целуя руку Кленнэма. - Не знаю, с чего начинать. Не знаю, кого
расспрашивать. Но все это пустяки. Не будем унывать! Сейчас же за дело!
снов
Даже оставшись один, он не мог позабыть выразительные жесты и гримасы
мистера Баптиста, иначе Джованни-Батиста Кавалетто, и как ни старался
сосредоточиться на делах фирмы - мысли его упорно возвращались к тому же
мучительному вопросу. Вообразите себе преступника, осужденного вечно
качаться в лодке, прикованной на середине реки, над тем местом, где он
утопил свою жертву; волны бегут и бегут мимо, а перед ним все время маячит
на дне неподвижное тело и лишь слегка изменяет свои жуткие очертания, то
растягиваясь, то съеживаясь под рябью воды. Так и Артур в водовороте
сменявших друг друга дум и забот все время видел один зловещий, навязчивый
образ, и не мог уйти от него, как ни старался.
не просто негодяй, а нечто похуже, и эта мысль положительно угнетала его.
Если бы даже завтра тайна загадочного исчезновения разъяснилась, это не
могло изменить того факта, что его мать поддерживала отношения с таким
человеком. Пусть никто, кроме него, не знает об этих отношениях и о том, что
мать почему-то слушалась и боялась своего странного гостя; но как ему самому
отделить то, что он знал, от своих старых опасений, как поверить, что за
этими отношениями не крылось ничего дурного?
непреклонный характер, он мог только сокрушаться о своем бессилии. Это было
похоже на ночной кошмар: чувствовать, что над матерью и над памятью отца
нависла угроза разоблачения и позора, и словно упираться в глухую стену,
которая преграждает ему путь и мешает прийти к ним на помощь. Он вернулся на
родину, имея перед собой твердую цель, о которой с тех пор никогда не
забывал; и вот сейчас, когда осуществить эту цель было особенно важно, все
разбивалось о непоколебимое упорство его матери. Его воля, энергия, деньги,
кредит, все доступные ему средства оказывались бесполезны. Обладай она,
подобно сказочному чудовищу, властью обращать в камень каждого, кто
осмелится на нее посмотреть, она не могла бы парализовать его больше, чем
теперь, когда в полутьме мрачной комнаты устремляла на него свой суровый
взгляд - так по крайней мере казалось ему в его душевном смятении.
действию. Убежденный в правоте своей цели, подгоняемый ощущением грозящей
опасности, он решил, если мать и дальше будет упорствовать, попытать счастья
с Эффери. Может быть, удастся заставить ее разговориться и приподнять завесу
тайны, окутавшей дом, и это поможет ему выйти из состояния столбняка, с
каждым часом становящегося мучительней. Таков был итог целого дня тяжелых
раздумий, и таково было решение, исполнять которое он отправился на исходе
этого дня.
оказалась открытой, и на крыльце стоял мистер Флинтвинч, попыхивая трубкой.
Если бы судьба благоприятствовала его планам, дверь по обыкновению была бы
заперта, и отворить вышла бы миссис Эффери. Но судьба явно не
благоприятствовала, и потому дверь против обыкновения оказалась открытой, а
на крыльце стоял мистер Флинтвинч, попыхивая трубкой.
пропутешествовал по всей его скособоченной фигуре, прежде чем вырваться
наружу и смешаться с дымом кривых труб и туманом, клубившимся над кривыми
излучинами реки.
придавали ему такой зловещий вид, что у Кленнэма не в первый раз
шевельнулась мысль: уж не Флинтвинч ли покончил с Бландуа, сведя какие-то
старые счеты? Уж не его ли тайна оберегалась здесь, не его ли благополучие
было под угрозой? Малорослый и скрюченный, он едва ли обладал большой силой;
но при этом был крепок, как старый дуб, и хитер, как сорока. Такому ничего
не стоило при желании разделаться с врагом, даже если враг был много моложе
и сильнее; он мог, зайдя сзади, нанести роковой удар, и никто в этой глуши,
в ночной час не помешал бы ему это сделать.
главной, которая его никогда не покидала, мистер Флинтвинч курил, закрыв
один глаз, а другим поглядывая на стену противоположного дома, и при этом у
него было такое зверское выражение лица, словно он не наслаждался курением,
а силился перегрызть мундштук трубки. Но на самом деле он наслаждался -
по-своему.
заметил мистер Флинтвинч, наклоняясь, чтобы выколотить из трубки пепел.
смотрел на мистера Флинтвинча.
себя не помню.
вам-то за дело до этого?
принадлежал к собачьей породе и цапнул Артура за руку.
моей матери связывается со столь подозрительным происшествием - это все для
меня ничего не значит, по-вашему!
щеку, - не вижу, почему это должно для вас значить особенно много. Но я вижу
другое, Артур, - он поднял глаза, - я вижу свет в окнах у вашей матери.
думать виднее; вот я и думаю, что если по пословице не стоит трогать спящую
собаку, то и ловить бежавшую собаку, пожалуй, тоже не стоит. Пусть бегает.
Придет время, сама объявится.
темные сени. Кленнэм, следуя за ним взглядом, видел, как он прошел в
маленькую комнатку направо от двери, долго чиркал там спичками и, наконец,
засветил тусклую лампу, висевшую на стене. И все что время Кленнэм рисовал
себе - верней, чья-то невидимая рука словно бы рисовала ему - различные
способы, которыми мистер Флинтвинч мог совершить свое черное дело и скрыть
потом следы под покровом царившего вокруг мрака.
наверх?
дочерью. Я тут курил, когда они пришли, и остался, чтобы докурить трубку.
пошел наверх, в комнату матери, где мистер Кэсби и Флора только что кончили
пить чай и кушать горячие гренки с маринованными анчоусами. Следы этого
пиршества еще видны были на столе и на раскрасневшейся от огня физиономии
Эффери, которая, стоя с длинной вилкой в руке, напоминала собой
аллегорическую фигуру, только, в отличие от большинства подобных фигур,
смысл аллегории был здесь совершенно понятен.
свидетельствовали о ее намерении не торопиться с уходом. Мистер Кэсби
благодушествовал в кресле у камина, выпуклости его лба блестели, как будто
сквозь патриарший череп просачивалось масло гренков, а лицо было кирпичного
цвета, словно патриаршие щеки окрасились маринадом. Видя по всему, что визит
угрожает затянуться, Артур решил не откладывать разговора с матерью.
заведено, что, если кто-нибудь желал поговорить с нею с глазу на глаз, он
подкатывал ее кресло к стоявшему у стены бюро и поворачивал спинкой ко всем
остальным, а сам садился рядом на табурет, нарочно поставленный здесь для
такого случая. Гости миссис Кленнэм привыкли и не удивлялись, если Артур,
извинившись перед ними, просил у матери позволения поговорить с ней по делу
и, получив утвердительный ответ, занимал только что описанную позицию. Если
не считать того, что мать и сын давно уже не беседовали без участия третьего
лица, все это было в порядке вещей.
просьбу и покатил кресло в угол, где стояло бюро, миссис Финчинг только
затараторила еще громче и быстрее, деликатно намекая этим, что ничего не
слышит; а мистер Кэсби с сонной безмятежностью поглаживал свои белоснежные
кудри.
видел; вам, я уверен, это неизвестно, и мне хотелось бы рассказать вам.
Артур.
отвергла эту попытку доверительной беседы, как отвергала все прочие его
попытки, и говорила своим обычным голосом и обычным, суровым тоном.
Куликов Роман
Маккарти Кормак
Майер Стефани
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Орловский Гай Юлий