ее, кто она по национальности, так женщина соврала, что армянка. Ну, не
глупо ли?
- Почему решили, что Маргарита врет? Владлена хитро улыбнулась:
- Написала четыре книги, посвященные особенностям произношения. Я -
языковед и никогда не спутаю украинский акцент с другими. Знаете, откуда
она?
- Откуда?
- Из столицы Украины, Киева.
- Господи, неужели можете так точно определить место рождения? Просто
профессор Хиггинс. Польщенная, Владлена засмеялась.
- Посвятила жизнь изучению языков. Хотите, скажу, какой город ваша
родина?
- Ну?
- Москва.
Видя мое искреннее изумление, польщенная, Владлена продолжала:
- Маргарита точно украинка. И замуж не выходила, а мужчина, который
ее навещал, просто любовник.
- А это откуда, тоже по речи видно? . Женщина от души рассмеялась.
- Нет, конечно. Просто ни он, ни она совершен - . но не были
расстроены смертью первенца. Маргарита ни слезинки не проронила, да и он
тоже о мальчике не заговаривал. Странно для семейной пары. Ее выписывали
раньше нас. "Муж" явился без цветов, и из родственников никого. Конечно,
любовник, для которого дитя - помеха.
Эмилия Вареско открыла дверь в фартуке, с поварешкой в руках. По
коридорам бегало невероятное количество детей. Насчитав девять
черноволосых и черноглазых мальчиков, я в изумлении поглядела на женщину.
- Вон те, - сообщила Эмилия, увидав мое изумление, - сыновья старшей
сестры, эти - младшей. Моих только двое.
И она радушно предложила чашечку кофе. Напиток, поданный на огромной
кухне, не поддавался описанию. До сих пор такой омерзительный кофе
удавалось сварить только Аркадию. Сын пребывал в глубокой уверенности, что
одной чайной ложечки молотого кофе, насыпанного в литровый кофейник,
вполне достаточно для получения ароматного напитка. Малое количество кофе
восполнялось избытком сахара и молока.
Помешивая ложечкой светло-коричневую бурду и наблюдая, как Эмилия
покрикивает на мальчишек, терзающих под столом двух мохнатых, явно
блохастых болонок, я почувствовала себя как дома. Полилась плавная беседа,
прерываемая бесконечными детскими криками и собачьим визгом.
В отличие от Владлены, Эмилия симпатизировала
Маргарите.
- Знаю, трудно приходится эмигрантке, - сетовала Эмилия, - сама
прошла через это.
Когда Маргариту выписывали, Эмилия наблюдала из окна за странной
ситуацией. Муж вывел Маргариту из клиники, посадил в такси, а сам опять
ушел внутрь. Маргарита одна поехала домой. К тому же накануне ночью
Вареско видела, что соседка не спит. Несколько раз Маргарита выходила, и
Эмилии показалось, что женщина плакала. Помня, как трудно и страшно было
ей первые годы в чужой стране, Вареско решила поддержать Маргариту.
Она узнала у медсестер, что Онофриенко проживает в пансионе
"Негреско", и через несколько недель после выписки из клиники поехала к
ней в гости. Но в пансионе добрую самаритянку ждало горькое разочарование.
В седьмом номере не было никакой госпожи Онофриенко.
- Служащие страшно удивились, когда я стала спрашивать Маргариту, -
сетовала Эмилия. - В комнате жила совершенно другая женщина.
Правда, узнав, что постоялица поселилась недавно, Вареско
заинтересовалась, кто занимал номер до нее. И опять зря - прежней гостьей
была дама с Украины. Следы Маргариты Онофриенко потерялись.
Я уехала от доброй Вареско с полной путаницей в голове. Надо же,
опять "Негреско". Я там была, когда искала, где жила убитая Ленка. Помню,
как противная хозяйка, Марго Остроумова, заставила заплатить за
бронирование ненужного номера. Хотя почему ненужного? Поеду в "Негреско",
поселюсь в забронированной комнате и узнаю все про таинственную украинскую
даму из седьмого номера. Сдается, она и есть Маргарита Онофриенко.
Дома я застала только разряженного в пух и прах Левку. Старший
Арцеулов медленно поворачивался перед огромным зеркалом в холле, оглядывая
себя со всех сторон. Отлично сшитый костюм сидел как влитой, ботинки из
кожи антилопы сверкали, в воздухе носился запах последней новинки мужского
парфюма от Пако Рабанна.
- Как я выгляжу? - поинтересовался Левка.
- Ослепительно. Куда собрался?
- В гости к родителям Терезы. Я молча смотрела, как Арцеулов
натягивает кашемировое пальто, повязывает шарф. Но когда из стенного шкафа
появилась тяжелая трость с набалдашником из слоновой кости, мой язык не
выдержал:
- Зачем тебе палка?
