Чтение 32–й страницы книги ~Слепой стреляет без промаха~

- Не волнуйтесь, я все улажу. И скорее всего, убрать надо будет не
двоих, а одного - либо Мартынова, либо Богаевского.

- Я нахожусь в какой-то западне. И куда ни бросишься - петля на моей
шее затягивается туже и туже, - в сердцах промолвил банкир.

Затем он сел в кресло, извлек из кармана безукоризненно чистый
белоснежный носовой платок и принялся вытирать лицо, которое покрыла
испарина.

- Самое главное сейчас - не сделать опрометчивого шага, - сказал
полковник Соловьев.

- Так что вы мне посоветуете? - задал вопрос Бортеневский.

- Быть предельно осторожным - вот мой совет. А со всем остальным я
разберусь.

Мартынов и Богаевский сидели в загородном доме. Перед Богаевским
лежали бумаги. Он просматривал абсолютно безо всякого интереса колонки
цифр, фамилии, даты - вот и все, что было на этих бумагах, написанных от
руки синими чернилами.

Мартынов сидел, положив голову на руки, и следил за Богаевским.

- Петр, я хочу тебе сообщить одну пренеприятную вещь.

- Я вижу, у тебя есть что мне сказать. Как-то глазки твои бегают, -
немного охрипшим голосом проговорил Седой.

- Так вот послушай меня. В ФСБ есть генерал...

- Там много генералов, - сказал Седой.

- Конечно, много. Но там есть один генерал, которому я в свое время
оказал крупную услугу.

- Кому ты их только не оказывал! - заметил Петр Петрович Мартынов.

- Да, я много кому оказывал всевозможные услуги, и кое-кто об этом не
забывает. Кто забывает, с теми я расстаюсь навсегда.

- Ну ладно, не тяни, говори дело, - напрягся Мартынов и отодвинул от
Седого листки с цифрами.

- Так вот, этот генерал по жизни мне как бы очень сильно обязан. Я с
ним встретился после того, как мы вернулись из Питера. Я ему рассказал
всю нашу историю.

- Ты что, с ума сошел?

- Да нет, погоди, дослушай до конца, потом будешь ругаться.

- Ну, я же слушаю, - Седой принялся барабанить костяшками пальцев по
крышке стола.

- И генерал, очень уж он услужливый и сердобольный человек, внял моим
словам и занялся нашим с тобой делом.

- Так занялся или ты уже кое-что знаешь?

- Ты догадливый. Кое-что мне уже известно, и сейчас ты об этом
услышишь.

- Погоди, я хочу выпить.

Седой поднялся, взял с полки бутылку коньяка и два стакана.

- Я пить не буду, - Сказал Богаевский, - даже не предлагай.

- Ну, понемножку, Иосиф, совсем по чуть-чуть, на один палец, - и
Мартынов показал Богаевскому свой палец.

- Если палец твой, то мне наполовину.

Плеснув на дно стакана коньяк, Мартынов подвинул стакан к
Богаевскому, а себе налил до половины.

- Так вот. Генерал сообщил мне, конечно, это стоило мне определенную
копейку, ну да дело не в этом...

- Только не говори сумму, мне все равно, - прорычал Седой, - сколько
ни скажешь, столько и заплатим.

- Я уже заплатил, - Богаевский качнулся в кресле и откинул со лба
свои длинные седые волосы. - Генерал мне сказал, что скорее всего
занимался этим делом полковник Соловьев Сергей Васильевич, человек очень
умный и осторожный.

Долгое время работал за границей. Генерал дал мне адрес Соловьева.

- А если твой генерал вешает нам лапшу на уши? - засомневался Седой.

- А ему нет смысла, - спокойно отреагировал на замечание Богаевский.

- Ну ты, Дьякон, и голова! - восхищенно хмыкнул Мартынов.

- Я навел кое-какие справки об этом полковнике. И ты знаешь, на
фотографиях, сделанных на презентации у Бортеневского, есть и его
портрет.

- Это что, тогда, когда мы взорвали его "мерседес"?

- Да, именно тогда. Бортеневский принимал Соловьева, и принимал не
как какого-то обыкновенного полковника. Тот почти целый вечер просидел с
его красавицей женой. Это тоже есть на фотографии, так что, скорее
всего, генерал не соврал.

- Ты считаешь, что это Соловьев, мать его так, убил Цыгана и
перестрелял наших людей?

- Вот этого я не говорил, - пожал плечами Богаевский - и говорить не
собираюсь. Но, как сообщили из Питера - а за деньги, как ты понимаешь,
могут сообщить все, что угодно, даже самые большие секреты...

- Большие секреты за большие деньги, - заметил Мартынов и оскалил
свои крепкие зубы.

- А очень большие - за еще большие деньги, - неприятно хихикнул
Богаевский. - Так вот что мне стало известно: и на Фонтанке, и за
городом, на даче, действовал один человек. Представляешь, один?

