из гостиной и доставая из кармана новую пару лайковых
перчаток, - надо перчатки надевать.
пойти на верх - поискать".
дорожные зеленые рукавицы, а в другом - одну лайковую
перчатку, которая никак не могла годиться мне: во-первых,
потому, что была чрезвычайно стара и грязна, во-вторых,
потому, что была для меня слишком велика, а главное потому,
что на ней недоставало среднего пальца, отрезанного, должно
быть, еще очень давно, Карлом Иванычем для больной руки. Я
надел, однако, на руку этот остаток перчатки и пристально
рассматривал то место среднего пальца, которое всегда было
замарано чернилами,
нашлись и перчатки. Вниз идти нельзя в таком виде, потому что
если меня спросят, отчего я не танцую, что мне сказать? и
здесь оставаться тоже нельзя, потому что меня непременно
хватятся. Что мне делать? - говорил я, размахивая руками.
ангажируй даму... сейчас начнется.
просунутыми в грязную перчатку пальцами, голосом, выражавшим
положение, близкое к отчаянию, - Володя, ты и не подумал об
этом!
прибавил он совершенно равнодушно, заметив мою руку, - и точно
нет; надо спросить у бабушки... что она скажет? - и, нимало не
задумавшись, побежал вниз.
казавшемся мне столь важным, успокоило меня, и я поспешил в
гостиную, совершенно позабыв об уродливой перчатке, которая
была надета на моей левой руке.
ее мантилии, я шепотом сказал ей:
ближе и положив обе руки на ручку кресел.
руку. - Voyez ma chere *), - продолжала она, обращаясь к г-же
Валахиной, - voyez comme ce jeune homme s'est fait elegant
pour danser avec votre fille**).
чтобы танцевать с вашей дочерью (фр.).
вопросительно посматривала на присутствующих До тех пор, пока
любопытство всех гостей было удовлетворено и смех сделался
общим.
время, как я, сморщившись от стыда, напрасно пытался вырвать
свою руку, но перед Сонечкой, которая до того расхохоталась,
что слезы навернулись ей на глаза и все кудряшки распрыгались
около ее раскрасневшегося личика, мне нисколько не было
совестно. Я понял, что смех ее был слишком громок и естествен,
чтобы быть насмешливым; напротив, то, что мы посмеялись вместе
и глядя друг на друга, как будто сблизило меня с нею. Эпизод с
перчаткой, хотя и мог кончиться дурно, принес мне ту пользу,
что поставил меня на свободную ногу в кругу, который казался
мне всегда самым страшным, - в кругу гостиной; я не чувствовал
уже ни малейшей застенчивости в зале.
мнении, которое о них составили; как только мнение это ясно
выражено - какое бы оно ни было, - страдание прекращается.
меня танцевала французскую кадриль с неуклюжим молодым князем!
Как мило она улыбалась, когда в chaine подавала мне ручку! как
мило, в такт прыгали на головке ее русые кудри, и как наивно
делала она jete-assemble своими крошечными ножками! В пятой
фигуре, когда моя дама перебежала от меня на другую сторону и
когда я, выжидая такт, приготовлялся делать соло, Сонечка
серьезно сложила губки и стала смотреть в сторону. Но напрасно
она за меня боялась: я смело сделал chasse en avant, chasse en
arriere, glissade и, в то время как подходил к ней, игривым
-движением показал ей перчатку с двумя торчавшими пальцами.
Она расхохоталась ужасно и еще милее засеменила ножками по
паркету. Еще помню я, как, когда мы делали круг и все взялись
за руки, она нагнула головку и, не вынимая своей руки из моей,
почесала носик о свою перчатку. Все это как теперь перед моими
глазами, и еще слышится мне кадриль из "Девы Дуная", под звуки
которой все это происходило.
Усевшись рядом с нею, я почувствовал чрезвычайную неловкость и
решительно не знал, о чем с ней говорить. Когда молчание мое
сделалось слишком продолжительно, я стал бояться, что бы она
не приняла меня за дурака, и решился во что бы то ни стало
вывести из такого заблуждения на мой счет, "Vous etes une
habitante de Moscou?*) - сказал я ей и после утвердительного
ответа продолжал: - Et moi, je n'ai encore jamais frequente la
capetale"**), - рассчитывая в особенности на эффект слова
"frequenter"***). Я чувствовал, однако, что, хотя это начало
было очень блестяще и вполне доказывало мое высокое знание
французского языка, продолжать разговор в таком духе я не в
состоянии. Еще не скоро должен был прийти наш черед танцевать,
а молчание возобновилось: я с беспокойством посматривал на
нее, желая знать, какое произвел впечатление, и ожидая от нее
помощи. "Где вы нашли такую уморительную перчатку?" - спросила
она меня вдруг; и этот вопрос доставил мне большое
удовольствие и облегчение. Я объяснил, что перчатка
принадлежала Карлу Иванычу, распространился, даже несколько
иронически, о самой особе Карла Иваныча, о том, какой он
бывает смешной, когда снимает красную шапочку, и о том, как он
раз в зеленой бекеше упал с лошади - прямо в лужу, и т. п.
Кадриль прошла незаметно. Все это было очень хорошо; но зачем
я с насмешкой отзывался о Карле Иваныче? Неужели я потерял бы
доброе мнение Сонечки, если бы я описал ей его с теми любовью
и уважением, которые я к нему чувствовал?
таким милым выражением, как будто я действительно заслужил ее
благодарность. Я был в восторге, не помнил себя от радости и
сам не мог узнать себя: откуда взялись у меня смелость,
уверенность и даже дерзость? "Нет вещи, которая бы могла меня
сконфузить! - думал я, беззаботно разгуливая по зале, - я
готов на все!"
сказал я, - хотя у меня нет дамы, я найду". Окинув залу
решительным взглядом, я заметил, что все дамы были взяты,
исключая одной большой девицы, стоявшей у двери гостиной. К
ней подходил высокий молодой человек, как я заключил, с целью
пригласить ее; он был от нее в двух шагах, я же - на
противоположном конце залы. В мгновение ока, грациозно скользя
по паркету, пролетел я все разделяющее меня от нее
пространство и, шаркнув ногой, твердым голосом пригласил ее на
контрданс. Большая девица, покровительственно улыбаясь, подала
мне руку, и молодой человек остался без дамы.
внимание на досаду молодого человека; но после узнал, что тот
молодой человек спрашивал, кто тот взъерошенный мальчик,
который проскочил мимо него и перед носом отнял даму.
Глава XXII. МАЗУРКА
в первой паре. Он вскочил с своего места, держа даму за руку,
и вместо того, чтобы делать pas de Basques, которым нас учила
Мими, просто побежал вперед; добежав до угла, приостановился,
раздвинул ноги, стукнул каблуком, повернулся и, припрыгивая,
побежал дальше.
креслом бабушки и наблюдал.
Конан-Дойль Артур
Суворов Виктор
Лондон Джек
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Суворов Виктор