ки заметались, но не подвели. Незаметно зажав деньги в кулаке, я уже
направился к покрытому веснушками зевающему парню, но передо мной не-
весть откуда возник усатый гражданин в сером костюме. "Пройдемте, това-
рищ, со мной", - сказал он. Делать было нечего. Я был заведен в не-
большую комнату и раздет догола. Кроме трехсот рублей ничего компромети-
рующего у меня обнаружено не было и под общее разочарование присутствую-
щих меня отпустили, деньги, правда, конфисковав.
я подошел к грузчику. Тот спрятал голову в плечи и глухо сказал: "Отойди
от меня, паря, я все видел. Да погрузил я твои чемоданы, мне светиться
ни к чему, отойди быстрее!".
хочу спать!
толпа отъезжающих. Очередей было две. Одна из них улетала в Америку на
огромном, специально зафрахтованном с этой целью Боинге, который уже
призывно светился огнями на взлетном поле. Вторая ждала самолет Аэрофло-
та, который должен был отвезти нас в Будапешт, где нам предстояла еще
одна пересадка на рейс израильской компании "Эл-Аль".
Америку чувствовала некоторое внутреннее превосходство перед будущими
жителями Ближнего Востока. У тех даже не было паспортов, заранее отоб-
ранных заботливыми сотрудниками УВИРа. Сбившиеся в кучу, они с некоторой
завистью и любопытством поглядывали на внешне неотличимых от них будущих
жителей Америки, ожидающих щедрой поддержки правительства и самого пре-
зидента Соединенных Штатов. Те, в свою очередь, немного свысока погляды-
вали на неуверенных будущих подданных молодой ближневосточной демокра-
тии.
недалеком будущем. Многие из садившихся на тот самолет штурмом взяли бы
барьеры таможни и приползли на коленях в УВИР, моля вернуть им советское
гражданство, если бы узнали, что в недалеком будущем усатый иракский
диктатор будет, усмехаясь, посылать устаревшие советские ракеты с кулач-
ковым механизмом наведения на города Израиля и все они будут сидеть в
противогазах, прислушиваясь к сиренам и взрывам и проклинать тот момент,
когда они решили уехать из заснеженной России.
го плюшевого медвежонка. Она держала его на груди и не желала с ним
расставаться ни на секунду. На соседней скамье расположились старичок,
грудь которого была увешана боевыми орденами, и старушка, тоже с нес-
колькими медалями и с большой авоськой, набитой вещами. На лице ее было
написано отчаяние. Старички как будто сошли с фотографии, изображающей
встречу ветеранов, только лица у обоих были испуганными, как будто нача-
лась новая война.
человек, там действительно по субботам нельзя выходить из дома и есть? -
спросила она меня.
тались совсем одни, друзья все умерли, есть нечего. Кроме детей, ничего
в жизни не осталось, да тут еще соседи напились и на двери свастику на-
рисовали. Боже мой, была встреча ветеранов, пошли на кладбище, так там
рядом старая могила была и по-еврейски написано, так ее всю разворотили.
За что нам до такого дожить пришлось? Нам все равно умирать, так хоть
рядом с детьми. Я так боюсь, не хочется никуда ехать, а что остается де-
лать? Все из-за Горбачева, нельзя было людям свободу давать! - Она под-
жала губы и замолчала, медленно раскачиваясь. Старичок посмотрел на ме-
ня, на малыша как-то натянуто, через силу улыбнулся и отвел взгляд в
сторону.
гада таможенников. "Предъявите сумочки!" - пронзительно закричала толс-
тая дама в мышиного цвета пиджаке, и несколько сытых ребят в серых кос-
тюмах принялись пропускать народ в самолет. Люди, прошедшие уже таможен-
ный досмотр, совершенно такого не ожидали. Многочисленные семейные ре-
ликвии, серебряные ложечки, кольца, цепочки, разложенные по дамским су-
мочкам и сеткам, теперь из этих сумочек вытаскивались, сверялись с тамо-
женной описью и при нахождении несовпадений сразу конфисковывались. Над
толпой стоял стон, какая-то полная женщина отчаянно рыдала. Толстая дама
с погонами довольно и злорадно улыбалась.
ки. Он заплакал, начал вырываться из кресла и кричать: "Папа, мама, я
хочу к себе домой, в мою кроватку!" Этого мы уже не могли выдержать и
расплакались.
