вас... двое..." "Пить надо меньше, Маечка..." "Я уже точно вспомнила! Я его вчера у
гляциологов видела, носила ему телеграммы из Ленинграда. Знаешь, у них своя
кают-компания на Северном коробе?" "Ну?" "Там один командированный очень на
тебя похожий. Драбин его фамилия. А твоя ведь Дробинский?" "Так ты... меня здесь
приняла за... него?" - живой т°плый взгляд его вдруг под°рнулся тупым мрачным
безразличием, которое всегда пугало Майю в этом биче, когда он приходил на
почту. Т°плая и глубокая синева глаз исчезла, словно е° зад°рнули полупрозрачной
голубой пл°нкой. Майю это внезапное превращение испугало до паники. Она про-
тянула под столом наскоро разутую ногу и провела е° пальцами по его ноге вверх от
колена. Глаза Бориса тотчас приобрели прежнее выражение. "Ну при ч°м же здесь
кто-то? - горячо сказала она, лаская под столом его ногу. - Ты что, не видишь, ЧТО
мне важно?" "Ладно, - улыбнулся он, вернув свою руку на е°. - А как насч°т твоих
наиболее важных юбилейных воспоминаний?" "Моих? - содрогнулась она. - Тоже
не из приятных. В день моего двадцатилетия меня высекли..." "ПТН? Тебя?!" -
помрачнел он. "Именно. Публичное и очень даже телесное наказание. Тогда ещ°
разрешалось не только сечь без... ничего, но и поиздеваться перед этим." "И что же
ты натворила в двадцать-то лет? Такое редко присуждали. Даже за воровство и
обвес не давали." "Хулиганство с садистским уклоном... У нас была компания.
Студенты. И на танцах к мне пристал отвратительный тип, рыжий такой, его все
Яшкой звали, из институтского комитета комсомола. Демагог и горлопан. Он меня
пригласил, а я отказала. Он так мерзко улыбнулся и вроде бы нечаянно пров°л
пальцами вот тут... Я ему по морде. Милиция нас вывела, обоим по замечанию, но
мои ребята вс° видели. Да... я их и сама попросила Яше пояснить, как надо вести
себя с их девушкой. Стали пояснять и перестарались. Да ещ° при свидетелях. Те на
суде подтвердили и что это я их просила его наказать, и что смеялась и подзужива-
ла, когда ему штаны снимали... Короче, получила в общем-то за дело. Просто уж
очень обидно и противно было, что именно этот подонок меня и наказывал. Не
очень-то и больно было - это же скорее спектакль: он должен был, когда сеч°т,
вторую руку в кармане держать... Да и мужик он не сильный, хотя норовил попасть
побольнее, но зато как он меня ла-пал при всех... за что хотел!.. И ребят моих из-за
меня тоже высекли. Один из них, гордый такой, отличник, вундеркинд, после этого
с ума тронулся..." "Не мудрено... А ты?" "Я?.. Пожалуй... тоже немного с тех пор не
нормальная. С мужем моим, таким тактичным и ласковым, жить просто не могла.
Хоть Яшку ищи... Впрочем, наши его вс°-таки потом достали, он теперь..." "А вот
этого ты мне не говорила, - испугался Борис. - И никогда никому не говори."
штору. Оно ярко осветило лицо Майи, е° "лягушачий", как говорил Пацан, рот,
тонкие ноздри длинноватого, сейчас как-то странно кривившегося вправо носа,
напряж°нные зел°ные удлин°нные глаза, шапку густых светлых волос. В этом не
очень красивом лице был сейчас для Бориса весь мир... Подош°л официант. Борис
заплатил за коньяк и фрукты - остальное было бесплатно - и поднялся, подавая
Майе руку. Она какое-то время не шевелилась, наклонившись над столом. Потом
рывком поднялась, обула снятый туфель и под руку пошла с Борисом к гардеробу.
полной тишине властвовал всепроникающий солнечный свет, казалось, со всех
сторон. Сопки за бухтой казались ч°рными, а за пос°лком вс° так же пылали каким-
то синтетическим коричневым цветом. Дальние горы надели ярко-розовые шапки.
