оружия, которое он мне вручил! Так что мы - свободные люди. Я не стану
возвращаться к Свену. Мы с тобой сами отряд! И, если повезет, то построим
себе крепость, а власть наша будет не на три деревушки, как у Свена!
посмотрел на рукав, по которому ползла липкая смердящая слизь. Выругался,
отсел на толстый корень дерева.
слизи, или к нему. - У нас будет и золото, и свой бург!
больной ребенок, солнце. Луч света упал на лицо палача. Он зажмурился,
помолчал, а когда заговорил, Фарамунд вздрогнул от неожиданности.
глаза в землю, дабы не прогневать властелина... А ведь я - Громыхало, при
виде которого враги трепетали, а кони пугались и сбрасывали седоков!.. Надо
умереть с мечом в руке, а не с клистирной трубкой в заднице.
откинулся назад, спина коснулась дерева. Грудь его оказалась еще шире, чем
Фарамунду казалась в комнате пыток, а когда расправил плечи, Фарамунд
подумал, что этому гиганту в двери крестьянских хат придется заходить боком.
как следует!
немилосердно саднило:
предпочитаю боевой молот!
Ведь у Свена Лютеция на правах нищенки. Благородная прекрасная Лютеция,
которая должна жить в самых прекрасных дворцах мира!
на весь свет, готовых на все. К концу второй недели они наткнулись еще на
такую же шайку разбойников. Ни один не захотел уступить, а после схватки
пятеро из уцелевших противников влились в его отряд. Чужих раненых дорезали,
а своих Фарамунд к удивлению многих, но не Громыхало, велел оставить в
ближайшем селе, дал одежды и денег, строго приказал местным лечить, не
обижать, иначе, когда вернется...
погоню два десятка хорошо вооруженных конников, ушли через лес только им
ведомыми тропами, спустились к реке. Громыхало радостно заорал, ниже по
течению виднелось с полдюжины коров, пара коз, а на покатом берегу чернели
крыши наспех вырытых землянок.
торопились, что сдуру порубили даже коров, вместе с переселенцами. Двое
мужчин отбивались отчаянно, с ними трое подростков, что тоже с горящими
ненавистью глазами бросались на разбойников с вилами и косами. Двоих
поранили серьезно, за что подростков тут же, остервенев, порубили на куски.
у разбойника нож и вонзила себе под левое ребро, а вторая с такой яростью
вцепилась в горло другому, что пришлось убить, да и то не сразу отодрали
скрюченные пальцы от горла.
седлам. Козьи тушки забрали целиком. Когда уже собирались уходить, вдруг
кто-то увидел, как в дальних кустах шевельнулась ветка. Не струсив, бросился
туда с обнаженным мечом, а оттуда с истошным визгом выметнулись две,
каким-то чудом уцелевшие и спрятавшиеся девки.
вопили во весь голос, звали на помощь. За ними неслись почти все, разве что
Громыхало и Фарамунд не сдвинулись с места. Наконец догнали, подхватили на
плечи, принесли, быстро раздели. Дабы не кусались, каждой в зубы по
деревяшке, растянули, привязав руки и ноги к вбитым к землю колышкам, долго
тешились, сменяя друг друга.
на месте выгоревшей землянки. Сами плясали, орали, пили и силой поили девок.
Под ногами трещали глиняные черепки, свежие обглоданные кости, а под забором
бесстыдно белели старые, похожие на человеческие...
прикрывал его отход, как даже заорал, привлекая внимания, чтобы он
выскользнул незамеченным. Старые воины кивали одобрительно, этот подобранный
в лесу вел себя как подобает настоящему воину, и хотя пал, но зато сейчас он
в небесной дружине...
росла быстро, набеги совершала дерзкие, от погони уходили из-под самого
носа. По приметам вожак был очень похож на пропавшего Фарамунда, а потом
пришли вести из бурга Лаурса, что пленник не только сбежал от грозного
властелина, но и увел с собой его лучшего воина, Громыхало.
сокровищах, захваченных обозах, даже караванах. И хотя все понимали, какие
сокровища в этой бедной стране, где ни древних городов, ни старых
захоронений, все же слухи шли и ширились, подогревая воображение.
земледельцы, привозили муку, зерно, скот на продажу, рассказывали об
увиденном. Тревор привел одного, что побывал в деревне выше по реке.
больно угнетен, а так лицо открытое, глаза честные. Стоит, бессильно опустив
длинные руки, ладони широкие, как весла, все в желтых мозолях.
мы готовимся к отъезду. Как только дорога чуть очистится, мы покинем бург
доблестного Свена Из Моря. Ты поедешь с нами?
Клотильда тебе покажет, что надо делать. А теперь можешь говорить правду?
утерплю и схвачу топор или что попадет под руку! Стон и плач стоит по всей
деревне, а им все в потеху. Девок всех перетаскали к себе, замужних жен
хватают и бесчестят прямо на улице... Весь скот зарезали! Гусей, уток - все
рубят и бьют просто ради потехи. Если кто вступится, тут же либо рубят, либо
издеваются для веселья: зубы выламывают по одному, в... простите, в зад
острогу с ее зубцами вгоняют, а потом такого отпускают на волю!..
почему-то казалось, что Фарамунд не из таких людей. Несмотря на его фигуру
воина, ей еще в первую же встречу почудилось, что он... другой. Как римский
патриций, о которых она столько слышала. Нет, он не снизится до такого.
слышала, как он благодарил Одина за милость к нему. Бедный заблудший
язычник!
Глава 8
подавлял сразу, свирепо: в его сторону нельзя было бросить даже косой
взгляд, стервенел, карал без пощады. Однако запас золота и драгоценностей
рос чересчур медленно. Он слышал злые разговоры, что вожак все гребет себе,
надо бы по честному, все головами рискуют одинаково...
требовался бой, а последним заканчивал. Он все так же стервенел от запаха
крови, а ярость схватки охватывала так, что готов был грызть зубами щит, все
мышцы тряслись от жажды поскорее броситься в сечу и пролить наконец-то чужую
кровь, разбивать головы, отрубывать руки, слышать страшные крики боли и
ужаса...
чувству безнаказанности, за что так страшно поплатился в бурге Лаурса. Он
был отважен, как дикий барс, но и осторожен, как лис, выслеживающий добычу
на глазах гончих псов. Пьянствовать разрешал только после удачных набегов,
да и то не раньше, чем забирался в глубины леса, а на всех направлениях
выставлял охрану.
трех коней. Стражу он выдвигал далеко. Если бы вдруг конунг решил очистить
земли от разбойников, то он на месте стоянки отыскал бы только давно
остывшую золу.
Перумов Ник
Махров Алексей
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Шилова Юлия