землян - и того довольно.

- Подождите, - просвистел пятнашник. - Они прибудут по истечении
среднего времени.

- Какого черта, - возмутился генерал, - сколько же еще ждать этого
"среднего времени"?..

Пятнашник откатился назад и продолжал следить за игрой.

Генерал выбрался из палатки наружу.

Крошечная планетка выглядела еще холоднее, пустыннее и неприютнее,
чем прежде.

"Стоит только присмотреться, - мелькнула мысль, - и кажется, будто
ландшафт с каждым часом становится все тоскливее: запомнился унылым - стал
удручающим".

Безжизненная, бесплодная, начисто лишенная какой бы то ни было
стратегической или экономической ценности, планетка представлялась
нейтральной территорией, как нельзя лучше подходящей для обмена пленными.
Нейтральной, поскольку никто во Вселенной пальцем не шевельнул бы для
того, чтобы ее захватить.

Дальняя звездочка, солнце планеты, светилась на небе тусклым пятном.
Голый черный камень простирался к горизонту, до которого было рукой
подать. Ледяной воздух полоснул генерала по ноздрям точно ножом.

Здесь не было ни холмов, ни долин. И вообще не было ничего, кроме
плоского, без единой трещинки камня, уходящего во все стороны, - не
планета, а сплошной исполинский космодром.

Генерал напомнил себе, что местом встречи эта планетка была назначена
по предложению пятнашников, и это само по себе выглядело подозрительным.
Но на тогдашней стадии переговоров Земля не могла позволить себе роскоши
торговаться по мелочам.

Он стоял, ссутулив плечи, и ощущал, как по спине бежит холодок
мрачных предчувствий. По мере того как час тянулся за часом, планетка все
явственнее напоминала ему гигантскую ловушку.

Нет, наверное, он заблуждается. В поведении пятнашников не было
ровным счетом ничего, что оправдывало бы подобные подозрения. Напротив,
они вели себя почти великодушно. Они могли бы выдвинуть свои условия -
практически любые условия, - и Галактической федерации пришлось бы хочешь
не хочешь принять их. Земля должна была выиграть время любой ценой. Земля
должна была успеть подготовиться к следующей схватке - через пять лет, или
через десять, или сколько бы их ни прошло.

Однако пятнашники - невероятно, но факт не выдвинули никаких условий.

"Хотя, - поправил себя генерал, - никто не в силах догадаться, что у
пятнашников на уме и какой еще фокус они задумали".

В полутьме вырисовывался лагерь землян - несколько палаток,
передвижная электростанция, замерший в ожидании космический корабль, а
подле него - маленький разведывательный катер, тот самый, на котором летал
пленный пятнашник.

Катер сам по себе как нельзя лучше доказывал глубину пропасти,
разделяющей пятнашников и людей. Три полных дня переговоров ушли только на
то, чтобы пятнашники сумели членораздельно объяснить свое желание получить
катер и его пилота обратно.

С сотворения мира ни один корабль во всей Галактике не подвергался
столь тщательному обследованию, как это крохотное суденышко. Но достоверно
установить удалось совсем немногое. А пленный пятнашник, не взирая на
бешеные усилия психологов, сообщил и того меньше.

Лагерь казался спокойным, почти вымершим. Двое часовых четко
вышагивали взад и вперед. Все остальные были в укрытии и поджидали
пятнашников, убивая время, кто как мог.

Генерал торопливо пересек пространство, отделявшее его от
госпитальной палатки. Пригнувшись, шагнул за порог.

За столом сидели четверо, лениво перебрасываясь в картишки. Один из
игроков бросил карты на стол и поднялся.

- Что слышно, генерал?

Генерал поздоровался с ним за руку.

- Должны пожаловать с минуты на минуту. У вас все в порядке, док?

- Мы готовы уже давно, - сказал психиатр. - Сразу же по прибытии
забираем ребят сюда и обследуем по всем статьям. Наши игрушки все на ходу.
Долго мы вас не задержим.