Они шли в своих плащах вдоль берега. Невидимая вода отделяла глянцевые голыши
от матовых, над которыми резвились мальки. Борис смотрел на фигуру женщины с
поникшими плечами, мешочком с туфлями у самой земли и вдруг представил е° на
берегу не этого, а никогда не виданного им т°плого моря среди пальм и жаркого
солнца вместо этого суррогата. И что сейчас воздух имеет не пять, а двадцать пять
градусов и море не ледяное, а т°плое. И что на этом благословенном и недостижи-
мом берегу она вся, а не рука только, принадлежит ему. И принадлежит так, как того
хотят они оба...
отбросила мешочек на гальку и, действительно как на южном пляже, в этой м°ртвой
арктической тишине, расстегнула и сняла плащ. Они не замечали ни холода, ни
вездесущего света. Она повторяла, закинув голову: "Ты! Ты! Наконец-то ты!!" Она,
наконец, пила не во сне и вс° равно не могла напиться его силой, его смелостью и
своей ДОБРОВОЛЬНОЙ болью...Он ещ° лежал на плащах, когда она встала нагая и
отошла к своей одежде, отворачиваясь от его восхищенного взгляда на это залитое
розовым светом т°плое тело среди полярного холодного лета...
тепле от электропечки почти до поры, когда в нормальных широтах наступает
рассвет. Борис смотрел на разметавшую густые светлые волосы спящую на спине
раскинув руки Майю и не уставал удивляться, одеваясь, что он, пожилой мусорщик,
пров°л ночь с такой красивой молодой женщиной.
переоделся в рабочее и бросился на свою койку перевести дух. Это не помешало ему
услышать привычный звон будильника, во-время встать и быть у конторы раньше
Пацана. Тот приш°л зел°ный с похмелья и сразу сел на заваленную окурками и
пеплом скамейку - досыпать. Да и у самого Бориса плыли круги перед глазами, хотя
выпил он в ресторане относительно мало.
кивал, то смотрел сурово, считаясь при такой манере в сво°м кругу незаменимым
собеседником. Но Пацана его молчание сбивало с толку. Он вообще "волка"- Бори-
са боялся, старался угодить. А потому перестраивался на ходу, тут же приводил
аргументы против только что высказанных, грамотно расставляя совершенно неоп-
редел°нные артикли. "Дядь Борь, - вдруг сказал он - Почтарочка-то наша была
вчера в "Арктике" с фраером - вылитый ты! Морда, фигура. Думал, ты переоделся.
Заглянул к тебе - нет, спишь пьяный, как обычно." Волна холода пробежала от
затылка к ногам так, что он качнулся на табурете. Неужели снова ОН? И с Майкой
ОН, а не я?.. С трудом переведя дух, Борис спросил каким-то не своим голосом:
"Как мог увидеть? Я ж запираюсь..." "Так я в щ°лочку. А что, не спал что ли?" "Чего
не спать? Спал я..." "Ты ч°, плачешь, что ли, дядь Борь? Да задерись она в пасть эта
почтарочка! Нам-то что до них?" "И откуда у тебя кличка такая для человека под
тридцать?" "Так Бацанов я по фамилии, Сергей Бацанов, бич-профессионал. Вот и
сокращают всюда." "Слушай, это, Сер°га, ты же пьян был, ночь к тому же. Как ты
узнал, что с почтаркой был не я?.." "Во да°т! Да в этом тр°панном Певеке разве
летом ночь? Только и Митюха сказал: не, не Боря это. Тот фраер, морда тонкая,
материковая. А я ему говорю: могла (не определение, а артикль) быть и с дядей
Борей. Мужик он тоже ладный. А Митюха говорит: (что-то на что-то) она пойд°т с
мусорщиком, когда вокруг не° столько приличного народу всегда. И сама тоже
самая фигуристая на весь Певек. Одна жопка чего стоит, про прочее и слов нет!
