по адресу: вилла "Уединение", шоссе Колареш, 4-й км, Синтра.
Вергилий "Opera nunc recens accuratissime castigata... Venezia, Giunta,
1544". (Эсслинг 61, Сандер 7671). In-folio, 10, 587, 1 с, 113 ксилографии.
Экземпляр полный, в хорошем состоянии. Покупатель...
понадобилась. Корсо сунул листок на прежнее место. Потом закрыл книгу и
направился, в комнату, где сидел прошлым вечером. Он хотел удостовериться,
что полиция не найдет там каких-либо следов его пребывания - скажем, листка
с его почерком или чего другого. Он вытряхнул из пепельницы окурки, тоже
завернул их в старую газету и спрятал в карман. Потом еще немного побродил
по дому; шаги гулко громыхали в полной тишине. Хозяина нигде не было.
сильнейшее искушение. Ведь чего проще: взять да унести пару редчайших
эльзевиров, они прямо сами просились к нему в руки. Но Корсо был человеком
здравомыслящим и осторожным. Раз уж дело повернулось таким образом, любой
опрометчивый поступок мог лишь усложнить ситуацию. Так что охотник за
книгами, в душе посокрушавшись, распрощался с коллекцией Фаргаша.
отыскивая взглядом девушку. Она сидела на ступенях маленькой лесенки,
спускавшейся к пруду, и слушала журчанье воды, которую толстощекий ангел
лил на зеленую, покрытую плавучими растениями гладь. Девушка отрешенно
смотрела на пруд, но звук шагов заставил ее очнуться и повернуть голову.
сигарету, которая уже давно торчала у него во рту. Наклонил голову вперед,
вдохнул дым, отшвырнул спичку и только после этого обратился к девушке:
движении этом не было ни резкости, ни вызова. Напротив, все в девушке: и
голова, и подбородок, и уголки губ - излучало кротость и даже нежность, как
будто присутствие Корсо, печальный заброшенный сад и шум воды растрогали ее
до глубины души. Куртка и рюкзак за спиной придавали ей непозволительно
юный - и почти беззащитный - вид. Но и очень усталый.
расслышал. - Пора в Париж.
настолько влажным, что дым так и завис перед ним и лишь какое-то время
спустя начал медленно рассеиваться. Охотник за книгами покосился на девушку:
вечером он крутился неподалеку. - Корсо прекрасно понимал, насколько глупо
звучат такие объяснения. На лице у него появилось выражение недоверия,
словно он и сам усомнился в правдивости собственных воспоминаний. - Я даже
говорил с ним.
оторвала.
онемевшие кисти рук. Журчание воды в пруду начинало его бесить. Он поднес
сигарету ко рту, чтобы сделать последнюю затяжку, сигарета догорела почти
до конца и, казалось, могла вот-вот обжечь ему губы. На вкус она была
горькой.
неспешно тает прямо перед его глазами.
джином и сделал большой глоток, но ей не предложил. Потом снова глянул на
девушку.
Наконец она дернула подбородком:
лилась изо рта безрукого и безглазого ангела, можно было различить
очертания человеческого тела - несчастный лежал на спине среди водорослей и
опавших листьев.
готических романов; самый известный из них - "Мельмот-Скиталец" (1820 г.).
спинку плетеного стула. Как славно было сидеть под солнышком на террасе, в
квадрате яркого света, заливающего столики в кафе "Атлас" на улице Де Бюси.
