случилось в последнее время... за две-три луны от нынешнего дня.
Рантасса, задумчиво сморщив лоб, принялся что-то подсчитывать на пальцах,
и лишь Тай Па сидел на своей подушке с прежним спокойствием. Наконец
полководец взглянул на Тасанну и почтительно поклонился.
восточный рубеж, видели, как садилось солнце в степи...
разбили лагерь, и сотник принес в жертву Лучезарному белую курицу, благо
она оказалась под руками...
бочек! О том болтают во всех кабаках за городской окраиной!
превосходными виноградниками, и мастера его готовили великолепные напитки,
розовые и золотистые, ласкающие небо. Все виноторговцы Дамаста завидовали
Сидурре.
принялся навивать на палец тугой локон. - Помните ли вы девицу, смуглянку
с черными глазами, что доставили мне из Вендии две луны назад?
равнодушно.
дуон. - Воистину, необычайное дело! Зато потом... - Он многозначительно
усмехнулся и кивнул Тай Па. - Ну, а ты что скажешь?
Дознавальщики мои отправились проверить: то ли ленивые крестьяне виноваты,
то ли... - сиквара вдруг усмехнулся, - в том воля Лучезарного. Еще засох
десяток пальм на плоскогорье, сильно задержался последний караван из Меру,
ну и, пожалуй, все... Да, вот что! Поговаривают, что в селении Бар Калта
курица высидела двухголового петушка! Редкий случай!
Петухе, которому грозил палицей Воин. - Повтори еще раз, почтенный, как
называется тот поселок?
Туда я тоже отправил дознавальщиков. Вдруг ведьма завелась...
кивнули.
на Саракку. - Итак, закат в степи, скисшее вино, обмелевший канал,
погибшие пальмы, караван из Меру, двухголовый петух и... гмм... случай с
той вендийкой... Всего семь! И я даю тебе семь дней, чтобы разобраться со
всеми знамениями, небесными и земными. Справедливо?
чрезвычайно милостив!
поднимаясь, - мы подумаем о яме с пауками. Или о чем-нибудь столь же
занимательном.
светлейшим дуоном и его наперсниками. Он трудился, не жалея сил, помня и о
яме с пауками, и о тяжких копытах жеребцов; трудился, пытаясь обнаружить
намек, позволивший бы разобраться с повелением лучезарного Матраэля.
Комета с серпообразным хвостом по-прежнему сияла в небесах Дамаста, каждую
ночь напоминая молодому магу, что отпущенный ему срок истекает.
берегах полноводной Накаты, а под конец решил подняться на жаркое
засушливое плоскогорье Арим, к плантациям кохта. Его скалистые кручи
вздымались к западу от города, обрывистые и неприступные, увенчанные по
краю остроконечными пирамидальными утесами. Вероятно, далекие предки
дамастинцев поглядывали на эти скалы, воздвигая первые городские
зиккураты, но - великий Матраэль! - насколько же они были выше, массивней
и прочней всего, что способны сотворить человеческие руки!
повернулся, окинул взглядом удалявшийся город. Лучи только что взошедшего
солнца падали на высокие стены Дамаста, что соединяли в полукольцо
двадцать боевых башен-пирамид на правом, южном берегу реки и еще столько
же - на левом. Воистину, две половинки каменного браслета, соединенные
арками мостов! Они защищали широкие улицы и тесные переулки, дворцы
нобилей и скромные лачуги простого люда, торговые площади и скверы,
каналы, протянувшиеся от Накаты к прудам и городским водохранилищам,
пристани и набережные со складами, постоялыми дворами и домами купцов,
огромные зиккураты, гордость Дамаста. Их было ровно сто; сорок,
несокрушимыми бастионами выступавших из городских стен, использовались в
качестве казарм и арсеналов, остальные служили храмами и жилищами знати.
