сказать, что через два стандартных года... то есть через два земных
года, конечно... всякий, кто будет в состоянии телепортироваться сюда
сам, сможет посетить Старую Землю.
головой А.Беттик. - Извините.
Если моего имени в списке нет, я все равно высажусь, пусть даже вопреки
ее последнему желанию. Пробью себе дорогу силой. Или угоню корабль
Консула.
месье Силена, разумеется. Отца де Сойю. И... - Андроид смущенно замялся.
нами долгий путь... был с Энеей даже дольше, чем я, - из-за разницы в
объективном времени, набежавшей во время моей одиночной одиссеи. Более
того, А.Беттик ради нее, ради нас, рисковал жизнью, он потерял руку на
Роще Богов, угодив в западню Немез. Он учился у Энеи еще до того, как
Рахиль и Тео - не говоря уж обо мне - стали ее учениками. Конечно, она
хотела, чтобы ее друг А.Беттик был на Старой Земле, когда ее прах будет
развеян по ветру. Мне стало стыдно.
лицах читалось разочарование. - Через две недели мы все будем там,
внизу. И посмотрим, какие сюрпризы приготовили нам львы, медведи и
тигры.
Эндимиона, чтобы помахать нам вслед с лестниц и мостов корабля-дерева.
Рахиль уходила последней. Внезапно она обернулась и крепко обняла меня.
Понятия не имею, о чем говорила эта пылкая брюнетка. Она - как и
большинство женщин - всегда была для меня загадкой.
стала размытой и совсем исчезла - силовое поле башни слилось с полем
дерева, сгустилось, поля разъединились, и город поплыл в пространство,
подталкиваемый ходовыми полями. Тамплиеры и Бродяги устроили пульт
управления в лазарете, и без того забитом реанимационной аппаратурой, и
там стало совсем тесно. Мне почему-то пришло в голову, что, когда эрги
попытаются приземлить целый городок с башней, звездолетом и ведущим в
никуда обрубком моста на планету, лишенную космопортов и диспетчерской
службы, я узнаю о неминуемой катастрофе за секунду до гибели - пойму,
глядя на бесстрастное лицо Кета Ростина, полуприкрытое капюшоном.
что изменился цвет неба в отверстии башни. И приземления тоже не
почувствовал. Мгновение мы стояли в полной тишине и ждали, а потом Кет
Ростин оторвался от дисплеев, прошептал что-то своим любимым эргам и
повернулся к нам:
я, вспомнив пустыню, которая когда-то была Талиесином. Должно быть,
именно там Энея была счастливее всего. Там мы должны развеять ее прах -
я знал, что это ее прах, но все равно не верил, - развеять на знойном
ветру Аризоны.
старого поэта. - Где я родился. И где намерен умереть. А теперь не
будете ли вы все столь любезны перестать ковырять в носу и выкатить меня
отсюда, чтобы я мог взглянуть на небо?
только самое необходимое, и устроил поэта на силовой подвеске. Пока мы
были на корабле-дереве, андроиды, Бродяги и тамплиеры построили от
вершины башни до самого края плиты длинную пологую аппарель. При посадке
она нисколько не пострадала. Когда мы проходили мимо эбеново-черного
звездолета, из динамика прозвучало:
стояли, глядя на луга и холмы, мало чем отличавшиеся от Пустошей моего
детства. Сила тяжести и давление были такими же, как и четыре года
назад, только воздух здесь оказался куда более влажным, чем в пустыне.
башне. Ласковым весенним утром под небо Северного полушария вышли только
андроид, умирающий поэт, отец де Сойя и я.
Силена. - В сердце сердца Североамериканского заповедника.
называлась Иллинойсом, - проговорил он. - Центр штата, видимо. Прерии
вернулись. Вон те деревья - вязы и каштаны, если не ошибаюсь, -
окончательно исчезли к двадцать первому веку. Река за холмами течет на
юго-юго-восток и впадает в Миссисипи. Полагаю, вы... э-э... прошли часть
этой реки, месье Эндимион.
и первый поцелуй Энеи.
Где-то за деревьями кричала птица. Я поглядел на Мартина Силена.
помру по сигналу, только бы спасти тебя от солнечного удара, выкинь это
из своей дерьмовой башки. Я вишу на волоске, но это старый, крепкий и
длинный волосок.
ее бабушкой - заставляла тебя заучивать "Песни", чтобы от зубов
отскакивали. Это правда?
каким оно было в мои дни?
эхо этих уроков в голосе бабушки и не мучиться, выуживая строки из
памяти. Но я устоял перед искушением, я пустил в ход мнемонические
приемы, которым она меня учила, и вспомнил мерную поступь стихов. Я
стоял с закрытыми глазами и читал:
Шилова Юлия
Семенова Мария
Панов Вадим
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Кервуд Оливер Дж.