Чтение 6–й страницы книги ~Огненный пояс~

продолжал Базанов.

А если мы совсем утонем в иле, как нас тогда найдут?

- Время не ждет. Даю на размышление пять минут, - Базанов поднес к уху
часы.

- Константин Игоревич прав, - сказал Михаил, посмотрев на меня. - Другого
выхода нет.

Я молча кивнул. И Базанов, точно он только и ждал этого, сразу же уселся
в свое кресло за пультом управления.

Затаив дыхание, мы следили, как он уверенно включил сначала один
электромотор, потом и другой.

Я невольно сжался, ожидая толчка - но его не последовало. Кабина начала
только чуть заметно дрожать, не двигаясь с места.

Базанов увеличил обороты.

Дрожь кабины усилилась...

И только. Мы не двигались с места.

Тогда он начал попеременно выключать и снова включать моторы, стараясь
раскачать нашу застрявшую "лодку".

Левый, правый...

Левый...

Правый...

Моторы глухо ревели. Вибрировали и гудели стальные стенки. Тихонько
звенели приборы.

Левый-Правый...

Я глянул на часы. Неужели прошло только сорок минут? Они были длинными,
словно жизнь.

Левый...

Правый...

От вибрации и заунывного гуда моторов начало шуметь в голове. Мишка
закрыл глаза и болезненно сморщился: видно, ему приходилось туго.

Но кабина - ни с места...

Базанов резким движением выключил моторы и встал. Ноздри его раздувались,
он дышал тяжело и часто, словно сам, своими руками пытался столкнуть нашу
"лодку" и очень устал от этого.

Он вытер мокрое раскрасневшееся лицо и опустился на пол возле меня. Когда
он доставал платок из кармана, оттуда выпала фотокарточка. Я поднял ее и
попал ему.

С помятой карточки весело улыбалась белокурая девушка в черном мундире с
витыми погончиками на плечах.

- Дочка моя, - сказал Базанов, бережно разглаживая карточку и пряча ее в
карман. - Будущий геолог, как ты.

Я смотрел на него, не понимая, о чем он говорит.

"Все кончено, - стучало в голове. - Нас не найдут, не спасут. Мы слишком
крепко завязли..."

Люди там, наверху, смеются, улыбаются, как эта беззаботная девушка. Они
видят и солнце, и море, и небо, а мы...

В этот миг наша кабина резко качнулась... Наполнилась гулом, накренилась
и, заскрежетав, поползла куда-то вниз.

А мы, хватаясь друг за друга, покатились по полу...

"14.03. Сильным толчком, в результате донного землетрясения, батискаф
сброшен с выступа..."

- Мы падаем! - крикнул Михаил.

- Нет, всплываем! - ответил Базанов, тщетно пытаясь подняться на ноги.

Они были правы оба. Сначала кабина, накренившись, падала вниз.

Потом она вдруг резко качнулась... и начала быстро всплывать.

^_ - Есть! - радостно воскликнул Базанов, хлопая меня по плечу. - Затворы
сработали, мальчики. Мы всплываем!

Я бросился к иллюминатору. Но стекла все еще были темными, вода не смыла
с них грязь.

Стрелка глубинометра бойко перескакивала от цифры к цифре: 3500 метров,
3000-2500...

Мы с Мишей подмигнули друг другу.

Но почему у Базанова озабоченное и настороженное лицо?

- Что-нибудь не так, командир? - спросил я.

- Полный порядок, - ответил он улыбаясь. - Скоро будем наверху. Но кто
мне объяснит, что же все-таки произошло?

- Похоже, мы попали в зону моретрясения, - сказал я. - Они здесь
частенько бывают. Мы же с вами находимся в знаменитом "Огненном поясе". Он
опоясал весь Тихий океан. Тут и действующих вулканов и землетрясений природа
отпустила куда больше, чем нужно человечеству для научных исследований. И
эпицентр очередного моретрясения оказался где-то неподалеку. Первого толчка
мы не ощутили, но он сбросил на нас илистую лавину. А второй толчок спас
нас, столкнув с уступа, на котором мы засели. Надо взять пробы воды, если
только наши "руки" не вышли из строя...

Базанов занялся своей техникой, а мы с Михаилом начали проверять
забортные приборы.