Дело происходило утром, светозарным и холодным утром, когда левый берег
Сены заполняли муравьиные полчища растерянных самураев и англосаксов в
спортивных тапочках и с романом Хемингуэя в руках, куда вместо закладки был
непременно заложен билет метро. А еще тут были дамы с корзинками, откуда
торчали baguettes и зеленые листья салата, и сновали стройные девушки с
неестественно ровными носами - служащие галерей, которые, пользуясь
законным перерывом, спешили в кафе. У витрины дорогой колбасной лавки
стояла очень привлекательная девица под руку с солидным господином, похожим
разом и на антиквара и на сутенера, хотя, возможно, он являлся и тем и
другим. А еще там были мотоцикл "Харлей Дэвидсон", сверкающий
хромированными частями, злобный фокстерьер, привязанный у дверей роскошного
винного магазина, и юноша в гусарском облачении, который играл на флейте у
входа в бутик. За соседним с Корсо столиком неспешно целовалась парочка
хорошо одетых африканцев, и проделывали они это так, словно впереди у них
было сколько угодно времени, а ядерная угроза, СПИД, озоновая дыра - всего
лишь забавные нелепицы, которые не имели абсолютно никакого значения в это
солнечное парижское утро.
в сторону кафе, где он ее ждал; похожая на мальчика, джинсы, расстегнутая
куртка, глаза как яркие фонарики на загорелом лице, глаза, которые
привлекали внимание издали - даже в толпе, под затопляющими улицу потоками
света. Чертовски хороша, наверняка сказал бы Флавио Ла Понте, откашливаясь
и поворачивая лицо тем боком, где, на его взгляд, борода была гуще и
кудрявее. Но Корсо не был похож на Ла Понте, поэтому он ничего не сказал и
ни о чем таком не подумал. Он лишь неодобрительно глянул на официанта,
который именно в этот момент ставил на стол рюмку джина - "pas d'Bols,
m'sieu"{1}, поэтому Корсо сунул ему в руку ровно ту сумму, какая значилась
в счете - чаевые compris{2}, парень, - а потом вновь уставился на
приближающуюся девушку. Нет, слишком глубокую рану оставила по себе Никон.
С него довольно. К тому же Корсо не был так уж уверен, что лицо его с одной
стороны выглядело лучше, чем с другой. Да и вообще не был уверен, что
выглядел хорошо хоть с какой-нибудь стороны. И это его, черт возьми,
никогда не волновало.
сделалась расплывчатой, а лица людей - смазанными. Но одна фигура
продолжала выделяться среди прочих и по мере приближения вырисовывалась все
отчетливее, хотя совсем резких контуров так и не обрела. Короткая стрижка,
стройные ноги, белые теннисные тапочки - но все это он разглядел как
следует, лишь когда она села на свободный стул рядом с ним.
прибыли сюда из Лиссабона. Старик Дюма, возьмись он рассказывать, как они,
покинув Синтру, ехали в аэропорт, написал бы, что они "мчались стрелой".
Уже из аэропорта Корсо позвонил Алмикару Пинту, сообщил, чем закончился
бурный жизненный путь библиофила
обещанной платы, то договор остается в силе, и Пинту получит все сполна -
за беспокойство. Португалец был удивлен - звонок разбудил его среди ночи, -
но новость воспринял нормально: не мое дело, Корсо, в какие игры ты
играешь, но мы с тобой вчера вечером в Синтре не встречались, понял? - ни
вчера, ни раньше, вообще никогда, слышишь? И все-таки он пообещал осторожно
навести справки об обстоятельствах смерти Виктора Фаргаша. Только после
того, как поступит официальное сообщение о случившемся; а пока он ничего,
абсолютно ничего не знает и знать не желает. Будет, конечно, вскрытие, так
вот, пусть Корсо молится, чтобы причиной смерти признали самоубийство. А
если его еще интересует тип со шрамом, то нужные приметы придется запустить
по соответствующим каналам, объявив того подозреваемым в каком-нибудь
преступлении. Связь они будут поддерживать по телефону, но он искренне
советует Корсо подольше не появляться в Португалии. Да, еще одна вещь,
добавил Пинту, когда по радио уже объявили посадку на самолет. В следующий
раз, если он, Корсо, вздумает впутать друга в дела, где пахнет убийством,
друг пошлет его к такой-то матери... Телефонный аппарат проглотил последний
эскудо, и охотник за книгами постарался в двух-трех фразах доказать свою
невиновность. Разумеется, ответил полицейский. Все так говорят.
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Распопов Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Якубенко Николай