задал себе вопрос: ну, и что же мне теперь делать?
Мой вечный проклятый вопрос... Но именно сейчас я должен ответить на него
- спокойно и вразумительно. И наконец навести в голове порядок. Сейчас или
никогда.
Ликвидировать путаницу неправильных соединений.
Где-то замкнуло контакты. Это ясно как день. Кики, я и Готанда - наши
схемы наложились одна на другую, провода перепутались. Почему так
случилось - я даже смутно представить себе не могу. Однако распутать это
нужно во что бы то ни стало. Восстановить нарушенную реальность, и через
нее - себя самого... Но что если это не беспорядок в старой цепи, не
путаница в ее схемах - а принципиально новая схема, зародившаяся сама по
себе, независимо от всего остального? Ну что ж. Если даже и так - все
равно придется выяснить, куда она ведет, эта цепь, проследить ее всю до
конца. Как можно осторожнее - чтобы контакты, не дай бог, не оборвались.
Ибо другого способа нет. Но двигаться в любом случае. Что бы ни случилось
- танцевать, не стоять на месте. И при этом - танцевать очень классно.
Чтобы все только на меня и смотрели...
"Танцуй!" - говорит мне Человек-Овца.
"ТАНЦУЙ!" - отзывается эхо у меня в голове.
Как бы там ни было - сначала я вернусь в Токио. Оставаться здесь дальше
нет смысла. Цель приезда в отель "Дельфин" уже достигнута, задача
выполнена на все сто. Вернусь в Токио, приду в себя, нащупаю нужные
провода - и прослежу эту чертову цепочку от начала и до конца... Я
задернул молнию куртки до подбородка, надел перчатки, шапку, замотался
шарфом до самого носа и вышел из кинотеатра. Снег валил с такой силой, что
я едва различал дорогу. Окоченевший город выглядел безнадежно, как
замороженный труп.
* * *
Вернувшись в номер, я позвонил во "Всеяпонские Авиалинии" и заказал билет
до Ханэда"Один из токийских аэропортов" на первый же послеобеденный рейс.
"Из-за сильного снегопада возможны задержка этого рейса или пересадка на
следующий, вы не возражаете?" - спросила в трубке дежурная. Я ответил, что
мне все равно. Я решил возвращаться - и хотел улететь как можно скорее.
Собрав вещи, я спустился в фойе и расплатился по счету. А затем подошел к
своей знакомой в очках и пригласил ее к стойке "Автомобили в аренду".
- Так получилось, что мне нужно срочно уехать в Токио, - сказал я ей.
- Большое спасибо! Приезжайте еще! - прощебетала она со все той же
производственной улыбкой на губах. Хотя я был уверен: мой внезапный отъезд
не мог не задеть ее хотя бы чуть-чуть. Слишком уж легко она обижалась на
что угодно.
- Эй, - сказал я. - Я еще приеду. Скоро. И тогда мы с тобой поужинаем, не
торопясь, и поговорим обо всем на свете, хорошо? Мне обязательно нужно кое
о чем с тобой поговорить. Но сейчас мне действительно необходимо быть в
Токио - по очень важному делу. Там от меня потребуются всякие страшные
вещи: логическое мышление, ситуативное моделирование, общее
прогнозирование... Ну, а потом все закончится - и я приеду. Через месяц,
или два, или три - сам пока не знаю. Но вернусь обязательно. Почему я так
уверен? Как тебе объяснить... Само это место для меня очень много значит.
Мне так кажется. И поэтому я еще обязательно вернусь.
- Н-н-да? - протянула она скорее вопросительно.
- Н-н-да! - протянул я скорее утвердительно. - Я, конечно, понимаю, каким
бредом звучит то, что я говорю...
- Вовсе нет! - вдруг сказала она без всякого выражения. - Просто я не могу
загадывать, что со мной случится через несколько месяцев, вот и все.
- Ну, о нескольких месяцах речи не идет! И мы обязательно еще встретимся.
Ведь у нас с тобой столько общего! - убеждал я ее. Но ее это почему-то
вовсе не убеждало. - Или тебе так не кажется?
Она постучала концом авторучки по стойке - цок, цок, цок - и ничего не
ответила.
- А ты, случайно, не ближайшим рейсом летишь? - спросила она, помолчав.
- Самым ближайшим, какой взлетит, - кивнул я. - Вот только из-за погоды
пока не ясно, когда вылет.
- Если так, то у меня к тебе будет просьба... Можно?
- Ну, разумеется!
- Тут у нас ребенок - девочка тринадцати лет - едет в Токио без родителей.
Ее мать по срочным делам улетела куда-то. А дочку одну в отеле оставила.
Если тебе не трудно - ты не мог бы проводить ее до Токио? А то у нее и
багажа прилично, и, боюсь, в самолет-то не сядет, как полагается...
- Как это? - не понял я. - С чего бы это мать бросала ребенка и улетала
бог знает куда? Что за безалаберность?
Она пожала плечами.
