конкретном или попросту выпускает пар? По прежним встречам с Уильямсоном
Конвей не замечал за ним склонности плакаться кому-либо в жилетку.
- закончил капитан, - вам, на мой взгляд, следует знать не только то, что
мы делаем, но и то, о чем мы думаем. На Этле действует в два раза больше
наших агентов, чем мы думаем. На Этле действует в два раза больше наших
агентов, чем известно Лонвеллину, и мы сейчас направляем туда
дополнительные силы. Лично я очень уважаю нашего приятеля-долгожителя,
однако не могу отделаться от ощущения, что он не вполне отдает себе отчет
в запутанности ситуации.
как "Веспасиан". По-вашему, ситуация... гм... чревата опасностью?
котором появилось изображение солнца класса G; в десяти миллионах миль от
него виднелась серебристая искорка - планета назначения. Прежде чем Конвей
успел задать хотя бы один из неожиданно возникших у него вопросов, капитан
Уильямсон сообщил, что корабль вышел из гиперпространства и что теперь, до
посадки, он будет очень занят, а потом вежливо выпроводил Конвея из рубки,
посоветовав на прощание как следует выспаться. Конвей вернулся к себе в
каюту и разделся, причем, как с удовлетворением отметила некая часть его
сознания почти машинально. Вдвоем со Стиллменом они последние несколько
дней носили традиционные этланские костюмы - блузу, килт, пояс с сумкой,
берет и длинный, до икры, кинжал, - и Конвей настолько свыкся со своим
нарядом, что даже обедал в нем в офицерской кают-компании. Разоблачаясь,
он размышлял над словами капитана.
направления туда тяжелого крейсера именно в мнимом сгущении туч. Но в чем
он разглядел эту опасность? Никакой военной угрозы, разумеется, не
существовало. Нападение на корабль Лонвеллина причинило вред разве что
благим намерениям ЭПЛХ. Значит, тут что-то другое. И вдруг Конвея будто
осенило. Империя!..
Этле и в Агентурных сведениях, но прямого контакта до сих пор установить
не удалось, что было неудивительно, поскольку, не будь Лонвеллина с его
проектом, разведочные звездолеты мониторов проникли бы в этот сектор
галактики лишь через пятьдесят лет. Об Империи известно было только то,
что ее власть распространяется на Этлу и что раз в десять лет она
присылает на планету медицинскую помощь. Состав помощи и интервалы между
поступлениями очередных ее порций, по мнению Конвея, прекрасно
характеризовали тех, кто отвечал за ее отправку. С медициной в Империи,
вероятно, туго, иначе лекарства, которые они переправляли на Этлу, рано
или поздно справились бы с частью болезней. Похоже, что и с деньгами дела
обстоят не лучше, ибо в противном случае корабли прилетали бы чаще. Скорее
всего, загадочная Империя - ничто иное, как метрополия с немногочисленными
колониями вроде Этлы. Главное, однако, заключается в том, что Империя,
которая регулярно помогает окраинному миру, вряд ли может быть угрозой
Федерации. Пожалуй, отчеты убеждали в обратном. И капитан Уильямсон,
подумал Конвей, укладываясь в постель, волнуется понапрасну.
бетонную площадку около полумили в поперечнике. Растительность и
космодромные постройки скрывались за дымкой испарений. Пыльный бетон
устилала опавшая листва, по очень похожему на земное небу мчались облачка.
Кроме крейсера, на космодроме имелся один-единственный корабль -
космический бот, стоявший поблизости от этланской базы мониторов, группы
пустующих строений, которые власти Этлы сдали Федерации в аренду.
Уильямсона, - что Лонвеллин не может покинуть свой звездолет и что на
данном этапе физический контакт между ним и нами испортит наши отношения с
аборигенами. Но вот большой экран. Простите...
ЭПЛХ вместе с хозяином в натуральную величину.
встретиться с вами.
случилось ли за прошедшее время нового "непонимания" на клеточном уровне
между Лонвеллином и его личным врачом - разумной и организованной колонией
вирусов, которая обитала в теле ЭПЛХ. Врач Лонвеллина как-то устроил в
госпитале настоящий переполох, да такой, что там все еще спорили, куда его
причислить - к врачам или к заболеваниям.