Такую любой капитан, если надо, буфетчицей хоть на атомный ледокол оформит,
чтобы каждую ночь иметь... Только на морду, она по-моему, не очень. Милка-
раздатчица лучше... Эй, Оленька, ты как, ещ° с погранцом или снова моя? - крикнул
он в окно. - А то он у меня, как пионер, - всегда готов! И под салютом всех вождей."
"Ты ко мне и правда стучал?" "Конечно, добавить с тобой хотел. Только ты спал же,
прямо в сапогах и в ст°ганке, как всегда. Ну я и понял - готов уже, не добавит."
брал, и в бойлерную-душ не спускался? Ведь вот и не брился... Услышал случайно,
как летуны е° в ресторан звали, вот и привиделось ч°рт-те что...
шлось ехать за маяк по берегу бухты. Борис по своему обыкновению нахохлился в
кузове, пока Пацан развалился в кабине. Кто же это был с почтарочкой, без конца
думал он, трясясь на брезентовом коврике. Не зря же этому дурному Сер°ге поме-
рещилось спьяну, что я?
слетел дворник со стекла. Машина тормознула юзом по слякоти и вышвырнула
Бориса в обочину. Он тяжело помчался назад и нагнулся над береговой галькой. Это
был пояс от майкиного плаща... Не отвечая на ругань водителя, он сунул поясок за
пазуху и одним прыжком влетел в кузов. "Что там, неужто кошель?" - загорелся
Пацан. "Да нет. Показалось..." Это было их место! Дневное солнце так же яростно и
низко стелило лучи по тундре, но Борис видел розовое ночное его сияние и розовые
т°плые плечи в своих руках. Белый пустой купол неба сиял над машиной, мчащейся
по берегу с пожилым мусорщиком в кузове. За машиной всбухала белой пеной
ч°рная жижа, в которую с кузова летели какие-то совершенно лишние в этом мок-
ром свирепом краю капельки...
сывать на горящую солярку содержимое кузова. Пацан филонил, едва шевелил
лопатой. Борис сегодня этого не замечал, работал с каким-то остервенением, молчал
на перекурах. Пацан вдруг уловил, какими незнакомыми глубокими и осмысленны-
ми глазами напарник смотрел на убегающую к пос°лку дорогу и впервые усомнился:
а не он ли был вчера тут где-то с почтаркой? Говорят же, что дядь Борь - бывший
инженер из автономиков. А раз автономник - житель Еврейской автономной облас-
ти, то еврей. Все знали, что суровая, но справедливая Советская власть выселила
туда сорок лет назад евреев со всего Союза за массовое предательство и предвкуше-
ние американского нашествия. Теперь они и их потомки навеки не имеют права
выезда оттуда. Разве что на Север, и то временно... А ведь как умеет придуриваться!
Не только никогда не скажешь, что жид, так ведь и на инженера не похож вовсе,
бич вроде самого Сер°ги Бацанова. Говорили также, что будто бы плавал матросом
на снабженцах, был за что-то бит товарищами и списан на берег. Что может запро-
сто своими ручищами придушить кого угодно. Поймал же он как-то Пацана за
попыткой закидать кучу снегом, после чего е° и ломом не возьм°шь, и молча так
ткнул его носом в сво° колено, что отпетый бич месяц работал как ударник. Говорит
всегда гладко, если вообще пасть раскрывает. Но чаще молчит и смотрит... На горло
ведь смотрит, волчило, чтоб у него на лбу хер вырос... Прав шоферюга - волк с нами
ездит! Вот и сейчас работает с таким изменяющимся лицом, что словно репетирует -
оборотень...
Без конца казалось, что на не° кто-то в комнате смотрит. Но здесь было привычно
пусто и тихо, стоял вс° тот же м°ртвенно ровный сухой жар от электропечки. Как-
то, проснувшись на мгновение, она увидела сво° отражение в полированном чайни-
ке и не сразу поняла, почему она нагая. Как тогда...
вчерашний вечер и ночь со странным знакомым незнакомцем, которого все звали в
Чернецов Андрей
Посняков Андрей
Куликов Роман
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений
Афанасьев Роман