- Такая она и есть, эта мать. Безалаберная. Всемирно известная
фотохудожница, со странностями. Взбрело ей в голову ехать куда-то -
срывается с места и едет. О ребенке и не вспомнит. Творческая натура, что
с нее взять? Задумается о чем-то - про все остальное на свете забывает.
Вчера уехала, сегодня спохватилась - и давай звонить в отель. Дескать, я
там у вас дочку забыла, так вы уж посадите ее в самолет и отправьте
обратно в Токио...
- А что же сама не приедет, за дочкой-то?
- Ну, не знаю. Сказала, что по работе еще неделю не сможет вырваться из
Катманду. А личность она знаменитая, клиент повышенного внимания, и так
просто ей отказать мы не можем... Вы, говорит, только на самолет ее
посадите, а в Токио уже сама разберется. Но так же нельзя, правда?
Все-таки девочка; не дай бог, что случится - мы же и будем виноваты. На
нас вся ответственность...
- Черт знает что! - только и сказал я. И вдруг меня осенило: - Послушай, а
эта дочка... Длинноволосая, в джемпере с названием рок-банды, и плейер в
ушах, угадал?
- Точно... Так вы знакомы?
- Нет, это просто черт знает что! - с чувством сказал я еще раз.
* * *
Она тут же позвонила во "Всеяпонские Авиалинии" и заказала билет на рейс,
которым улетал я. Потом набрала номер комнаты девчонки, попросила собрать
чемоданы и спускаться вниз - мол, наконец-то нашелся сопровождающий.
Нет-нет, абсолютно порядочный, мой хороший знакомый, сказала она. И
послала носильщика за чемоданами. А потом заказала гостиничный лимузин.
Все - очень стильно, красиво, профессионально. Просто талант... Здорово у
тебя получается, сказал я.
- Я же говорила, что работу свою люблю. У меня к ней склонность, потому и
получается, - ответила она как ни в чем ни бывало.
- Особенно если шутники не пристают? - не удержался я.
Она снова зацокала по стойке авторучкой.
- Это - отдельный разговор. Я вообще не люблю, когда надо мной
подшучивают. С давних пор - рефлекс у меня такой. Я тогда ужасно
напрягаюсь.
- Но я-то шучу не для того, чтобы ты напрягалась! - сказал я. - Наоборот:
я шучу для того, чтобы самого себя успокоить. Может, конечно, шутки у меня
плоские и бессмысленные, но пойми - я ведь от чистого сердца стараюсь!
Сколько раз бывало: пошучу с человеком - а ему вовсе не так весело, как я
рассчитывал. Ну и ладно! Главное - что я не желаю никому зла. И с тобой
шучу не чтобы тебя поддеть, а потому что это мне самому нужно...
Слегка поджав губы, она осмотрела меня с головы до ног. Так с высокой горы
окидывают взглядом долину, пострадавшую от наводнения. И наконец очень
странным голосом - то ли сдерживая дыхание, то ли страдая от насморка -
произнесла:
- Кстати говоря... Ты не дашь мне свою визитку? Все-таки я тебе целого
ребенка доверяю. Все должно быть официально.
- Официально так официально... - пробурчал я, достал бумажник, вытащил
оттуда визитку и протянул ей. Уж визитка-то у меня всегда найдется. Чуть
не дюжина знакомых в разное время советовали мне: что-что, а визитную
карточку следует всегда иметь под рукой. Она взяла мою визитку и долго
изучала ее - с таким видом, будто ей в руки попала тряпка сомнительного
происхождения.
- Кстати говоря... А тебя как зовут? - спросил я.
- Скажу в следующий раз, - ответила она и поправила пальчиком оправу
очков. - Если, конечно, встретимся.
- Встретимся! Можешь не сомневаться, - сказал я.
И тут она улыбнулась - мягкой улыбкой, слабой, как свет молодой луны.
* * *
Через десять минут девчонка с носильщиком спустились в фойе. Носильщик
волок огромный чемоданище. Взрослая немецкая овчарка поместилась бы в
таком чемодане во весь рост не прижимая ушей. И в самом деле: бросать
тринадцатилетнюю пигалицу с таким багажом посреди аэропорта - чистый
садизм. На пигалице были спортивный джемпер с надписью "TALKING HEADS",
узенькие джинсы и тяжелые кожаные ботинки, а сверху накинута дорогущего
вида шуба до самого пола. Как и в прошлую нашу встречу, в ней светилась
странная призрачная красота. Неуловимая, готовая растаять в любую секунду
- и все же не исчезающая. Она тревожила, рождала неуверенность в себе у
каждого, кто на нее смотрел. Пожалуй, именно в силу своей неуловимости.
"Talking Heads"... - подумал я. "Говорящие головы". Вот неплохое название
для рок-банды! Прямо как из Керуака: "Рядом со мной дула пиво говорящая
голова. Мне дико захотелось отлить. "Щас пойду отолью", - сказал я
говорящей голове и вышел."
Добрый старый Керуак... Что-то он сейчас поделывает?"Джек Керуак (Jack
Контровский Владимир
Каргалов Вадим
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Мурич Виктор