Всю дорогу на мне висел, точно баба. "Голубой", что ли?
кушетке, а теперь выясняется, что ты понятия не имеешь, кто он такой...
но смешок вышел недобрый, а я вдруг вспомнила, что Турок не только моя
большая школьная любовь, но и... как бы это помягче, лицо с криминальными
наклонностями. Я насупилась и спросила с некоторой обидой:
грамотно рассудила я, с неодобрением глядя на Колю Турка. - Я тоже не успела
въехать и напилась с тобой до полусмерти...
вообще. Свой своего всегда видит. - Слово "свой" меня слегка насторожило,
но, поразмышляв над этим, я пришла к выводу, что он имеет в виду российский
спорт, и возражать не стала.
Вася какой-нибудь бандит... - Коля вновь закатил глазки и обиженно засопел,
а я порадовалась: это тебе за "своих", на всякий случай. - Ладно, пойду я...
Хочешь завтра с утра со мной на пробежку?
помер?
его морда.
остаток дня и весь вечер, то есть не о том, какая у него морда, а почему он
вызвал у Турка подозрения. Появился в ранее пустовавшей квартире, сначала
прицепился ко мне со своим проливом (тоже, кстати, весьма подозрительным),
потом оказался среди пьяных во время импровизированной вечеринки и даже
проник на мою кушетку... этого я ему никогда не забуду, и потом ударился в
запой вместе с Турком. Ой, неспроста. Вот я считаю, что наблюдаю за Колей, а
может, все наоборот и кто-то за мной наблюдает, и этот кто-то... Вдруг Вася
с Синим заодно? Чепуха получается, хотя, может, и не чепуха, поди разберись.
Главное, Синий здесь появился, пришел один раз, глядишь, и еще придет. Надо
быть наготове, чтоб, не в пример сегодняшней ночи, рот не разевать, а узнать
о нем что-нибудь существенное. И тогда уж сразу в милицию. Нате вам убийцу,
сажайте на здоровье, а меня оставьте в покое. В одиннадцать я разобрала
постель и удобно расположилась в ней с намерением почитать перед сном.
Только я открыла найденный мною в гостиной детектив, как в дверь позвонили.
и босиком прошлепала к двери. Так и есть: Коля Турок в компании двух бутылок
пива.
и добавил:
подружиться с ним. "Вот и дружи", - присоветовала я самой себе и принесла
стаканы.
последний день, а завтра побежим. - Он громко икнул и обиделся:
нетвердо ступая, пошел к двери. - Я сейчас, - сказал он игриво и подмигнул.
переодеваться, в халате на голое тело ходить, пожалуй, не с руки, если у
него такие мысли появились. Ох, не доведет до добра это расследование. Я
натянула джинсы, футболку, подумала и сверху надела еще свитер. Жарковато,
но как-то спокойнее. Быстро собрала на стол и стала ждать, думы мои были
невеселые, и я в них основательно углубилась, а когда подняла голову на
часы, сообразила, что Коля покинул меня никак не меньше чем полчаса назад.
Слишком много времени для того, чтобы зайти в соседнюю квартиру и захватить
бутылку. Я вышла на лестничную клетку и увидела, что дверь в его квартиру
приоткрыта.
дверь почему-то здорово меня напугала, хотя, казалось, чего особенного: шел
пьяный человек, забыл закрыть. - Коля, - позвала я вторично, но громкого
вопля не получилось, голос звучал хрипло, а руки мгновенно вспотели. Я
метнулась в свою кухню, схватила самый большой нож и, как по минному полю,
пошла в чужую квартиру. Тишина давила на уши. - Эй, - собравшись с силами,
позвала я. - Колька, ты где? Есть кто-нибудь? - Может, у него водка
кончилась и он в магазин пошел? Вряд ли, до магазина ему не дойти, да и не
охоч он по магазинам ходить, меня бы послал.
жуткого сиреневого цвета, рядом с этой ступней лежал тапок и валялась пустая
бутылка из-под пива. Сжимая одной рукой нож, а другой стискивая себе рот,
чтобы не заорать, я заглянула за кресло, из-за которого торчала ступня, и в
ужасе замерла: Коля лежал на полу, раскинув руки, футболка задралась до
самого подбородка, лицо землисто-серое, рот приоткрыт, между губ виден
кончик языка, будто Коля дразнился. Мне сразу стало ясно: я его ждала
напрасно.
Колю Губарева, Конный переулок, дом тридцать пять, квартира семь.
кинулась к убиенному и тут увидела нож в своих руках. Мама моя, сейчас
милиция нагрянет, а я с ножом, возьмут тепленькой, рядом с неостывшим
трупом. Сначала Зюзя, потом Турок, второй раз никто не поверит, что я тут ни
при чем, и уж теперь-то точно посадят. Опрометью я выскочила из квартиры.
Оказавшись на улице, бросила нож в первую же урну и кинулась по ночному
переулку в сторону проспекта. Возле своего дома сообразила, что ключей у
меня нет. Ну и слава богу, сюда за мной приедут в первую очередь. К кому ж
мне теперь? К Петровичу? Как бывший участковый, он просто обязан сдать меня
органам... хотя Упыря-то ведь спрятал. Упырь никого не убивал... а я кого
убила? Все, все против меня. Соврала, что в Анапу уехала, детей в лагерь
отправила, сутки напролет пила с Турком водку и нож выбросила (не дай бог
отыщут, да еще с отпечатками пальцев), да кто после этого поверит, что я ни
при чем?
а я смотрела на него и плакала: когда теперь еще такое увидишь? Можно
сбежать к сестре, а что дальше? Всю жизнь скрываться? Меня уже, наверное,
ищут, на улице находиться опасно. Нет, такая жизнь не для меня. Надо идти
сдаваться. К девяти утра я окончательно утвердилась в этом решении и, уже не
таясь, шла в направлении Конного переулка. Меня мучила вина за оставленную
незапертой Иркину квартиру. Ирка-то уж точно страдать не должна. К моему
величайшему удивлению, возле дома номер тридцать пять никакого
столпотворения не наблюдалось: ни машин, ни деятельных милиционеров, которые
рекомендуют прохожим разойтись, прохожих, и тех не было. В некотором
замешательстве я вошла в подъезд и нос к носу столкнулась с Васей из
четвертой квартиры.
лестнице. Тишина в доме меня поразила, я замерла возле двери Турка: оттуда
не доносилось ни звука. Должно быть, тело увезли и милиция закончила осмотр.
Моя дверь была плотно закрыта, но не заперта. Вздохнув, я вошла и громким
покашливанием возвестила о своем появлении. Тишина. Через пять минут стало
ясно: квартира пуста, это меня озадачило, и я несколько минут таращилась на
телефон, борясь с искушением позвонить в милицию и сообщить, что я
Лукин Евгений
Перумов Ник
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.
Корнев Павел