зал ожидания. У дверей зачем-то поставили двух туповатых венгерских пог-
раничников с огромными автоматами. При каждой попытке приоткрыть дверь
на улицу, чтобы впустить в зал хоть немного свежего воздуха, они что-то
грубо кричали по-венгерски и заталкивали взрослых и детей назад в сизое
марево. Глаза закрывались от усталости, дети плакали. Парализованная
старуха с морщинистым землистым лицом лежала прямо на каменном полу на
расстеленном белом платке.
со множеством стульев. Здесь нам предстояло провести еще девять часов,
пока под покровом ночи израильский лайнер не увезет нас в Землю Обето-
ванную.
щую и слоняющуюся между стульями. Беженцы из Средней Азии сидели по-уз-
бекски на корточках, черные смуглые дети бегали между рядами. Несколько
упитанных и полубритых парней провинциального вида, в потертых джинсах
сидели за длинным столом и строили блестящие планы на будущее. Планы эти
заключались в открытии мастерской по выправлению битых автомобилей, что
упитанные ребята, видимо, умели делать виртуозно. Я с завистью смотрел
на них. Радужные перспективы выпрямления груды мятого металла освещали
жизнь бывших обитателей советских республик. Для них все было просто,
жизнь была очерчена ясно намеченными штрихами, и окружающее нас полуфан-
тастическое зрелище, напоминавшее Исход из Египта, интерпретированный
кинорежиссерами Голливуда, их совершенно не интересовало.
затем второй, потом третий. Напрасно я с надеждой обходил горы сумок:
наши чемоданы бесследно пропали. Пропали и мои статьи и рукописи. К
счастью, мы взяли в ручную кладь небольшую сумку с детскими вещами.
Жизнь начиналась почти с абсолютного нуля...
Бен-Гуриона в надежде найти пропавшие чемоданы. В огромном, сумрачном
ангаре лежали на полках горой сумки, чемоданы, брезентовые и кожаные ба-
улы. От них исходил запах кожи, ношеных вещей, старого тряпья, гнили,
пустоты, тоски и заброшенности. Многие сумки были вспороты ножом. Из них
торчали наружу тусклые застиранные женские кофточки, детские ползунки с
заштопанными дырками на пятках, ворохом лежали на полу фотографии. На
этих черно-белых карточках еще бушевала исчезнувшая навсегда жизнь. У
деревенских домов стояли группы людей, они женились, рожали детей, цело-
вались, сидели за столами в своих квартирах, уставленных буфетами с рюм-
ками и хрустальными вазами. Потерянность и пустота светилась в огромном
зале. Вещи, лишенные своих хозяев, еще хранящие прикосновения их рук....
Тут и там светились боками бутылки водки, этой универсальной российской
валюты смутных времен. Водка была произведена в различных уголках бывшей
российской империи, по этикеткам можно было изучать географию. По кори-
дорам темного амбара бродили как тени новоиспеченные граждане госу-
дарства Израиль с потерянными лицами и с надеждой найти наконец груду
своего тряпья, увидеть свои жалкие пожитки, связывающие их с прошлой
жизнью, которая безвозвратно ушла в прошлое.
грузчики бросали чемоданы на транспортер. Быть может, кто-нибудь из них
несколько лет назад украдкой в пьяном угаре потрошил наши жалкие пожит-
ки, в то время как мы ездили на склады бесплатной поношенной одежды.
Чаушеску, развалился где-то в штате Айова, и мне пришлось купить вместо
него солидный зеленый американский кейз на колесиках. На этот раз вмес-
тилище моих вещей, покрытое кучей импортных наклеек, достойно уплыло ку-
да-то вниз по транспортеру, и я облегченно вздохнул.
залось, вся земля была покрыта маленькими вихрями, поднимающими снежинки
в воздух, кружащими их и снова бросающими на ледяной асфальт. Возбужден-
ные туристы делились последними впечатлениями, обменивались какими-то
открытками и проспектами. Самолет медленно откатил от здания, вот уже
оно почти скрылось в белой мгле.
все дальше и дальше от копошащихся, как муравьи, людей в серо-зеленых
форменных фуражках и погонах. Неожиданно в ровный гул турбин ворвалась
диссонирующая нотка. Вверх-вниз, вверх-вниз, что-то слегка заскрежетало
и толкнуло тело машины, как от порыва ветра. Я с ужасом увидел, что мы
остановились. Стюардессы взволнованно забегали, объясняя что-то пассажи-
рам. Турбины еще немного пожужжали и остановились. Стало слышно, как
снаружи завывает ветер.
ких морозов и ее придется заменять. Пока что ведутся переговоры с конт-
рольной службой Шереметьева о том, что делать с застрявшим на взлетном
поле самолетом.
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Максимов Альберт
Афанасьев Роман