Чтение 83–й страницы книги ~Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ №14~

летчики, как правило, на цель выходят точно, и нас не подведут данные
зондирования и метеосводки, - разброс группы должен быть не больше, чем
четыреста пятьдесят ярдов, и никто не угодит на деревья. На то, чтобы всем
собраться, уйдет десять-пятнадцать минут.

- Вас понял, Лакки, - Джин подтянулся с тошнотворным, сосущим чувством,
впервые ощутив дыхание опасности.

- Вы, надеюсь, тренировались в прыжках на деревья?

- Нам случалось прыгать.

- Удовольствие не из приятных? - Чего уж там... - Что говорят ребята?

- Сидят на пятисотфунтовых бомбах и ждут посадки.

- Они о чем-то вас спрашивали?

- Их смутило арктическое белье, выданное перед полетом.

- Кто из них самый храбрый?

- Думаю, что Бастер - Бак Вуд.

- А самый надежный?

- Берди... Стиллберд.

- Долговязый такой... Левое плечо тянет?

- У вас наметанный глаз. К ним подошел бортмеханик.

- Все в ажуре, сэр.

- Благодарю. У нас еще есть время... Скажите, Джин, если это, конечно, не
тайна, каким ветром вас занесло сюда? Вы ведь врач. Не так ли? Из семьи с
приличным доходом. На кой вам черт прыгать в черную дыру люка?

- Это длинная история, - отмахнулся Джин.

- А время на исходе, не правда ли? - Честертон замолчал.

Они молча обогнули толстопузый "Си".

- Ведите людей на посадку! - спокойно приказал Флойд

- Слушаюсь.

Первым, кого увидел Джин, был джамп-мастер24: плечистый человек, с
крючковатым, с римской горбинкой носом, с широкими, массивными плечами и
серо-голубыми глазами.

- А ну, веселей! - прикрикнул он на десантников, медленно ползущих по
трапу - В вашем возрасте я был гуттаперчевым и переходил на спор через
площадь на руках..

Они летели на высоте свыше двадцати пяти тысяч футов. Под ними менялись
только формы и цвет облаков, но и об этом никто не знал, так как шторы на
всех иллюминаторах самолета были плотно задраены. Компасы лежали где-то в
контейнере, и невозможно было определиться.

Как ни прикидывали, а арктическое белье путало карты любых предположений

Берди трижды с загадочным видом выходил в туалет и возвращался оттуда
повеселевшим.

Бастер спал почти весь полет.

В последнюю тридцатиминутку его разбудил бортмеханик.

- Бутерброд, кофе? - предложил тот.

- Храню живот перед прыжком. Главное - пустой живот, - не открывая глаз,
пробормотал Бастер.

- Нужно подкрепиться! - настаивал бортмеханик.

- Убирайся! - наконец-то проснулся Бастер.

Сонни играл с Тэксом в "лавитора". Они плавно бросали друг другу
раскрытый "спринг-найф". Тот, кто не ловил нож за ручку, проигрывал доллар.

Это кончилось тем, что они поссорились и съездили друг другу по роже. Им
пригрозил джамп-мастер, и спорщики присмирели.

Доминико сидел за Джином, крайним справа. Он был бледен. Джину казалось,
что его мутит от страха. Черные подглазники итальянца теперь особенно резко
подчеркивали его матово-бледное лицо.

Джин и Флойд то дремали, то говорили о чем-то отвлеченном.

После снижения до высоты 1200 футов самолет начало бросать из стороны в
сторону - это летчик менял курс, сбивая с толку наземные радары.

- Прыгать будем с тысячи футов, - сказал Флойд, вытянув ноги поудобней. -
Интересно, где вы были, Джин, в это время в прошлом году?

- Играл в кегельбане, построенном миллиардером Аристотелем Онассисом. Это
напротив его же казино в Монте-Карло.

- А я лежал в госпитале после ранения в Лаосе. Меня подстрелили солдаты
Патет-Лао В госпитале всегда хорошо лежится после того, как снимут швы...
Розовый рубец еще тянет, он кажется непрочным, но его края уже схвачены
намертво. В такое время неплохо подружиться с медсестренкой. У меня была
самая красивая - Банни. Я ее называл Блэк Банни - Черный Кролик. Она была
мне по пояс и говорила так, словно полоскала воду в горле.

- Вы, оказывается, лирик, Лакки.

- Нет. Мне просто было тогда хорошо. Наши палатки стояли входом к морю.
Дул бриз. Мои соседи - все ходячие. И мы с ней встречались... Солдат, Джин,
живет на войне от ранения до ранения, от отпуска до отпуска, от женщины до
женщины. - Флойд посмотрел на часы.