- Ты хочешь сказать, что это был полковник Соловьев или как там
его?... - подался вперед Седой.

- Да погоди, Петр, не суетись. Я проверил: в тот день полковник был
на совещании в городе, а также он заезжал на квартиру к Бортеневскому.
Наши-то следили за домом банкира.

- Тогда какого черта ты мне все это рассказываешь? - вскочил из-за
стола и одним глотком допил свой коньяк Седой.

- Знаешь, что я тебе хочу сказать, Седой, - Богаевский тоже поднялся
с кресла и прошелся по огромной гостиной, мягко ступая по темно-красному
персидскому ковру, устилавшему всю гостиную, - ты же сам, Седой, не
убиваешь?

Зачем убивать полковнику? У него, как и у нас с тобой, есть люди,
среди них есть спецы. Кому-нибудь из своих спецов он и поручил это дело.
Вернее, даже не поручил, а отдал приказание. И приказание было
выполнено.

- Суки! - выкрикнул Мартынов, отодвигая бутылку и стакан. - Суки!
Будь они все прокляты! Как я их ненавижу!

- Не горячись, Петр, дослушай дальше. И на Фонтанке, и на даче
стреляли из одного и того же пистолета - из американского армейского
"кольта". На пистолете был глушитель. И стрелок был очень хороший.

- Так ты думаешь, - принялся рассуждать Мартынов, - что Бортеневский,
чтобы обезопасить себя, связался с ФСБ, и они пришли на помощь? Мы же
его предупреждали, чтобы он не обращался к ментам.

- Я думаю, Петр, что он к ним и не обращался. Скорее всего, это была
частная просьба, приватное поручение. Естественно, за большие деньги.
Ведь Бортеневский не идиот и считать умеет получше нас с тобой. Чтобы
сэкономить миллионы, лучше заплатить пару тысяч баксов и все уладить.

- Да, Дьякон, голова твоя варит. Ты излагаешь все очень красиво и
очень похоже на правду.

- Может, оно все было и не так. Но то, что я тебе рассказал, - очень
похоже на дело. И я думаю, что тот, кто выполнял приказ полковника, даже
и не знал, кого и за что он убивает. Просто пострелял - и все.

- Как это "все"? Он убил моего брата. У меня кроме Цыгана никого не
было - ни жены, ни детей, только он.

- Что я могу сказать? - пожал плечами Богаевский, подходя к столу. -
Что было, то было. Цыгана уже не вернешь, а думать надо о нашем
завтрашнем дне. Ты же не собираешься отойти от дел? - цепко взглянул в
лицо Мартынову Богаевский.

- Нет, не собираюсь, - потряс массивной головой и скрежетнул зубами
Седой.

- Вот и я думаю. А чтобы дело наше вертелось, Бортеневского надо
уломать на сотрудничество. А потом убрать.

- Нет, его надо убрать сразу! - стукнул огромным кулаком по столу
Седой.

- Да погоди ты, Петр, не горячись. Спешка нужна при ловле блох, а тут
вертятся деньги, и немалые. И мы с тобой должны их заполучить. А если не
получим, то, значит, мы упустим очень выгодный шанс приумножить свои
капиталы.

- Слушай, Иосиф, я заплачу деньги, я отдам все деньги, которые у меня
есть, но Бортеневского, полковника и этих его специалистов не будет на
свете.

Богаевский закрыл лицо ладонями. Массивный перстень зловеще сверкнул.

- Не горячись, не горячись, Петр, - прошептал Богаевский и сквозь
пальцы взглянул на Мартынова.

Тот наливал в стакан коньяк.

- Для начала нужно узнать, кто убил Цыгана - кто конкретно выполнял
приказ. А затем, я думаю, этого мужика, или, как ты говоришь,
специалиста, надо перекупить, нанять. И он спокойно уложит полковника, а
затем Бортеневского. А вот теперь ты можешь налить и мне, - сказал
Богаевский и подтолкнул свой стакан к бутылке.

Седой плеснул коньяка и, задумавшись, прошелся по гостиной.

- Хорошо, хорошо, Иосиф, убить этих сук мы можем всегда.

- Вот теперь ты мне нравишься, - сказал Иосиф Самсонович Богаевский,
вставая с кресла и подходя к Мартынову. - Ну, давай выпьем за все
хорошее, чтобы не было решеток на окнах и чтобы мы с тобой были
хозяевами в жизни.

- Да-да, - промямлил Мартынов, чокнулся и залпом выпил свой коньяк.

А Богаевский долго расхаживал, смакуя ароматный напиток...

Глеб Сиверов договорился, что заедет за Ириной часов в восемь вечера,
и они отправятся куда-нибудь поужинать.

И вот в четыре часа дня Ирина была уже свободна. Она приводила себя в