Со своей колесницы Саракка видел вершины крупнейших из них - башню Солнца
и башню Луны, два главных святилища Матраэля, и просто Башню, дворец
грозного дуона. Эту десятиэтажную ступенчатую пирамиду, где находились и
собственные покои мага, окружали еще шесть, пониже и не столь
монументальных, связанных с Башней запутанной системой подземных
переходов; они предназначались для гвардии, придворных и многочисленной
семьи дуона.
темные скалы Арима были выше в десятки раз и, вонзаясь в небесную синь,
словно напоминали смертным об их ничтожестве перед лицом Матраэля.
Воистину, так, - думал Саракка, вертя головой, пока колесница преодолевала
подъем на ближайший из холмов. Дорога, начинавшаяся у ворот зиккурата
Квадратный Щит, тянулась на запад вдоль правого берега Накаты среди
пологих возвышенностей, засаженных лозами винограда; тут и там виднелись
крестьянские хижины да усадьбы земледельцев побогаче, а ближе к городской
стене вдоль тракта тянулись постоялые дворы и кабачки.
причмокнул и потянулся к кожаной фляге.
будет жарким.
донимали его. Раскачиваясь в такт мерному бегу колесницы, он вновь
устремил взгляд на запад.
возвышенная и засушливая земля, покрытая пальмовыми рощами, источник
богатства и силы Дамаста. Богатства и силы, но не жизни; жизнь городу и
всей стране дарила река. Она вырывалась из ущелья - единственного,
рассекавшего крутые склоны Арима, - и текла на восток, постепенно мелея,
щедро отдавая свои воды каналам, арыкам, многочисленным прудам и
искусственным озерам. Наконец, разделившись на три десятка мелких речек и
ручьев, она исчезала в песках, и ни один мудрец не сумел бы сказать, где
на самом деле кончается Наката. Но с истоком ее подобного вопроса не
возникало, ибо светлый речной поток был порожден водопадом, величественным
и полноводным, который обрушивался из расселины в дальнем конце ущелья.
Без сомнения, где-то под плато Арим лежало целое пресное море, питавшее и
колодцы наверху, и этот водопад, и лишь одни боги знали, на сколько лет,
десятилетий или веков в нем хватит воды.
поскольку река временами мелела, будто в подземных тоннелях и пещерах
приопускались какие-то перегородки, перекрывавшие путь живительной влаге.
В том можно было усмотреть и волю самой Накаты, наиболее почитаемой после
Матраэля богини Дамаста; как и Лучезарный, она могла в одни годы гневаться
на людей, в другие - оказывать им благосклонное внимание, изливая из своих
бездонных чресел полуторную норму воды. Как бы то ни было, Дамаст, великий
город Ста Зиккуратов, зависел от капризов переменчивой реки; и если б в
некий черный день она пересохла, через месяц пастбища, поля и виноградники
были бы занесены песком.
холма. Гнедые мчались плавной рысью, поматывая гривами; скрипели колеса,
окованный медью бортик сверкал, точно красноватое золото. На передке его
была закреплена бронзовая баранья голова с витыми рогами, по бокам грозно
вздымали копыта отчеканенные в металле крылатые кони, символ Лучезарного.
Справа, там, где стоял молодой звездочет, с внутренней стороны висели на
закрепках лук, два полных стрел колчана, секира и квадратный щит; слева,
рядом с возницей, рослым чернобородым воином, торчали три копья.
ему не стоило обижаться ни на доблестного Рантассу, ни на
предусмотрительного Тай Па; оба сановника, забыв о дворцовых интригах и
соперничестве из-за милостей дуона, сделали больше, чем он ожидал.
Рантасса предоставил ему эту боевую колесницу и надежного человека,
сильного воина, превосходно владеющего оружием; Тай Па дал в спутники
лучшего из своих шпионов. Правда, дознавальщик Атт оказался большим
любителем выпить, зато помнил все дороги, каналы, деревушки и хутора на
Корнев Павел
Мацумото Сэйте
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Марко Джон