видимо, что с формальностями покончено, перешел прямо к делу. Конвей
заставил себя сосредоточиться.
и социологический аспекты этланской проблемы были взаимосвязаны, Лонвеллин
посоветовал Конвею не ограничиваться исключительно врачебной
деятельностью. Судя по последним отчетам, в социологическом плане проблема
продолжает осложняться, поэтому Лонвеллин выразил надежду, что интеллект,
закаленный в столкновениях с трудностями функционирования Космического
госпиталя, сумеет разобраться в здешнем нагромождении несуразностей.
Доктор Конвей, несомненно, сознает напряженность положения и наверняка
рвется в бой...
тридцать пять, - перебил сам себя Лонвеллин, - чтобы я мог верно оценить
его сообщения...
плечу и кивком головы указал на дверь. Двадцать минут спустя они сидели в
крытом кузове грузовика, катившего к периметру. Лоб и ухо Конвея обмотаны
были бинтами, и он чувствовал себя неловко, если не сказать глуповато.
Стиллмен. - Сегодня этлане, путешествующие с нашими людьми, вовсе не
редкость, но кто-то мог видеть, как мы выходили из корабля, а лишних
подозрений возбуждать не стоит. Мы минуем базу и отправимся прямиком в
город. Я думаю, вам не терпится узреть ваших пациентов.
пробормотал Конвей, - но мои ноги словно оледенели...
вам следить за всем, что происходит вокруг, а говорить вам не придется,
поскольку я объясню, что вас ударили по голове и вы временно потеряли дар
речи. Позднее, когда вы немного освоитесь с языком, я рекомендую вам
притвориться заикой. Подобного рода дефекты обычно извиняют человека за
незнание местной идиомы или за акцент, ибо большой, серьезный недостаток
перекрывает малые. Отнюдь не все наши тайные агенты обладают способностями
к языкам, так что не тушуйтесь. Не задерживайтесь слишком долго в одном
месте, чтобы никто не усмотрел других ваших "странностей", и все будет в
порядке.
которой он задержался бы до конца своих дней. Стиллмен продолжил:
защиту нам обеспечивает, пожалуй, наш подход к работе, то есть тот факт,
что мы действуем исключительно из благородных побуждений. Если бы мы
злоумышляли против этлан, занимались саботажем или собирали разведданные,
нас, вероятно, давным-давно бы уже поймали. Мы бы постоянно были
настороже, а значит, постоянно фальшивили и совершали бы ошибки.
прогулку. Первое, что бросилось Конвею в глаза, было незначительное
количество высотных домов и новостроек, но он заметил, что даже за
старинными домами тут присматривают, и что у этлан имеется чудесная
привычка украшать дома снаружи цветами. Он глядел на людей и заставлял
себя думать о них как о людях, мужчинах и женщинах, занятых своими
повседневными делами, а не как об инопланетянах. Он видел скрюченные
конечности, костыли, изуродованные болезнями лица, глазом специалиста
определял признаки заболеваний, косивших население Федерации столетие тому
назад. И везде и всюду ему открывалось зрелище, привычное для того, что
когда-нибудь работал или был в больнице: те, кому было легче, бескорыстно
помогали тяжелобольным. Внезапное осознание того, что он находится не в
больничной палате, а на городской улице, потрясло Конвея и вынудило
остановиться.
заболевания вполне излечимы, многие, а может, и все. С эпилепсией мы не
сталкивались лет этак сто пятьдесят...
Стиллмен, - и колоть страждущих направо и налево? Не забывайте, что
эпидемиями охвачена целая планета, и что исцеление нескольких больных
остальных на ноги не поставит. У вас слишком много подопечных, доктор.
действительность - совсем другое.
транспортные средства вдруг замерли. Оглядевшись по сторонам, он увидел,
что по мостовой движется большой красный фургон, задрапированный красного
же цвета тканью. Из его бортов, через правильные промежутки, торчали
Акунин Борис
Дальский Алекс
Буркатовский Сергей
Глуховский Дмитрий
Черепнин Владимир
Суворов Виктор