кланам.
все равно что-то запрещенное. Или не запрещенное, но то, за что таможня
вломит сбор, напрочь исключающий хорошую прибыль. Так и так контрабанда.
Иначе Абу не стал бы назначать встречу, лично беседовать и кормить обедом, а
прислал бы своего помощника с обычным конвертом с парой сотен баксов.
торговле можно было снизиться до пятисот. - Но часть сборов все равно
придется заплатить через кассу...
сборы оплатить, да? Время дороже. Дешево брали, с хорошим наваром отдаем.
Судя по настроению чеченского бизнесмена, он был готов заплатить столько,
сколько скажут. Но давать обратный ход было уже поздно. Лучше сейчас тысячу
и через месяц тысячу, чем ничего. Жадность порождает бедность. С
таможенниками, пробовавшими менять условия на ходу, происходили самые
неприятные вещи - от обнаружения их с рельсом на ногах во глубине Коркинских
озер до ареста в момент получения взятки. Что было страшнее, каждый решал
для себя сам. Иногда с чиновниками обходились мягче. Переставали платить,
обрывали контакты, предупреждали других бизнесменов - и буквально через
полгода служака, через которого шли только легальные грузы, превращался в
полуголодное нервное существо в засаленной форме, приезжающее на работу на
общественном транспорте, живущее в коммуналке вместе с тещей и парой-тройкой
сопливых детей и с тоской поглядывающее на сверкающие лаком "паджеро" и
"лэндкраузеры" сытых и довольных жизнью сослуживцев.
выделили десять тысяч "зеленых" и сказали, что он может взять еще, если
потребуется. Тысяча чиновнику, столько же - на официальный сбор. В сухом
остатке - восемьдесят стодолларовых купюр, которыми Абу распорядится по
собственному усмотрению. Купит хорошей водки, закажет девочек, оплатит
ремонт кабинета.
последнюю очередь. Община сказала: "надо" - бизнесмен ответил: "есть"!
Меньше знаешь - дольше живешь.
Тот принял деньги не таясь, как само собой разумеющееся.
штаны, сине-желтую гавайскую рубаху навыпуск, из своих вещей оставил лишь
черные кроссовки и заткнул за пояс "Чешску Зброевку". Сунул в карман нож, а
за остальным оружием должен был вечером подъехать Киро на своих "Жигулях", в
которых был оборудован тайник под охотничье снаряжение. В свободное время
мороженщик баловался браконьерством.
полиэтиленовый пакет, который сунул подмышку. Мылся и переодевался он в
одиночестве в крошечном туалете ангара, так что его новые друзья не видели,
что именно русский биолог складывает в пакет. И тактично не интересовались.
свернула в тупичок и оказалась перед массивными коваными воротами, за
которыми открывался тенистый двор со стоящим по центру двухэтажным коттеджем
из белого кирпича.
грядках. Элена тут же пристала к ней с каким-то вопросом, в разговор вступил
Ристо, и Влад, прикрываемый с боков Киро и Богданом, незаметно миновал
опасный участок. Женщина оживленно обсудила с Эленой цену на луковицы
тюльпанов, не обратив внимания на прошедшую мимо троицу.
заскочить вечерком, попить чаю или вина и поговорить. Заодно Киро привезет
сумку с оружием.
кленов, почти закрывавших небо своими огромными кронами. Возле будки у
крыльца сидел пес и внимательно наблюдал за вошедшими.
центнер, метр в холке и с характером давно не кормленного аллигатора.
Короткие уши, густая темная шерсть, черная "маска" на морде, внимательные
глаза и клыки сантиметров по пять. Жуткая помесь турецких и кавказских пород
овчарок. Почти не лают, никого, кроме хозяина, не признают и норовят
вцепиться в горло. При этом бегают со скоростью курьерского поезда. И ничего
не боятся.
неподвижного, как изваяние, пса. - Богдан, а это не чучело?
бойся, он без команды не бросается.
тронулся. - Ну, не барань!
к груди хозяина. Влада будто не существовало. Пушистый хвост молотил воздух.
Гром заурчал, подставляя уши, чтобы их почесали.
шумно втянул воздух и снова переключился на хозяина.
инстинкты заложены на подсознательном уровне. Практически ничему не следует
обучать. Главное - не мешать. Гром сам вырабатывает стратегию защиты дома и
меня... Все, место!
кинолог в полицейском управлении, так что с ним занимались. Но недолго.
Занятий пять или шесть, - македонец с нежностью посмотрел на опять
застывшего пса, - больше ему не потребовалось. А в остальном он ведет себя
так, как ему хочется. Я не мешаю.
- огромная гостиная, совмещенная с кухней, которую отделяла от основного
помещения барная стойка. Наверх вела винтовая лестница.
потолок, - занимай любую.
живешь один?
дочерей. Двух и четырех лет. Но жизни было угодно распорядиться так, что они
оказались в поезде, остановленном для проверки отрядом хорватского народного
ополчения. Жена Богдана, сербка по национальности, возвращалась домой от
родственников из Сараево. Как усташи оказались в Боснии, потом так и не
выяснилось.
трупов расстрелянных сербов доставили на грузовике в Приеполе .
Вернее, не хотело. Убитые сербы не интересовали ни боснийцев, ни сотрудников
международных гуманитарных организаций. Если б на их месте были хорваты или
албанцы - тогда другое дело. А так - составили акт о нападении
"неизвестных", перевели поездную бригаду на другую ветку, подчистили
документы и попросили командира отряда усташей вести себя осторожнее. Если и
убивать сербов, то желательно незаметно. Или хотя бы прятать трупы, а не
оставлять их на насыпи на всеобщее обозрение.
было брать в жены сербку!
дня после опознания убитых жены и детей уже маршировал по плацу в составе
первого взвода третьей роты "Тигров". У многих его товарищей были похожие
судьбы.
Желько Ражнятовичу приходилось запрещать Богдану идти на операцию. Аркан не
хотел, чтобы македонец умер от перенапряжения и отсутствия отдыха. Ибо
каждый боец для командира "Тигров" был как брат. В случае гибели солдата
Желько лично, никому не передоверяя, ехал к родственникам, организовывал
похороны и нес гроб. А потом обеспечивал семью всем необходимым.
на плечо македонца, - я ведь не знал.
комнату...
отметил на нем несколько точек. Потом повернулся к столу и в задумчивости
начал листать справочник.
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Свержин Владимир
Акунин Борис