- Ногу подвернул на ступеньках, - принялся врать Левка, потом не
удержался и сказал чистую правду:
- Казик с Сонькой велели для солидности.
Проводив распустившего павлиний хвост Левку, я быстренько побежала к
себе. Покидала в чемодан кое-какие необходимые вещички, написала записку
домашним, что уезжаю на три дня. Бумажку оставила лежать в столовой на
столе, на самом видном месте, прижав ее сладкой булочкой.
В пансионе "Негреско" за конторкой восседал знакомый служащий,
кажется, хозяйка называла его Семен. Я втащила чемодан в холл. Портье
мгновенно оценил пальто, сумку, туфли и выскочил из-за стойки со скоростью
звука:
- Оставьте багаж, сейчас поднесу.
Я бросила чемодан у двери и облокотилась на конторку.
- Бронировала номер несколько недель назад,
Дежурный полистал толстую книгу и радостно закивал кудлатой головой.
- Конечно, конечно, номер люкс. Пока я сообщала свои паспортные
данные, в холл спустилась круглощекая веселая горничная.
- Аня, отнеси багаж в пятый номер.
- Пятый? - удивилась я. - Хотелось бы седьмой. Тут удивился портье:
- Но седьмой номер обычный, а вы бронировали люкс. Там не ванна, а
душ, и комната меньше.
- Нет-нет, хочу седьмой, это моя счастливая цифра.
Семен пожал плечами. Желание постояльца - закон, тем более комната
свободна.
Аня поволокла чемодан на второй этаж, я пошла следом. Седьмой номер
был последним по коридору, Окна выходили во двор, очень тихо. Разложив
немногочисленные вещи, я призадумалась, с чего начать, и решила спуститься
вниз. За конторкой портье восседала сама хозяйка. Если Марго Остроумова и
узнала меня, то виду не подала. Правильно, в прошлый визит я была
назойливой, любопытствующей особой, теперь - любимая постоялица. Выставив
в улыбке прекрасно сделанные зубы, хозяйка ласково осведомилась:
- Не желаете пообедать? Ресторан на первом этаже.
Я вошла в небольшой зальчик. Рестораном это место можно было называть
с большой натяжкой. Восемь столиков, покрытых белыми скатертями, вазочками
с искусственными цветами, судки с приправами. Все до боли напоминало
"профессорскую" столовую в родном институте, куда нам, простым,
неостепененным преподавателям, вход был запрещен.
Я собралась сесть за столик у окна, но приятная пожилая дама
приветливо помахала рукой, подзывая к себе. Недоумевая, я пошла на зов:
- Вы мне машете?
- Вам, милочка, садитесь сюда, а то одной скучно обедать.
Довольно полная официантка принесла салат и супницу. Дама взялась за
вилку и представилась:
- Евгения Яковлевна. Я здесь местная достопримечательность, живу уже
пять лет, а вы только приехали? Откуда?
Словоохотливой Евгении Яковлевне страшно хотелось поболтать, и я,
быстренько представившись, решила вовсю использовать такой замечательный
источник информации.
- Чудесный суп, тут постоянно так вкусно готовят?
- Да, Марго наняла необыкновенного повара, настоящего волшебника.
Евгения Яковлевна принялась церемонно резать мясо. Не отрываясь от
еды, она сообщила, что сейчас в "Негреско" проживает девять человек: двое
мужчин, три женщины и две семейные пары. Женщины - милые провинциалки,
мужчины - отвратительные субъекты. Семейные пары заносчивые и в местном
ресторане не обедают. Хозяйка - душка, Семен - чудо, а Аня обожает шарить
по шкафам. Конечно, ничего не берет, но все перещупает.
- Вы в каком номере?
- В седьмом.
Евгения Яковлевна поджала губы и ничего не сказала. Я заметила эту
реакцию и спросила:
- Плохая комната? Вот и Семен не советовал.
- Зачем же въехали, если портье предлагал другую?
- Чистое суеверие, люблю цифру "семь". Евгения Яковлевна захихикала:
- Ну уж суеверному человеку ни за что не пожелаю жить в подобной
комнате.
- Господи, да что же там, привидение обитает? Евгения Яковлевна
кокетливо прищурилась.
- Нет, просто всем жильцам седьмого страшно не везет.
- А именно?
- Сначала туда въехала молдаванка, пожила два дня и попала под
машину. Затем поселился очень симпатичный командированный, и через неделю
его обокрали на улице. Потом появилась довольно милая дама из несчастной
Украины. Та, правда, продержалась несколько месяцев, но зато ей так
досталось, что даже вспоминать не хочется.
Глаза пожилой дамы горели огнем, ясно, ее раздирает желание
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Самойлова Елена