Александр ТЮРИН

КАМЕННЫЙ ВЕК

БЛОК 1

- В ответ на запрос по коду "подъем". Кибероболочки в рабочем режиме.
Состояние боевой готовности подтверждаю. "Штопор".

- База разрешает сброс. Будь готов, "Штопор". Через минуту начинаю
отсчет времени сброса.

На поверхности боевой горы каплями проступили колесницы второго
звена. Начинкой шестой машины был Виктор К123, капитан.

На главном экране переливается, дышит, ворчит айкон. После многих лет
дрессировки он к тому же засел у тебя в башке. Он - звуко-объемно-цветовой
портрет твоих кибернетических оболочек. Наружностью он смахивает на
дракона, если еще точнее, на жареного цыпленка. Айкон - твое подобие, твой
несколько искаженный образ, и он соединяет органы твоего тела с бортовыми
системами колесницы. Вот захотел ты двинуться с места, рвануться вперед -
выдаешь волевой импульс своим ногам. И проскакивает тогда разряд в плазме
твоей крови, считывается прилипшим к запястью биоинтерфейсом и в виде
нормального электрического сигнала торопится дальше по бортовым цепям
управления - напрягать двигатели. Это надо понимать так, что вместо ног
будет работать мотор. И айкон тут же задрыгает лапками, показывая, что
команда исполнена. Все, совершил ты мыследействие, или, на летном жаргоне,
- пустил ангела.

- Два, один, ноль, сброс... - Мелкое дрожание колесницы стало жесткой
тряской. Инерционный кулак продавил лоб и грудь. К123 краем глаза
полюбовался видом сзади. Гора-матка "Гевура" из материка, летучего монстра
превращалась в точку, съеживаясь, как проколотый воздушный шарик.
Дракончик айкон пошевелил левым ушком - значит, начальство просится на
связь.

- Пятый и шестой борта. Вертикальный курс - минус пятьдесят,
горизонтальный - триста десять. Нюхайте воздух, чтобы кто-нибудь из
мертвой зоны к вам не подсел, - передал командир звена Питер К201. Шестым
считался Виктор К123, пятым - его ведомый Митя Самойлов.

- Вижу плутонов в секторе А-31, - сообщил девятый, который забрался
выше всех от нулевой плоскости. - Двенадцать блюд. Через три минуты они
рухнут на нас, как с верхней полки, так что доставайте ложки.

- Шестой и пятый, пока не встревайте, не мешайте никому, - грозно
предупредил командир звена. - Но глядеть пронзительно. Тех гадов, что
проскочат на ваш уровень, бить, пока не покраснеют.

- Обидим, не сомневайтесь, - загудел Самойлов и переключился на
Виктора К123. - Эй, инкубаторский, ну что ты прилип ко мне, отвали
пожалуйста. Из-за этой кочегарки, которую ты называешь своей колесницей, у
меня уже усы обгорели.

Любит этот Митек клюнуть. У него фамилия есть, а у меня - номер.
Большинству обфамиленных граждан больше нечем гордиться. Ну, есть у тебя
законные батька с мамкой, и заткнись, потому что тебе не повезло. Меня,
номерного, по науке сделали, через евгенический отбор. Ученые старались,
подбирая родительские гаметы по генным банкам, чтобы я такой суперменистый
вышел. Хоть на выставку, под стекло. Поэтому обфамиленные на нас никогда
стенка на стенку не прут. Разве что подпустят немного вони из-за угла, и
то, если у номерного руки заняты. Все с детского сада знают, когда
"номерки" соберутся кодлой и начнут грубить делом - "афиши" драить -
нянечки долго будут красную юшку протирать. Недаром инкубаторские бьют
процентом в летном составе и вообще подавляют числом в военной касте. Но
если Митя Самойлов пролез в касту "кшатриев", значит, он содержательнее,
чем кажется на первый взгляд. Значит, он не из тех барабулек, которые на
призыв "победа или смерть" отвечают: нам желательно так, чтоб меньше
мучиться. Живет себе Митя цивилизованно на государственных харчах,
казенном удовольствии. А мог бы в лавчонке приторговывать или паяльником в
носу ковырять. Нормированный рабочий день, цветы в горшочках, рыбки в
банках, отели с видом на красивый пейзаж Меркурия, межзвездные ляди в
невесомости, прыжки в размалеванных пещерах Луны, песчаные гонки на Марсе,
танцы на Венере, круговые медитации в открытом космосе, причастия в
церкви, намазы в мечети, шаббаты в синагоге, движимое и недвижимое
имущество, тугая пачка кредиток в кармане, которую приятно пощупать. Но
между Митькой и такими делами сто световых лет и черная дыра в придачу.
Точь-в-точь, как у меня. Мы будем бегать под бодрые песни по коридорам
"Гевуры", похожим на кишечник барана. Будем слушать проповеди на вольные
темы хриплого жлоба Питера К201. Будем смотреть прямо в страшную морду
богинюшки войны. Это вам не Афродита. Так же как и солдатки из женской
смертоносной эскадрильи. Когда они возвращаются на свою базу "Фурия-1",
можно подловить их и оказать половое уважение. Только еще надо успешную
стыковку произвести. Горе тебе, если борта им пошкрябаешь, накажут из
импульсника. Снисходительно, конечно, лишь чуть-чуть обжарят.

