удалось. Мало того, двое или трое гостей, ночевавших в общей
спальне странноприимного дома и не имевших до сей поры случая
проверить содержимое своих дорожных сум, сделали горестные
открытия, когда их попросили туда заглянуть. Один йомен из
Личфорда выяснил, что его запасной кошель полегчал никак не
меньше чем аполовину, а мастер Симон Поер, одним из первых
предложивший для осмотра свои вещи и громче всех осуждавший
неизвестного вора, заявил, что у него стащили серебряную
цепочку, которую он на следующий день собирался положить на
алтарь святой Уинифред. Бедный сельский священник, на склоне
лет осуществивший наконец давнюю мечту о паломничестве, горько
сокрушался об утрате крохотного ковчежца, над которым работал
более года и в котором надеялся привезти в свой приход
что-нибудь в память о паломничестве -- высушенный цветок из
монастырского сада или ниточку-другую из бахромы алтарного
покрова святой. Купцу из Ворчестера не удалось найти добротный
кожаный пояс от праздничного наряда, припасенного на завтрашний
день. Кроме того, несколько постояльцев высказали подозрение,
что в их вещах кто-то рылся и, по всей видимости, пренебрег ими
-- а это обиднее всего.
Кадфаэль вернулся к себе в сарайчик и стал дожидаться прихода
Руна. Паренек явился точно к назначенному часу и долго сидел
молча, глядя перед собой большими задумчивыми глазами, в то
время как Кадфаэль привычно делал свое дело. С каждым разом он
разминал затвердевшие мышцы все сильнее и глубже.
что ни у кого не нашли кинжала?
ножей, какими путники на привалах режут хлеб да мясо,
обнаружилось немало. И для этой цели они достаточно остры, но
вряд ли таким ножом можно неприметно перерезать прочный шнурок.
Однако, как известно, у мужчин растет борода, а тупая бритва не
больно-то пригодна для бритья. Что поделаешь, когда где-то
объявляется вор, честным людям приходится туго. Тем, кто не
ведает угрызений совести, всегда легче. Но тебе тревожиться
нечего, ты ведь никому не сделал ничего дурного. То, что
случилось, скверно, но не должно омрачить тебе завтрашний
праздник.
мыслями, -- конечно. Но я хотел сказать тебе, брат, что кинжал
был не только у Мэтью. Дело в том, что я оказался прижатым к
нему во время мессы. Ты ведь знаешь, что мне приходится
опираться на костыли, а костыль вместе с рукой вплотную
притиснуло к полотняной суме, и сквозь полотно я почувствовал
что-то твердое. Потом я сообразил, что это было -- кинжал с
крестообразной рукоятью. Но вы его так и не нашли.
старательно массировать ногу. -- Кто не постеснялся даже к
мессе заявиться с оружием.
шерсти. Уж в чем, в чем, а в шерсти разбираться я научился.
Зовут его вроде бы Симон Поер. И раз вы кинжала не нашли, он
скорее всего передал его на хранение привратнику, как и Мэтью.
это обнаружил? Вчера? Ну а сегодня он снова стоял рядом с
тобой?
наблюдал за разыгравшейся на дворе сценой, готовый по первому
требованию вывернуть наизнанку свою суму, и лишь добродушно
улыбался, когда аббат велел Мэтью сдать свое оружие. Ясно, что
в тот момент никакого кинжала при нем не было, а стало быть, он
успел вовремя от него избавиться. И то сказать, аббатство
большое и в стенах его найдется немало укромных мест, где можно
надежно спрятать и кинжал, и сколько угодно краденых вещиц,
благо все они невелики, а цену имеют, и немалую. Очевидно,
поиски могли бы возыметь успех лишь в одном случае: если аббат
прикажет держать ворота на запоре, а гостей -- пленниками, пока
братья не перекопают все грядки, не перевернут каждый топчан и
не заглянут в каждую щель. Что ни говори, а распознать грешника
-- дело нелегкое.