Один наружный термометр, видимо, разбился, или порвались провода,
передававшие в кабину его показания: стрелка указателя бессильно поникла на
циферблате, но другой уцелел. Пострадало, вероятно, и несколько цилиндриков
для забора проб воды. Но остальные действовали. Я наполнил их водой, записав
в журнал, на какой глубине взята каждая проба.

- А как твое хозяйство? - спросил я Михаила, возившегося в своем уголке.

- Несколько колб с пробами разбито, - мрачно ответил он. - Посвети мне,
-пожалуйста, переноской. Тут что-то непонятное.

- Что?

- В трех пробах планктон почему-то осел на дно.

- Ну и что?

-. Он должен плавать. Подожди, не убирай лампу. Добавлю свежей воды.

Он так медленно и осторожно колдовал со своими колбами, что я не
выдержал:

- Укрепи где-нибудь лампу, у меня своих дел хватает.

- Спасибо, больше не нужно. Можешь ее убрать. Все в порядке, они
всплывают.

- Мне бы твои заботы...

Но Мишка уже был где-то далеко от меня. Задумчиво пряча колбу в
термостат, он пробормотал по привычке:

- Забавно...

И начал что-то торопливо записывать в свой гроссбух.

Взгляд мой задержался на указателе глубины.

Почему так медленно движется стрелка? За пятнадцать минут она одолела
всего одно деление и теперь, неуверенно вздрагивая, остановилась у цифры
316.

Я посмотрел на Базанова. У него на скулах под загорелой кожей напряглись
желваки.

Что опять?

Крепко - так, что побелели костяшки пальцев, - ухватившись за штурвал, он
налег на него всем телом.

Зачем? Штурвал и так повернут до отказа. Водяные балластные цистерны были
давно продуты дочиста...

- Чего же она хочет? - пробормотал Базанов.

- Иллюминатор очищается! - радостно воскликнул со своего поста Михаил.

Мы с Базановым бросились к нему.

Действительно, вода наконец-то , размыла илистое бельмо на стекле.
Правда, оно еще не очистилось полностью, но в трещины между пятнами грязи
уже брезжил свет наших прожекторов. Эх, если бы можно было вылезти наружу и
соскрести, смыть со стекла этот проклятый ил!

Я взглянул в свой иллюминатор. Проблески света были заметны и в нем.

Но третье наше оконце оставалось темным, как и раньше.

Молча мы следили, как медленно, страшно медленно тают на стекле серые
пятна ила...

Свет за окном разгорался все ярче, и вот я увидел первую рыбу.

Она смотрела на меня, выпучив телескопические глаза и быстро шевеля
жабрами. Наверно, самый близкий друг не мог бы меня сейчас так обрадовать
своим появлением, как эта глупая лупоглазая рыбешка! Словно сама жизнь
заглянула в иллюминатор.

- Почему мы стоим? - спросил за моей спиной Михаил.

В самом деле: .почему мы не всплываем? Почувствовать это можно было
теперь и без указателя глубины.

Если бы мы поднимались, рыбы и планктон за стеклом проплывали бы сверху
вниз, словно убегая в глубины. Но они не отставали от нас, лениво
покачиваясь перед иллюминатором.

- Лифт испортился, мальчики, - негромко проговорил Базанов и помолчал. -
У нас сработала только одна цистерна с аварийным балластом. А на крыше еще
осталась глиняная шапка. Она-то нас и держит... И вертикальные винты
подъема, видно, погнуты, если не сломаны совсем.

- Забавно, - тихо сказал Михаил.

"19 августа, 02.00. Координаты неизвестны. Вот уже одиннадцать часов
продолжаем медленно дрейфовать в неизвестном направлении. Глубина 310-315
метров. Все попытки всплыть остаются безуспешными. Кислорода осталось
максимум на три часа..."

Дышать становилось все труднее.

Казалось, легкие у меня неимоверно расширились, им стало тесно в груди.
Они жадно втягивали, втягивали в себя воздух.

А его становилось все меньше и меньше... Очистительная система не
успевала уже поглощать выдыхаемый нами углекислый газ.

Или просто балует психика и все это мне лишь кажется? Из нас троих мне
одному нечем себя занять, поневоле в голову лезут глупые мысли.