- Шестой борт, ты полюбуйся, как художник, что творится, - проник в
аудиоканал Митька, - какой пленэр. Фейерверк, стопроцентное упоение боем,
драка Зевса с Юпитером.

Там наверху колорит быстро стал насыщенным, огненная полоса замазала
четыре ближайшие к плутонам колесницы. Ангел зоркости покрутился по
спектру. Высмотренные им машины второго звена сновали, будто мухи, по
которым бьют газетой.

- Сегодня зловреды-плутоны впечатляют даже меня. Что там у них в
брюхе? Море огня? - откликнулся на "красоту" Самойлов.

- Известно, Митя, что у тебя в брюхе отдыхают две сардельки.

- Не звенеть, уроды, - влез грубый голос. - Мозги - это у
какой-нибудь мышки в зоопарке, а не у вас. Чтоб я больше не слышал вашего
дуэта, а то обоим сделаю очень больно.

Митя сразу заткнулся. Страх перед начальством заменяет в вооруженных
силах страх Господень. Тем более, майор К201 был человек с характером,
причем говнистым.

Первый и второй упорхнули в пекло, потом и командир звена со своим
ведомым. Значит, с двумя или даже четырьмя нашими машинами связь потеряна.
Нет с раем надежной связи. Еще двое взмыли. Как поддержать - непонятно,
даже торпедой можно своему товарищу между рог вклеить.

Сияющая завеса опускалась вниз и, подмораживаясь, становилась
непроницаемым косматым туманом. Звено колесниц вроде как переваривалось в
брюхе огромного волосана, обожающего игру в желудке. А потом космы немного
разлетелись, и оголились четыре плутона, причем на пути у них был только
К123 и его ведомый. Плутоны расходились просторным ромбом, чтобы взять
колесницы в клещи для удобства расстрела. Айкон ощетинился - значит, враги
корябали вредным колючим взглядом машину капитана К123, выискивая, куда бы
врезать.

- Выскочить за дверь не успеем, - гавкнул К123 Самойлову, - будем
выверчиваться вверх от нулевой плоскости.

Но на айкон уже посыпались снежинки, которые К123 видел в какой-то
книжке. Пилот поймал одну "снежинку" искателем. Так и есть, на дружескую
беседу с замечательным человеком торопились толпой почитателей бомбы с
пассивным гравинаведением.

- Пятый, ну-ка сунь торпедой по моему курсу, только на пару секторов
выше. Не ошибись, иначе мне крупно не повезет.

Самойлов не сплоховал, "толпа" расплескалась, как кастрюля с супом.
Колесница только пару раз вздрогнула, когда ошметки долетели до нее.

К123 вывел машину прямо под желтое брюхо одного из бродяг-плутонов, и
огненный ангел включил импульсники. Вспомогательные экраны показали с
замедлениями, как пузо плутона разверзлось, оттуда полетели жидкие потроха
и он превратился в гейзер. Тут с картинки локатора пропало еще одно
пятнышко.

- Пятый, рассказывай, не молчи, - всполошился Виктор К123.

- Я все время рассказываю, да, наверное, на глухонемом языке. Угостил
одного комарика между ребер, а потом вообще поджарил. Абзац товарищу
комару, - похвастал Митя.

За трех заваленных плутонов выдают орден и, что еще ценнее, доппаек.
Во время последней церемонии главкогор в лампасах сказал Виктору:

- Как хорошо, что вы у нас есть.

- А если меня не будет? - пошутил пилот.

- Тоже хорошо, - благодушно ответил большой начальник. И он был прав.
Если ты принадлежишь к касте "кшатриев", то считаешься "божественным
ветром" и входишь в список лиц, подлежащих официальному поминовению после
своей "безвременной кончины". Там много приятного скажут про тебя, будут
салют, водка, закуска... Виктор К123 посещал такие вечеринки и ему
понравилось.

К123 закончил набор высоты обратным разворотом и оказался над
плутонами. Их было всего два, но они крепко занимались Самойловым. Один
пикировал, а другой заходил в лоб. С этим по идее Митька должен сладить
сам, а вот пикировщика надо прихлопнуть. Капитан послал ангела копья,
отчего дракончик-айкон украсился рожками. Затем взял на себя наведение
торпед. Вот уже плутон поглядел на него в упор и, хоть не было у
тупорылого глаз, но ненависть почувствовалась. Но тут вокруг плутона
распустился белым тюльпаном плазменный защитный вихрь. Сыграл ангел огня,
стали торпеды ярко голубыми бульбами, а плутону хоть хны - цел, доволен.
Значит, гад все же сбил прицел плазменным выхлопом из своей задницы.
Расточительный жест, хватит ли ему теперь энергии на обратный путь-дорогу?
А плутон, не думая о родных краях, шарахнул из своего импульсника и снес у
Самойлова хвост.

- Пятый, ты как?

- Наслаждаюсь остротой момента. Мой броневик не хочет слушаться
баранки, - ответил задыхающийся Митькин голос. - Но этого таранщика я
заколочу в гроб. Остальные плутоны - уже твоя пайка, ешь ее на здоровье.

К123 увидел, как Митькину колесницу жрет с хвоста пламя, но он еще