Джин заметил, что они были крупные, с толстой секундной стрелкой,
фосфоресцирующие, на широком золотом браслете, охватывающем широкое
запястье.

- Я прыгаю в левый люк. Вы - в правый. Кто у нас радист?

- Мэт...

- Он прыгает вслед за мной, четвертым. Вы - предпоследним.

Впереди зажглась красная сигнальная лампочка. На металлических скамьях
стихли разговоры.

У Джина засосало под ложечкой.

Что это, страх?.. Возможно. Джин еще не знал, как бывает страшно в боевой
обстановке. Зато про все это знал Лакки.

Он знал, что страшно всегда: и перед прыжком в бездну, и перед высадкой
на чужой берег, когда черная полоска земли неумолимо надвигается на тебя в
ночи.

Страшно, когда бредешь по клочку чужой земли, не зная, заминирована она
или нет, и когда в сплошной мгле продираешься сквозь чужой лес и каждый
черный ствол кажется тебе притаившимся врагом, и когда ты лежишь на спине,
подняв над собой ножницы, перед тем как прорезать первую дыру в колючках
"концертины". Потом страх пропадает. Стоит только увидеть противника и войти
с ним в соприкосновение. Страшно до. Иногда и после. К этому не привыкнешь.
Это можно или пересилить... или не пересилить.

- Хук-ап! - скомандовал джамп-мастер. Все встали и зацепили карабины
выбросных фалов за стальной трос над головой. Джамп-мастер проверил,
правильно ли у всех зацеплены карабины. Они были зацеплены правильно.

Самолет вышел на ди-зи, но пролетел дальше, совершил крутой вираж и вновь
вернулся в район выброски.

Он продолжал вводить в заблуждение наземные радарные посты противника. От
резкого снижения у всех заломило в ушах.

Инструктор поднял руку: пять растопыренных пальцев - осталось пять минут.

Люки открыты. К их бортам плотно придвинуты контейнеры.

В темном полукруге люков, словно трассирующие пули, тянутся и гаснут
красные искры выхлопных моторов.

Флойд Честертон, Мэт, Берди, Бастер, Сонни - у правого люка. Джин, Дуче,
Тэкс и остальные - у левого.

Под левым плечом у всех - автомат Ар-15. За спиной - основной парашют. На
груди - запасной.

Руки лежат на груди. Правая рука у кольца запасного парашюта.

Инструктор поднял три пальца: самолет вышел на прямую.

Осталось три минуты. Сто восемьдесят секунд они еще будут стоять, плотно
прижавшись друг к другу. Их еще объединяет палуба самолета.

Один палец, как перст божий, поднят в воздух.

- Одна минута! - выкрикнул джамп-мастер. Мало ли что случается с
человеком. То у него не хватает сил переступить порог люка, человек
выключается от страха или зажмется вдруг неожиданно. Тогда баунсэр резко
толкнет его в спину и скажет: "Пошел!"

Ко всеобщему удивлению, джамп-мастер еще раз проскочил вдоль строя
десантников, проверяя, все ли правильно зацепили карабины вытяжных фалов за
трос.

- Проверьте свой карабин! - крикнул он Джину. Джин поднял голову и
увидел, что карабин его вытяжного фала отцеплен.

Инструктор поглядел в сторону Доминико, но ничего не сказал, пристегнул
карабин Грина.

- Реди, готовьсь! - скомандовал баунсэр.

На переборке погас красный свет и зажегся зеленый.

Джин скомандовал:

- Доминико, вперед!

Тот, как обреченный, вышел из-за его спины, протиснулся к люку и, не
дожидаясь команды "гоу!", шагнул в дыру люка.

- Так бывает! - почесав крючковатый нос, на ухо Джину прокричал
инструктор. - Шагнет человек в дыру па десять секунд раньше срока, а
встретишься с ним уже после войны.

"В третий раз меня хотели убить!" - подумал Джин. Сразу же все
соединилось в одну стройную цепь: нож, просвистевший над ухом,
пятидесятиграммовый заряд Ку-5 в бутсе, отстегнутый карабин.

Кто стоял за спиной Доминико? Чак... или, может быть, действительно
Красавчик, - не все ли теперь равно...

- Гоу! - крикнул вышибала.

Сначала полетели вниз тюки, потом начали прыгать люди.

"Подбородок к груди! - вспомнил Джин. - Локти прижаты к бокам. Ноги
вместе. Ну!"

- Попутных ветров, малыш! - послышалось ему.

Первым ощущением были удар в грудь и звон В ушах.

Потом мощный поток воздуха перевернул, завертел, завинтил его и сунул под
хвост самолета.

Потом он выпал из этого потока и свободно полетел вниз.

"Откроется или нет?" - это была единственная мысль, лихорадочно
работавшая в мозгу.