заставили отдать кинжал, а у того купца остался такой же. А
Сиаран так расстраивается из-за своего перстня, что даже из
спальни выходить и то не решается. Прямо извелся весь.
странно, -- вдруг пришло в голову монаху, -- чего страшиться
человеку, который сам объявил, что жить ему осталось недолго.
Ему-то чего бояться?"
возможно, считает, что одно днло мирно преставиться в
Абердароне, исповедавшись, причастившись и сподобившись
христианского погребения, и совсем другое -- стать жертвой
разбойника или бродяги на большой дороге.
Допустим, что вчера у него был кинжал -- тогда не исключено, он
заявился с ним и на мессу. Но куда же он подевал его, прежде
чем Сиаран обнаружил свою пропажу? И главное: почему решил
избавиться от оружия? Кому это могло прийти на ум, если не
вору.
Сиаране, -- промолвил Кадфаэль, глядя на прекрасное и печальное
лицо юноши. -- Думай только о завтрашнем дне, о том, с какими
мыслями ты предстанешь перед святой. И они, и Господь читают в
твоей душе, и потому нет надобности ни о чем просить. Ты просто
жди -- с верою и надеждою в сердце. И чем бы ни закончилось
твое паломничество, оно не будет напрасным. Скажи-ка, а в
прошлую ночь ты принимал мое снадобье?
прозрачные, точно льдинки, сверкающие на солнце, и ответил:
поблагодарить святую за это. Не подумай, будто я не ценю твоей
заботы, но я хотел сам ей что-нибудь дать. И я спал ночью,
ей-Богу спал...
Кадфаэль и, просунув руку под спину Руна, помог ему сесть. --
Помолись на сон грядущий, закрой глаза и засыпай, уповая на
милость святой.
дома, а Мэтью все же решился расстаться ненадолго со своим
другом и вышел размяться и подышать свежим воздухом на высокое
каменное крыльцо. Дело было после ужина, и многочисленные
паломники прогуливались по двору, наслаждаясь вечерней
прохладой и в благодушном настроении дажидаясь колокола к
вечернему молебну.
жития, поскольку у него были кое-какие неотложные дела, и,
направляясь в сад, неожиданно заметил Мэтью. Тот стоял на
верхней ступеньке крыльца и с видимым удовольствием вдыхал
прохладный вечерний воздух. Бог весть почему, но один, без
спутника, Мэтью казался моложе, и выше ростом. В мягком
вечернем свете лицо его выглядело умиротворенным и безмятежным.
Когда Мэтью шагнул вперед и начал спускаться во двор, Кадфаэль
невольно поискал глазами фигуру его неразлучного спутника.
Обычно Мэтью держался на полшага позади Сиарана, но на сей раз
босоногого паломника поблизости не было. Что ж, может, Сиарану
и впрямь не до прогулок, но до сих пор Мэтью не расставался с
ним ни днем, ни ночью, ни в пути, ни на отдыхе, даже ради
встреч с Мелангель, хотя всякий раз, завидя девушку, провожал
ее задумчивым взглядом.
себе, в сарайчик, -- сплошная загадка, а я, грешный, любопытен
не в меру, в чем, пожалуй, не мешало бы и покаяться. Правда,
покуда человеку интересны ближние его, он еще не утратил вкуса
к жизни. Почему кто-то поступает так, а не иначе? Почему,
например, зная о своем смертельном недуге и желая до своей
кончины достичь обетованного места, один человек пускается в
долгое и многотрудное путешествие босиком и с тяжеленным
крестом на шее? Неужто считает, что такое самоистязание более
угодно Богу, чем, скажем, помощь, оказанная в дороге
какому-нибудь бедняге вроде этого мальчика Руна, обреченного на
страдания от рождения, а отнюдь не по собственной прихоти?
Почему другой человек, словно тень, следует за ним через всю
страну? И почему несчастный допускает это, вместо того чтобы
распрощаться с другом и обрести душевный покой в уединении в
ожидании близкого конца?"
тут его раздумья о природе неуемного интереса к ближнему были
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Контровский Владимир
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий