сделала глоток. Умеют же эти эстонцы варить кофе, слов нет!
высоконравственного... мужа...
которых долгое время был ее сутенером, мне не хотелось. И я ограничилась
святочной историей о притязаниях клиента.
месячные. А ему плевать. Сегодня ночью чуть дверь не вынес.
миссионерки, входящей в приемный покой лепрозория, сказала Кайе.
наступает. Так я могу остаться?
расположиться. А мне еще нужно сходить в женскую консультацию...
не завидовала Кайе, хотя ее сиськи были намного круче моих, да еще с
татуировкой по внешнему кругу. Но теперь... Приходится признать, что теперь
я была бы счастлива поменяться с ней местами. И даже носить глупый плод под
глупым сердцем. И даже иметь глупого образцового мужа. Интересно, что это за
тип, которому удалось в такие короткие сроки приручить Кайе и укротить ее
либидо? Наверняка без запасного яйца в мошонке тут не обошлось.
и приступила к изучению своего нового убежища.
до самого потолка. Большую часть пространства (ту, что ближе к двери)
занимали супружеское ложе, стол, шкаф и телевизор. В крошечном закутке у
окна, который достался мне, располагались: кресло (то самое, о котором
говорила Кайе), рабочий стол с лампой и магнитофон.
попавшуюся книгу: "Из китайской лирики восьмого - тринадцатого веков". Но
никакого чтения не получилось. Во-первых, шрифт был слишком мелок для моей
нетренированной сетчатки (все последние годы я читала только
иллюстрированные дамские журналы). Во-вторых, перед глазами у меня все еще
стояли мертвый Стас и мертвый Киви. А в-третьих...
комнате плавали сумерки. Но чертовы белые ночи, к которым за четыре года я
так и не смогла привыкнуть, напрочь сбивали башню и лишали ориентации во
времени. Вполне может быть, что сейчас полночь. Или два часа. Или вообще -
рассвет.
кресле, были сняты и аккуратно поставлены на пол. Милая Кайе, как тебе идет
роль хранительницы дома!
мужской голос.
никакого намека на гостеприимство. И мне сразу же расхотелось выходить из
своего укрытия.
какой-нибудь речной трамвайчик и будем гудеть там всю ночь!
Нужно признать, она совсем неплохо лепила горбатого к стене, моя маленькая
Кайе.
пьянчуг, сверх дружков. Они хотели ее изнасиловать.
Потом муженек Кайе с характерным звуком всосал в себя пищу и отрыгнул.
моя девочка...
хихикнула, и на мои несчастные уши обрушился целый поток любовной дребедени:
мой-малыш-моя-крошка-мой-животик-как-он-там-наш-любимец-скоро-он-выйдет-к-па
почке!
но то, что мне пришлось узнать через несколько мгновений...
любящая жена Кайе. - Ты устал, да?
Юри!
исключением. Он еще минуту посопел для приличия, а потом сказал.
на проспект Обуховской обороны, чтобы снова получить по башке проклятым
Олевом Киви. О-о-е!..
слышала?
интересовалась виолончелью. А почему его убили?
приволок к себе в номер, видимо, долго куролесили. Чего-то не поделили.
Словом, она его зарезала и смылась.
видела: как клеилась, как заходила, как выходила. Из рук выскользнула,
гадина. И орудие преступления с собой унесла, совсем обнаглела!..
Пресс-атташе этого Киви зашел в номер через пять минут после того, как она
ушла. А виолончелист уже того... Не дышит.
кровожадные нотки. - Я в тебя так верю!
случае - сплошная головная боль. Во-первых, он гражданин другого
государства. Во-вторых, он знаменитость, по всему миру гастролирует.
Бизнесмена замочить - это я еще понимаю, это наше внутреннее дело. Хотим -
мочим, хотим - с маслом едим. А вот деятель искусств!.. И все на мою голову.
Городское начальство понаехало, требует все и сразу, а у меня звезда на
подходе и еще три дела...
легкого поведения?
техники.
как вс" мои оставшиеся волосы синхронно зашевелились и встали дыбом. Муженек
Кайе поднялся с заскрипевшего стула, побродил по комнате и чем-то щелкнул -
скорее всего портфельными замками. Я мелко затряслась и сунула в рот кулак -
только бы не закричать!..
жене, и Кайе тотчас же узнает меня... Дудки, Кайе, ты будешь молчать, ты не
такая дура, ты должна понимать, что если ты сдашь меня, то я сдам тебя, и
еще неизвестно, что будет убийственнее!..
потом послышался его растерянный голос:
и нервно зевнула.
тебе, как котик фыркает?
друг от друга! Спустя полчаса я и сама очумела, прослушав от начала до конца
радиоспектакль за книжными полками. Ментяра Юри (ну и муженька ты себе
надыбала, Кайе Таммика или как там тебя теперь?) фыркал котом, квакал
лягушкой, ухал совой, затем принялся изображать какое-то сумчатое и в
заключение пустил петуха.
и выключили свет. А спустя некоторое время я услышала задумчивый голос Кайе.
хорошие вещи? Может быть, он сам хотел ее убить, и она просто защищалась?
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Сапковский Анджей
Василенко Иван
Майер Стефани
Сертаков Виталий