отвела его руку.
удовольствие. Я приподниму только краешек, са-амый краешек, - и она так и
сделала, очень осторожно, и понизила голос, точно опасаясь, что ее услышат
из корзинки. - Вот так. Теперь нюхай. Что это?
это. А ты должен угадать. Пока не угадаешь, не дам, и не надейся. Ты не
спеши! Погоди минутку! Приоткроем еще немножечко. Ну, угадывай.
отступила на шаг, протягивая к нему корзинку; и передернула круглыми
плечиками; и заткнула пальцами ухо, точно этим могла помешать верному слову
сорваться с языка Тоби; и все время тихонько смеялась.
и глубокомысленно потянул в себя воздух; и тут по морщинистому его лицу
расплылась улыбка, словно он вдохнул веселящего газа.
кровяная колбаса?
чем кровяная колбаса. Очень хорошо пахнет. С каждой минутой все лучше. Но
для бараньих ножек запах слишком крепкий. Верно?
- кроме разве кровяной колбасы.
что-то этакое масляное, что с легким не вяжется. Свиные ножки? Нет, у тех
запах слабее. А петушиные головы опять же пахнут пронзительнее. Не сосиски,
нет. Я тебе скажу, что это. Это потроха!
это было для него возможно. - Я, наверно, скоро собственное имя забуду. Это
рубцы!
замечательных тушеных рубцов еще не бывало на свете, - сейчас он и сам в
этом убедится.
корзинкой. - Ведь рубцы у меня в миске, а миску я завязала в платок; и если
я решила раз в жизни загордиться, и расстелить его вместо скатерти, и
назвать его скатертью, никакой закон мне этого не запретит, верно, отец?
дело откапывают новые законы.
газеты? - нам, беднякам, все эти законы надлежит знать. Ха-ха-ха! Нужно же
такое выдумать! Ой, господи, какими умными они нас считают!
все законы, как бы они его жаловали! Такой человек просто разжирел бы,
столько у него было бы работы, и все важные господа в округе водили бы с ним
знакомство. Право слово!
весело закончила Мэг. - Ты не мешкай, потому что тут есть еще горячая
картошка и полпинты пива в бутылке, только что из бочки. Тебе где накрывать,
отец? На тумбе или на ступеньках? Фу-ты ну-ты, какие мы важные! Даже
выбирать можем.
ступеньках. В мокрую - на тумбе. На ступеньках-то оно удобнее, потому как
там можно обедать сидя; но в сырость от них ревматизм разыгрывается.
Красота, да и только. Иди, отец, иди.
смотрел на дочь, да и говорил тоже, с каким-то рассеянным видом, ясно
показывающим, что, хоть она и занимала безраздельно его мысли, вытеснив из
них даже рубцы, он видел ее не такой, какою она была в это время, но смутно
рисовал себе трагическою картину ее будущего. Он уже готов был горестно
тряхнуть головой, но вместо этого сам встряхнулся, словно разбуженный ее
бодрым окликом, и послушно затрусил к ней. Только он собрался сесть, как
зазвонили колокола.
звон.
если бы могли, наверняка прочитали бы хорошую молитву. Недаром они со мной
так славно разговаривают.
вилкой. - Ну и ну!
принимаясь за еду. - А разве это не все едино? Раз я их слышу, так ведь
неважно, говорят они или нет. Да что там, милая, - продолжал Тоби, указывая
вилкой на колокольню и заметно оживляясь под воздействием обеда, - я сколько
раз слышал, как они говорят: "Тоби Вэк, Тоби Вэк, не печалься, Тоби! Тоби
Вэк, Тоби Bэк, не печалься, Тоби!" Миллион раз? Нет, больше.
тема.
хуже некуда, тогда они говорят: "Тоби Вэк, Тоби Вэк, жди, работа будет! Тоби
Вэк, Тоби Вэк, жди, работа будет!" Вот так.
ласковом ее голосе прозвучала грусть.
не нашлась.
блюдом, стоявшим перед ним, - он резал и ел, резал и пил, резал и жевал, и
кидался от рубцов к горячей картошке и от горячей картошки к рубцам с
неслабеюшим, почти набожным рвением. Но вот он окинул взглядом улицу - на
тот случай, если бы кому-нибудь вздумалось позвать из окна или двери
рассыльного, - и на обратном пути взгляд его упал на Мэг, которая сидела
напротив него, скрестив руки и наблюдая за ним со счастливой улыбкой.
моя! Мэг! Что же ты мне не скажешь, какой я негодяй?
щеки, а ты, моя бедная, и кусочка не проглотила и глядишь, точно тебе и не
хочется, а ведь...
дочь. - Я уже пообедала.
один день - этого быть не может. Ты бы еще сказала, что наступят сразу два
новых года или что я всю жизнь храню золотой и даже не разменял его.
- И если ты будешь есть, я тебе расскажу, как пообедала, и где; и откуда
взялся обед для тебя; и... и еще кое-что в придачу.
ясными глазами и, положив руку ему на плечо, сделала знак поторопиться, пока
мясо не остыло. Тогда он снова взял нож и вилку и принялся за еду. Но ел он
теперь гораздо медленнее и покачивал головой, словно был очень собой
недоволен.
Ричардом. Его сегодня рано отпустили пообедать, и он, когда зашел навестить
меня, принес свой обед с собой, ну мы... мы и пообедали вместе.
"Вот как?"
дрожа, но уже больше не сбиваясь, - что вот и еще один год прошел, и есть ли
смысл ждать год за годом, раз так мало вероятия, что мы когда-нибудь станем
богаче? Он говорит, отец, что сейчас мы бедны, и тогда будем бедны, но
сейчас мы молоды, а не успеем оглянуться - и станем старые. Он говорит, что
если мы - в нашем-то положении - будем ждать до тех пор, пока ясно не увидим
свою дорогу, то это окажется очень узкая дорога... общая для всех... дорога
к могиле, отец.
у Трухти Вэка. Трухти промолчал.
что мы могли бы быть друг другу радостью и поддержкой! Как тяжело всю жизнь
любить друг друга и порознь горевать, глядя, как другой работает, и меняется
год от году, и старится, и седеет. Даже если б я когда-нибудь успокоилась и
забыла его (а этого никогда не будет), все равно, отец, как тяжело дожить до
того, что любовь, которой сейчас полно мое сердце, уйдет из него, капля за
каплей, и не о чем будет даже вспомнить - ни одной счастливой минуты, какие
выпадают женщине на долю, чтобы ей в старости утешаться, вспоминая их, и не
озлобиться!
когда смеясь, когда плача, а когда смеясь и плача одновременно:
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Пехов Алексей
Мороз Александра
Андреев Николай